Курсант: Назад в СССР 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 22

— Да куда он денется с такой раной? При смерти лежит, — Горохов задумался, поморщил нос и, кивнув, добавил. — Хотя ты прав, Андрей Григорьевич. Лучше перестраховаться. Что по третьему трупу подростка? Не нашли концов?

— Судя по всему, он еще где-то лежит замороженный, и об этом может знать только Сапожников, — ответил я.

— Это я понял, а по пропавшим без вести он не числится? Жаль, что лиц на карточках не видно, никак не опознать.

— В том-то и дело, что все еще раз проверили. Даже в соседние области позвонили. Пропажу ребенка от десяти до четырнадцати лет никто не заявлял официально.

— Опять ребусы… Неужели он давно его похитил?

— Не имел он такой возможности, — замотал я головой. — Сапожников три года назад откинулся. А мы проверили на всякий случай всех потеряшек за последние пять лет. Но толку все равно ноль.

— Нда-а… Загадка. Что ж. Подождем, когда очнется этот чертов шахматист, — Горохов, прищурившись, разминал кулаки, будто готовился к бою. — Много у меня вопросов к нему накопилось. А охрану сегодня же выставим…

Дверь бухнула, отскочив к стене. В кабинет залетел Огурцов. Прокурорский следак пыхтел как паровоз, явно спешил нам что-то сообщить.

— Товарищи, извините, что без стука — выдохнул он. — Но я думал, мы Холодильщика поймали.

— Так и есть, — чинно кивнул шеф, закуривая сигарету. — Только бы не сдох, паскуда, раньше времени.

— А почему у нас труп тогда новый?

— Какой труп? — сигарета буквально выпала изо рта Горохова.

— Вам разве еще не звонили из дежурки? Значит, сейчас позвонят. В лесу нашли мальчика. На вид лет 12-14.

— Где? — в один голос воскликнули мы.

— Да там же, недалеко от того места, где Тетеркина и Ложкина обнаружили.

— Телесняки есть? Давность смерти какая? — быстро спросил Горохов.

И я это же самое хотел спросить.

— Ничего еще не знаю. Оперативно-следственная группа только собирается на место выезжать. Ждем судмедэксперта и кинолога, остальные все в сборе.

— Твою дивизию! — шеф встал и тряхнул головой, — Иван Петрович, дорогой! Скажи мне. Почему мы об этом в последнюю очередь узнаем?

— Так я же говорю, дежурка затупила… Бывает. Им отбой по серийнику дали. Уже все знают, что вы Холодильщика отловили. Вот на новый труп они только местную прокуратуру и вызвали. То есть меня. Не смогли связать, как говорится, дебет с кредитом.

Огурцов развел руками, и уж на этот раз он не улыбался.

— Гнать таких из милиции, — фыркнул Горохов. — Сидят как статисты и оперативной обстановкой не владеют! Без нас на месте преступления ничего там не трогать. Найдите Каткова, — кивнул мне Горохов. — Пять минут на сборы.

— Светлану Валерьевну берем? — спросил я.

— Обязательно.

До места происшествия добрались за полчаса. Собрались здесь почти тем же составом, что и в день нашего приезда, когда обнаружили труп Тетеркина.

От местной прокуратуры — Звягинцев и его подчиненный Огурцов. От бюро судмедэкспертизы — Штольц. Даже дежурный криминалист тот же. Впридачу местные оперативники из убойного отдела, но их я не различал пока.

Картина открылась безрадостная. К трупам я давно привык, еще в прошлой жизни, но с детскими никогда не смирюсь.

Подросток, на вид лет двенадцати-тринадцати, лежал по стойке смирно, как солдатик, под раскидистой сосной. Выглядел как живой. Даже трупные пятна еще только начали проступать на лице. В тени деревьев их не особенно-то и было видно. Будто жертву убили всего несколько часов назад. Мальчик одет в стандартную школьную форму темно-синего цвета, на шее пионерский галстук.

На лице застыло спокойствие и безмятежность манекена. Кожа бледная, будто давно не видела солнечного света.

Потеснив цепочку оцепления, первым к трупу приблизился Катков. Внимательно осмотрел прилегающие к телу участки почвы.

— Есть следы! — сообщил он. — Рисунок нечеткий, будто подошва плоская, но размерчик похож на сорок третий. Я позже точно скажу, замеры сделаю. И задний срез подметки скошен. По общим признакам — следы как на месте убийства Тетеркина.

