Попаданка к дроу. Розовыми стеклами внутрь (СИ) - Жнец Анна - Страница 40

— Нейтра… что?

Я махнула рукой: «Пошли».

* * *

В конюшне людей мы не заметили, лошади мирно щипали сено, каждая в отдельном стойле, но только я обрадовалась нашей удаче, как из глубины помещения раздался знакомый неразборчивый голос:

— Ш-ш-што н-н-на-на-надо?

Черт!

По узкому проходу между загонами навстречу нам шел тот самый блаженный, о котором рассказывала Тьерра.

— Давай его оглушим, — едва слышно прошептала эльфийка, спрятавшись за меня. Ее взгляд лихорадочно заметался по сторонам: она искала что-то, что могла бы использовать как оружие.

— Ч-ч-чего в-вы мол-л-лчите?

Мужчина подходил все ближе, звук его шагов набатом отдавался в моих ушах. В отчаянии я пыталась сообразить, что делать. Нельзя было допустить, чтобы этот дурачок поднял шум.

— Мы можем напасть на него, — демоном-искусителем нашептывала над плечом дроу. — Он один, а нас двое. Справимся.

А если закричит? А если на этот крик сбегутся? И справимся ли? Вон какой этой дурачок крепкий.

— П-п-поч-ч-чему эт-т-та не-не-не в к-к-клетке?

Из полумрака мужчина вышел в островок света от масляной лампы, подвешенной к одной из деревянных стоек. Его глуповато-наивный взгляд был устремлен мне за спину.

— Бросимся на него.

Я почувствовала позади движение и выставила руку, не давая Тьерре совершить задуманное.

Этот мужчина… он выглядел большим ребенком, неуклюжим и безобидным. Я смотрела на него и рассуждала про себя: «Большой ребенок. Местный дурачок. Он ведь не блещет умом. Ничего не стоит обвести его вокруг пальца».

— От-т-твеч-ч-чайте, за-за-зачем пришли!

Тьерра рядом со мной снова дернулась, и я поспешила заговорить:

— Я нашла твой лук. Ты же искал его, помнишь?

Юродивый наклонил голову к плечу, глядя на меня внимательно и недоверчиво.

— Я стояла на крыльце дома, ты подошел и спросил, где он.

— Т-т-ты з-зна-наешь?

В узких, широко расставленных глазах дурачка вспыхнула надежда.

Лук.

Наверное, он любил охотиться.

Наверняка мечтал отправиться на охоту с другими мужчинами, хотел тоже приносить пользу, чувствовать себя сильным, смелым, таким, как все, а его с собой не брали. Никогда не брали.

Я тяжело сглотнула и продолжила:

— Торнан Могучий взял твой лук.

— Т-т-т-торнан?

Взгляд эльфийки сверлил мне затылок. Дроу не понимала, что я замыслила.

— Он послал нас сюда, чтобы мы передали…

— Ч-ч-что? — Дурачок затеребил рукав мехового плаща.

— Что он ждет тебя. Приглашает поохотиться вместе со всеми.

Детский восторг на лице несчастного заставил меня испытать укол совести, зато я убедилась, что на правильном пути.

— Беги! Скорее, пока мужчины ушли не слишком далеко. Догоняй их. Ну же! Ну!

Глаза этого большого ребенка засияли. Казалось, от радости дурачок вот-вот запрыгает на месте и захлопает в ладоши. Поверил! Счастливый, он издал тонкий, торжествующий звук. Что-то вроде: «У-у-у!» — и внезапно схватил меня в охапку своими огромными крепкими ручищами. Не успела я испугаться, как уже снова оказалась на ногах. Это была не попытка напасть: таким непосредственным жестом неразумный увалень выражал свой восторг.

В следующую секунду он уже летел к дверям конюшни, сотрясая тишину громким топотом. Бух-бух-бух.

— Вот видишь, и не пришлось ни на кого нападать, — повернулась я к эльфийке.

Глава 43

Тьерра гнала лошадь во весь опор, а вокруг выла и ревела метель. Я крепко держалась за талию своей спутницы и отворачивала лицо от ветра. Перед нами расстилалась белая лента волшебного моста. Слева и справа — пропасть. Впереди — спасение.

Внезапно лошадь затормозила, встав на дыбы.

Что случилось?

Когда животное успокоилось, я выглянула из-за плеча Тьерры, пытаясь понять, что ее напугало, почему она так резко натянула поводья. Удивительная картина открылась моему взору.

