Волчий интерес (СИ) - Зайцева Мария - Страница 21

Жесткие пальцы сомкнулись на горловине сорочки, дернули резко, одним движением обнажая меня до пояса, даже охнуть не успела! А Волк, не теряя больше времени, приник губами к моей груди, заставляя изгибаться и стонать от уязвленного самолюбия, перемешанного с удовольствием.

— Хотя… — тут он оторвался от облизывания подрагивающего живота, посмотрел на меня снизу, и в глазах его жадно горели привычные уже звериные огни, — скорее всего, здесь третий вариант…

— И какой же? — я больше не пыталась сопротивляться, позволив окончательно содрать с себя тяжелый пеньюар и почившую сорочку, раздвинуть ноги… Судя по тому, куда смотрел Волк, меня ждало то самое наслаждение, что испытала в нашу с ним первую ночь… И это было стыдно, безумно стыдно, но, Единый, я ни за что не отказалась бы от этого… Просто не смогла бы. Слабая, безвольная, развратная… Кошмар…

— Я — непревзойденный любовник, — довольно ответил Волк, — даже бревно могу зажечь!

— Вы — непревзойденный хвастун, — не удержалась я, все же, от шпильки, — с невероятно грязным языком…

— Но вам же нравится то, что делает мой грязный язык, — насмешливо поднял бровь Волк.

— Не льстите себе…

— Да? Не нравится?

Волк неожиданно привстал, глядя на меня серьезно и жестко, мгновенно превращаясь из расслабленного игруна в грубого , опасного зверя.

И… В одно движение перевернул меня! Поставил на колени, парой небрежных жестов выстраивая так, как ему надо.

Я только охнуть успела, да растерянно выставить перед собой ладони.

— Если не нравится, тогда будем играть по-другому, — прохрипел Волк за моей спиной, — тем более, что вы мне еще и за пощечину должны…

— Какой вы мелочный… — стон вырвался из груди, и это было поражение мое, потому что все внутри пылало уже в предвкушении. Я — на редкость испорченная… Такая ужасная, рабская , животная поза…

— Ну, так мы во дворцах не воспитывались, принцесса, едва умеем слова связно складывать, каждую монетку бережем, — донесся сквозь шелест снимаемой одежды насмешливый голос Волка, а затем… О-о-о! Это было так больно! Единый! Почему мне так нравилось?

— Не кричи, принцесса, — Волк вышел и тут же опять жестко вошел с размаха, на всю немалую длину, — а то весь дворец сбежится посмотреть, как вам не нравится отдаваться Волку императора.

— Ненавижу… Единый… Как я вас ненавижу… — выстанывала я, невольно подаваясь назад, чтоб полнее прочувствовать, ощутить его в себе, все внутри пело от первобытного, стыдного, животного восторга, который я отказывалась признавать.

— Я чувствую, принцесса, — Волк ускорился, и покои наполнились пошлыми звуками соединения наших тел, и это было ужасно… — Ты такая мокрая… Такая сильная ненависть… А еще сильнее можешь? Давай, принцесса, сильнее! Еще! Еще!

Он наклонился, перехватил меня за талию, на мгновение приподнимая, чтоб с силой впиться в беззащитно склоненную шею жестоким укусом, зарычал, и я ощутила себя жертвой, которую терзает хищник… И, Единый… Стала от этого еще более влажной!

Повинуясь инстинктам, забросила руки за голову, обхватывая своего грубого любовника за шею, царапая затылок, выгибаясь так, что поясница начала ныть. Волк еще сильнее завелся, совсем, кажется, теряя всякое благоразумие, сходя с ума, опять властно опустил меня на постель, а затем лег сверху, придавив к матрасу и не позволяя ни пошевелиться, ни даже набрать достаточно воздуха для стонов.

Я только беспомощно вытянула руки над головой, царапая покрывало и чувствуя Волка всей кожей, везде.

Он был такой тяжелый, скользил во мне так сильно, основательно, каждый раз завершая движение мощным толчком, что я совсем скоро перестала ощущать себя человеком… Меня больше не было, словно умерла в тот момент, когда он взял в первый раз…

И то, что осталось — всего лишь животное, ласковая самка, радующаяся своему подчинению сильному самцу… Ужас…

Закрыв пораженно глаза, я полностью погрузилась в древний, как сам мир, ритм, отключаясь от этого мира… А Волк меня целовал, кусал, что-то шептал, уже совсем неразумное, словно и он тоже отключился… И потерял себя.