Алексей кивнул местному криминалисту:

— Щелкни на свою камеру следы.

Тот снял с шеи «Зенит». Сделал общий снимок, узловой и детальные — отдельно каждый объект с масштабной линейкой. После чего Катков выбрал наиболее четкие следы, обозначил их колышками, воткнув по обе стороны от каждого отпечатка, и распорядился:

— Можно подходить, аккуратнее только с этими следами, где палочки воткнуты, — затем повернулся к криминалисту. — Сделай гипсовые слепки. Как я учил. Помнишь?

Местный кивнул и бросился выполнять указание. А мы приблизились к телу. Штольц в резиновых перчатках начал ощупывать труп, расстегнул одежду.

— Видимых повреждений нет, — заявил он через некоторое время. — Но на ощупь как ледышка, холодный. Сейчас измерю внутрипечёночную температуру.

Достал специальный прибор со щупом. Сначала замерил температуру окружающей среды, прибор показал 20 градусов по Цельсию. Сделал прокол под правым нижним ребром. Но дальше кожи щуп не пошел.

— Внутренности твердые, похоже, не оттаяли еще.

Что ни говори, а звучало это жутко.

— Это получается, его совсем недавно сюда принесли? — озадаченно спросил Горохов.

— Как максимум, вчера поздно вечером.

Шеф отвел меня в сторонку:

— Получается, что наш Сапожников никак не мог его сюда доставить?

— Похоже, что да, — поморщился я от досады. — Он уже в восемь вечера с дыркой в груди лежал в храме.

— А если судмед ошибся? — размышлял Никита Егорович, понизив голос до шёпота.

— Маловероятно. Обувь-то тоже не совпадает по размеру. Алексей обращал на это внимание.

— Ну тогда два варианта… — Горохов энергично растирал виски, будто пытался через них активизировать и мысли. — Либо наш подопечный ни при чем — но тогда откуда у него снимки? Либо…

— Либо он работал не один, — продолжил я за него.

— Скорее всего, — кивнул следователь, — у него есть напарник. Твою дивизию… А я уже производство по делу настроился заканчивать.

Нехорошая мысль вдруг пронзила мозг, я даже замер на секунду, пытаясь все взвесить.

— Ты что, Андрей Григорьевич? — шеф уставился на меня, заметив перемены на моем лице.

— Вы охрану выставили? — обеспокоено спросил я. — В больнице.

— Ну да, после нашего разговора об этом. Пока ждали выезда сюда, я позвонил местному начальнику милиции. Тот сказал, что постовой дежурит у палаты Сапожникова круглосуточно, еще со вчерашнего дня. Без нас догадались так сделать, молодцы.

— Один?

— Кто один?

— Постовой.

— А хрен его знает, я не уточнял. По мне, так одного вполне хватит, что ему тяжелораненый сможет сделать? Разве что матом покрыть — и то если очнется.

— Он-то ничего не сможет, а вот подельник?

— Бляха муха, — Горохов обхватил голову руками. — Об этом я как-то не подумал. Считаешь, что тот его выручать придет?

— Нет. Такого тяжелого транспортировать, все равно что убить.

— А что тогда? — следователь непонимающе на меня уставился.

— А если Холодильщик его убрать захочет? Сами подумайте. Чтобы Сапожников его нам не смог сдать.

— Логично. Тогда выходит, что это педофил в опасности?

Я резко кивнул.

— Да. Нужно усилить охрану. Проинструктировать, чтобы никого в палату не пускали, кроме лечащего врача и дежурной медсестры. Пускай их в лицо запомнят.

— Согласен, — кивнул Горохов. — Ты вот что, Андрей Григорьевич. Дуй-ка обратно. Поговори с местной милицией, чтобы второго человека немедленно выставили. С табельным, как положено.

— Я лучше сразу в больничку смотаюсь. Проверю, как там участковый бдит. Проконтролирую. Подожду там вашего возвращения. А вы, как вернетесь, распорядитесь, чтобы второго постового выделили. Я их там на месте проинструктирую как надо.

— Возьми нашу машину, а мы с прокурорскими назад вернемся, потеснятся, никуда не денутся, — одобрительно кивнул Горохов. — Труп еще долго описывать будем. Лесок близлежащий еще прочешем. Может, пока он тело волок, останавливался где-то передохнуть. Окурки поищем или еще что-нибудь подобное. Следы транспорта, опять же, на подходе к лесу. Сам понимаешь.