Мост будто рассекала прозрачная стена, за которую не выходила метель. Ветер бесновался, закручивая снежные вихри, но снежинки таяли, натыкаясь на невидимую преграду. За ней, за этой чертой, северные владения заканчивались, зима перетекала в лето, а полярная ночь — в ясный, погожий день.

Я подняла взгляд: небо было разделено пополам, словно два куска ткани сшили вместе — черный и синий. Один конец моста утопал во мраке, другой — купался в солнечном свете.

— Дальше мне дороги нет, — глухо прошептала Тьерра, безотчетным жестом коснувшись своей непокрытой головы.

Из Стоунхейна мы бежали в спешке и не догадались захватить с собой одежду, которая могла бы защитить темную эльфийку от солнца. Мы даже не подумали об этом. О том, что столкнемся с такой проблемой.

В памяти возникла сцена из прошлого: Легрин под деревом, то, как я веду его, изможденного, через поле, заросшее травой.

Как бы сейчас пригодился плащ с капюшоном! Можно было бы натянуть его на лицо пониже, а глаза закрыть. Правда ехать пришлось бы вслепую.

Что теперь делать? Ждать ночи — терять время.

Торнана, скорее всего, уже нашли. Женщины, готовя обед, заглянули в кладовую и обнаружили там своего будущего вождя, выведенного из строя. За нами наверняка отправили погоню.

— Езжай, — Тьерра словно прочитала мои мысли. Ловко и бесшумно она спрыгнула с лошади. — Скоро они будут здесь. Пусть хотя бы одна из нас спасется.

— Нет, я тебя не брошу. Мы что-нибудь придумаем.

Сердце болезненно сжалось. Я не могла оставить Тьерру. Что-то страшное случится, если она окажется в лапах Торнана. После того, как я, презренная женщина, огрела его сковородой по голове, на снисхождение можно не рассчитывать. Ему захочется выместить на ком-нибудь гнев, и бедняжка дроу попадет под горячую руку.

Этот Торнан… Он ведь агрессивный и совершенно собой не владеет.

— Давай ты набросишь на голову мою накидку, — я тоже спустилась на землю и принялась развязывать узел под горлом.

— Не надо, — грустно улыбнулась Тьерра, тронув мое запястье. — Не получится. Беги. Спасайся. Найди мою мать и передай ей, что я здесь. Она в Гремволе. Ее зовут… Нет, лучше найти отца. Да, поговори с моим отцом. Малаггар. Его имя — Малаггар. Запомни. Скажи ему, что…

Она осеклась и медленно повернула голову в сторону оледеневших гор, прячущих за собой Стоунхейн. Я увидела, как задрожали ее губы, а вертикальные зрачки округлились, став овальными. Тьерра прислушивалась к чему-то, и, взволнованная, я тоже напрягла слух, но уловила только завывание ветра над пропастью. Перед глазами кружился снег. Белым-бело. Дальше вытянутой руки ничего не видно.

— Что там?

— Всадник.

Тьерра произнесла это слово: «Всадник», и мой слух будто обострился. Сквозь рев бурана до меня донесся цокот лошадиных копыт. С каждой секундой он раздавался все громче, все отчетливее: всадник приближался.

— Быстрее, уезжай! — крикнула Тьерра, и в тот же миг из снежной завесы возник темный силуэт. Мужчина на черном исполинском коне. Он разорвал плотную стену снегопада и оказался неожиданно близко, всего в паре метрах от нас.

Торнан.

Сначала я заметила засохшую кровь на лбу, затем горящие ненавистью глаза, и взгляд этих бешеных глаз пригвоздил меня к месту. Наверное, так чувствует себя олень в свете фар. Впрочем, мне ли не знать, как чувствуешь себя при виде несущейся навстречу смертельной махины. Ты цепенеешь. Теряешь контроль над телом. Стоишь и не можешь пошевелиться. Как я сейчас.

— Осторожно! — крик Тьерры потонул в гуле ветра.

Наша лошадь заржала. В панике она рванула вперед, выдернув из моих рук поводья. Кожаный ремешок болезненно полоснул по ладони. Две секунды — и напуганное животное уже там, на другой стороне, в солнечном лете. А мы здесь, посреди бурана.

Что… что это за звук?

Как будто искрит оголенный электрический провод.

Я подняла взгляд.

В воздухе на фоне метели развернулась сеть, похожая на «Огненную вуаль», только из льда, из острых голубых кристаллов, соединенных магией в сияющее кружево.