Финал случился неожиданно и длился долго, выматывающе сладко, до нежных и сильных спазмов в животе, спускающихся мягкой оглушающей волной к ногам…

Волк, который успел поймать мое удовольствие и воспользоваться им, чтоб продлить свое, какое-то время еще лежал на мне, придавив собой и полностью обездвижив, и ласково вылизывал места укусов.

А затем мягко повернул нас на бок, обхватил меня по-собственнически жадно, не собираясь отпускать…

— Я думаю, что после случившегося говорить о неделе оплаты смешно, принцесса, — прохрипел он мне на ухо.

И, видит Единый, я не в силах была обдумывать внесение поправок в наш договор… Тем более, что… Ах, не важно, можно и без всяких “тем более”...

— Милая моя, о чем вы так глубоко задумались? — в мои воспоминания врывается голос матушки императрицы, а через мгновение жесткие пальцы Мэсси тычут прямо в бок!

— О… Я… Просто… — с трудом пытаюсь найти хоть какие-то слова, но не получается!

— И вы теперь покраснели… — озабоченно говорит матушка императрица, — у вас жар! Вот что, милая моя, идите к себе, ложитесь в постель, я прикажу, чтоб к вам пришел лорд Волеер…

— Вы так добры… Я, пожалуй, и в самом деле…

Я встаю при помощи Мэсси, ощущая себя предательски слабой. Сердце бьется отчаянно сильно и гулко.

Прощаюсь, из последних сил сохраняя учтивость, и выхожу из малого обеденного зала галереи, где матушка императрица полюбила в последнее время завтракать.

Пока иду в свои покои, пытаюсь успокоить сердце и дыхание.

Так нельзя, просто нельзя… Иначе я сама себя в могилу сведу, никакой Волк с его безумными постельными аппетитами не понадобится…

Нет уж!

У меня брат, он совсем глупый и маленький… Мне надо любой ценой выжить.

И, раз уж по-другому не получается, то с помощью Волка императора…

В конце концов, у нас договор… И я тоже могу туда вносить изменения.

Тем более, что мне есть, чем платить…

Глава 20

Глава 20

— Леди Иллария, — бархатный мужской голос нарушает мое уединение у окна, выходящего в сад.

Вздрагиваю и пугливо озираюсь по музыкальному салону, в поисках лишних ушей и глаз. Хотя, это совершенно бессмысленное занятие… Волка я в любом случае не увижу. И его соглядатаев тоже…

Так что надо просто исключить возможность наказания… Проще говоря, к Темному графа Деррика с его бархатным голосом и манерами записного ловеласа!

У меня еще очень свежи воспоминания того, как Волк императора наказывал за прошлую неосторожную беседу, вежливые слова и совершенно невинную улыбку…

Краснею, воскрешая в голове события прошлого утра, когда он заставил меня… Прямо в галерее… Там, где в любой момент могли застать… И застали! Застали!

Ох, Единый…

Со все возрастающим ужасом понимаю, что красные щеки, такие неприличные для аристократки, уже не только по поводу позора в галерее, но и по другому поводу!

В груди словно зажигается звезда, яркая, порочная, она огнем катится вниз, в самое сокровенное местечко… И там пульсирует. Да так жарко, что невольно губы пересыхают!

Облизываю, стараясь делать это незаметно, но граф, склонившийся непозволительно близко от моего декольте, замечает и красные щеки , и пересохшие губы…

И, упаси Единый, явно принимает их на свой счет!

— Вы прекрасны… Вы — самый яркий цветок в этой галерее… — голос его звучит по-прежнему мягко, а вот взгляд торжествующий. Ну еще бы, сразил наповал… Откуда ему знать, что автор моего румянца и внезапного смятения — и близко не он…

— Спасибо, вы так любезны, — бормочу я, пытаясь придумать причину, по которой мне срочно нужно уйти отсюда.

Темный бы побрал этого графа! А если Волк увидит? Ох…

Щеки горят сильнее, сердце стучит, грудь из-за этого приходит в волнение… Со все возрастающим страхом осознаю, что со стороны мы с графом смотримся флиртующими!