Катастрофа в две полоски (СИ) - Коваль Алекс - Страница 26

– Я сделала тест, – вздыхаю, хлюпнув носом, усаживаясь на крышку унитаза.

– И-и-и? Погоди, ты что… – молчание. Долгое. Гнетущее. Пока Сонька не кричит мне в ухо:

– Ты все-таки беременна, Совина?! Я была права?!

Мои красноречивые рыдания, видимо, стали хорошим ответом. Подруга присвистнула.

– Ого, значит, я и правда была права! И… и кто отец? Он, да? Мирон?

– Это конец!

– Ты ему собираешься рассказать?

– Ты с ума сошла: он мой босс, как я ему о таком расскажу?! Всего одна дурацкая ночь, но невозможно же, ну! – взвыла я, вытирая слезы, градом катящиеся по щекам.

– Хы… Совина, только ты в моем окружении могла попасть в такую ужасно нелепую ситуацию!

Вот Соня молодец! Вот Соня умеет поддержать! Так поддержать, что теперь еще сильнее хочется удавиться. А стоит только вспомнить, что с автором моей беременности я встречусь буквально уже через семь часов в офисе, так вообще выть охота.

Лера

Это была адская ночка…

Наверное, самая тяжелая и душу выворачивающая за всю мою жизнь. Ночь – за которую я прошла все стадии: от отрицания до принятия – и побывала во всех состояниях: от истерики до прострации.

Фантастический разлет.

Ой, как меня крутило!  Меня так шатало и кидало из стороны в сторону, что просто мама дорогая!

Я попала. В этот раз я не просто накосячила, а конкретно вляпалась! Прочно, уверенно и на всю свою оставшуюся жизнь. Потому что, какое бы решение я не приняла, забыть об этой случайной беременности уже точно не смогу. И когда эта мысль укоренилась в голове, я начала реветь пуще прежнего, от души и с завыванием, сидя все на той же несчастной крышке унитаза в ванной комнате и слушая прерывистые гудки после разговора с положившей трубку Сонькой.

Чертов “Ангел-совсем-не-Хранитель”! Это он, зараза мелкая, наверняка, сидит на плече и глумится, ухахатываясь над своей горе-подопечной, точно надеясь, если не угробить меня до конца, то знатно над моей жизнью поржать!

Гад.

Всю ночь я лила слезы, сидя то в ванной, то в спальне, то на кухне и хрумкала дурацкими солеными крекерами. Ненавижу эти чертовы крекеры! Слонялась из стороны в сторону, распустив сопли до нижней губы, и шмыгала носом, так и эдак крутила-вертела варианты развития своего будущего.

Я не готова стать мамой!

Я не могу стать мамой!

Но… хочу-у-у. И даже очень. Давно. Еще со Славой пару раз пыталась поднять эту тему, начиная, разумеется, с пресловутого: может, поженимся? Строила в своей голове воздушные замки и рисовала прекрасные картинки совместного будущего, представляя себе неизменно большой дом, наполненный звонким детским смехом, да вот… не сложилось. С ним. Тогда. Слава тоже гад! Как и мой “Ангел-совсем-не-Хранитель”.

Зато злость отрезвила. Слегка. И пришлось ближе к утру себе признаться в том, что я хочу ребенка. Озвучить это в своей голове предельно четко, свернувшись калачиком на постели, пялясь в потолок. Как только прошла истерика, в беременный мозг ворвался трезвый рассудок, и темная картинка моего будущего в роли матери-одиночки окрасилась яркими красками в виде улыбки темноволосого карапуза с глазами Троицкого.

Ой-ей, а ведь у нас мог бы получиться наимилейший бебик. Вернее, как мог? Уже… немножко… получился.

Это была слишком яркая и ужасно живая картинка, которую я захватила и баюкала, как ребенка, у себя на груди, лелея слабые надежды, что, может быть, не все так сумрачно там, впереди? Неожиданно для себя я поняла, что где-то глубоко на подсознании даже допускала такую мысль, что у меня не просто проблемы с желудком и отравление, а возможно… две полоски. Гнала прочь всякое подозрение, но… вот – получите, распишитесь, как говорится.

Слезы высохли, и пришла мысль – а почему бы и нет? Тем более, гены у малыша будут прекрасные, “случайный” отец у него хоть куда: спортивный, высокий, умный, обаятельный, сексуальный, горячий и отцом будет… кхм. Стоп, Совина! Мирон, может, и вот такой, но отцом он вряд ли становится торопится. Вернее, совершенно не торопится, и как он отреагирует на такую новость, даже представлять не хочу. А если учесть, что его семья, да и сам мужчина – шишка еще та, влиятельная то бишь, то нет, нет и нет. Язык надо держать за зубами. По крайней мере, пока что. Пока я в такой щекотливой ситуации и вообще на фирме на птичьих правах и, вероятней всего, ненадолго. Я не знаю, как мужчина может воспринять эту новость и чего, не да Боже, потребовать! Поэтому он не должен узнать. Совсем. Никак.

Не-а!

Все. Да. Решено железобетонно. Я...

– Нет, я что, серьезно собралась рожать?! – воскликнула в темноту, подскакивая на кровати, вцепляясь пальцами в волосы. – Я стану мамой?!

Перед глазами стремительно пронеслось мое ближайшее будущее: пузо до подбородка, роды, пеленки, распашонки, коляски, смеси, стульчики, игрушки, крик, ор, истерики, первые зубки, колики. И все это свалится на меня одну?! А-а-а-а!

Слезы вновь навернулись на глаза, губы задрожали, и я взвыла, как Кентервильское привидение, наверное, в сотый раз за эту бесконечную ночь перепугав соседей в нашей картонной многоэтажке. То есть, как вы поняли, трезвый рассудок отступил, голос разума затих, а ему на смену снова пришел беременный мозг, и я опять начала реветь…

В общем, так по кругу и до самого раннего утра. Уснуть я так и не смогла.

Условное утро наступило по звонку будильника в семь часов. Я выключила этот звеняще-пищащий аппарат и, не разлепляя опухших после тонны выплаканных слез глаз, перевернулась на другой бок. Хотела забить на всех и на все. Я себя сегодня жалела и разрешила себе быть человеком-редиской, прогулявшей работу. Нет! Сразу две работы. Но... мне не дали.

Прежде, чем я успела вырубить телефон, он зазвонил.

Взгляд на экран, и я готова была взвыть снова. Эллочка-стервочка. Зря мы ее с Сонькой вчера вспомнили. Ой, зря!

Сбросила вызов, понадеявшись на чудо, и зарылась с головой под подушку. Не помогло. Пара минут, и звонок начал снова разрывать тишину квартиры.

Гр-р-р! Ну, не видно, что ли, что я в печали?!

– Да! – рыкнула в трубку, скрипнув зубами.

– Совина? – ни грамма удивления на том конце провода, у начальницы точно стальные канаты вместо нервов. – Это что еще за “да”? И чего это ты рычишь на свое начальство?

Хотелось бросить что-то едкое и колкое про начальство, но смолчала. Прикусила язык и выдала приторно сладкое:

– Здравствуйте, Элла Робертовна, вы что-то хотели?

От собственного тона аж тошно стало.

А нет, подождите! Это же не тон, это беременность.

– Так-то лучше, Валерия. Я звоню тебе по делу, в надежде, что сегодня ты мне докажешь, что я выбрала тебя не зря на роль помощницы Троицкого. – Ее уверенным холодным тоном  можно и гвозди ледяные забивать.

– Сегодня днем у Троицкого будет встреча в ресторане “Бристоль”, – продолжила Эллочка, – ну, ты это и так знаешь, – пауза. – Верно?

Встреча в ресторане? Ах, да… и кажется, он говорил, что это что-то очень важное. То ли новые заказчики, то ли партнеры, не помню. Слишком много информации мой мозг получил за последние дни.

– Да… – осторожно подтвердила я, – должна быть.

– Мирону там передадут папку с документами.

– А откуда вы…

– Просто знаю, и не спрашивай откуда! – резко и дергано перебили меня, заставляя поджать хвост. – Ты должна забрать их у Троицкого.

– Ч-ч-что? Но зачем?

– Там будут документы. Важные, Совина. Проект.

– Подождите, вы просили раздобыть компромат для статьи, а не воровать важные рабочие документы!

Сердце волнительно забилось. Если уж на то пошло, то я шпионка, а не вор!

– Ты их и не своруешь. Сфотографируешь и отправишь мне, вот и все, – усмехнулась начальница, – все элементарно и просто, а главное, все останутся довольны. Разоблачающая статья с твоим именем не выйдет в журнале, а Мирон твой Александрович не узнает, что кто-то шарился в его делах. Разве не чудесно, Валерия?