Волчий интерес (СИ) - Зайцева Мария - Страница 37

Я вспоминаю, как смотрел на меня при редких встречах Ассандр, и теперь кажется, что в глазах его мелькало презрение. Это не удивительно, я и в самом деле достойна порицания…

Я могу сколько угодно оправдывать себя и думать, что ничего особенного нет в том, чтоб встречаться с мужчиной, не выходить замуж, проводить с ним ночи… Но реальность другая. Здесь, в Империи, как мне показалось, нравы попроще…

Но я-то — принцесса Севера! Мне вообще… Нельзя!

Я уже смирилась с тем, что не выйду замуж, уже приняла это и даже легкость некоторую испытала…

В конце концов, многие принцессы не выходят замуж, потому что могут возникнуть проблемы с наследниками. Нас, неугодных, в прошлом часто отсылали в монастыри Единого, иногда силой заставляя принимать его благодать… Сейчас просто ограничивают в правах… Но я понимаю, что, случись что-то с Ларом или моим вторым братом, который не факт, что мой брат, то именно мои дети будут иметь право на трон. А это мало кому понравится… Так что мое замужество и в лучшие-то времена было под большим вопросом, а уж сейчас и вовсе превратилось в фикцию…

Но тем не менее, была иллюзорная надежда сохранить хотя бы видимость репутации. И теперь даже этого нет…

Если знает Ассандр, то, наверняка, знают остальные преподаватели… Я здесь всего неделю, и без того все вокруг смотрят с настороженностью и подозрением, а сейчас что будет…

— А ну-ка прекрати! — прикрикивает на меня Катаржина, вытаскивая из панических мыслей о полном позора, сомнительном будущем, — немедленно! На, пей!

Я оглядываюсь, с удивлением осознавая, что мы с ней в небольшом кабинете, настолько отчетливо мужском, что сразу приходит понимание, чей он…

— Ох, нет! — вырывается у меня, — а если Ассандр…

— Его нет, я тебе уже говорила, — хмурится Катаржина, силой всовывая мне в руку бокал с чем-то темным, густым даже на вид, — а если появится, я его отсюда выкину.

Я честно пытаюсь себе представить эту картину и не могу. Все же, черный дракон до сих пор вызывает во мне какую-то священную оторопь и даже ужас, и то, как вольно иногда обращается маленькая золотоволосая Катаржина со своим грозным мужем, откровенно изумляет.

Я аккуратно пробую напиток, и тут же принимаюсь кашлять, потому что обжигает! Перехватывает дыхание!

— Давай, до дна, — хмуро руководит Катаржина, внимательно наблюдая за мной, — отличная вещь. Сразу отпускает.

— Ты… Пробовала? — выдыхаю я, когда горло немного отпускает. И смаргиваю слезы из глаз.

— Один раз.

— И?..

— Помогло. Говорю же, отличная вещь. Жаль, мне сейчас нельзя. Кормлю же. А ты давай, еще пару глотков.

— Не могу.

— Надо. Второй легче пойдет.

Под ее напряженным взглядом, я отпиваю еще, с удивлением понимая, что и в самом деле легче идет… А третий глоток так вообще хорошо…

… — И вот понимаешь, Кати, — голос мой слегка заплетается, но это, верно, от того, что много говорю… Как-то даже чересчур много… Но не могу больше держать это в себе, сил никаких не осталось, — я хочу его не пускать… Правда-правда… И не могу… Не могу…

— Он… — голос Катаржины звучит напряженно, — делает больно?

Больно?

Я задумываюсь над этим вопросом. Физически Волк мне никогда не делал больно… Ну, кроме того, самого первого раза… Хотя, и там я не особенно помню эту боль. Наслаждение, жуткое, неправильное, стыдное, помню. А вот боль… Как-то совершенно пропадает из головы… Так что физически нет. Физически очень хорошо… А вот в душе…

— Да, — киваю я горько, отпивая еще глоток такого чудесного, такого вкусного напитка, — да, он мне делает больно… Гадкий Волк… Зачем он так со мной? Зачем он вообще в моей жизни?.. Нет, я ему благодарна… Кати, он нашел Лара! И спас Мэсси… Я за одно это готова его благодарить… Но… Но это так… Неправильно… Так пошло… Неблагородно… И… Никуда не ведет. Никуда и ни к чему…

— Почему?

— Потому что… Ох, Кати… Потому что я — принцесса. А он… Он — Волк…

— И что?

— Как что? Вот ты с своим драконом… У вас же, наверняка, все было правильно…

Катаржина молчит, подозрительно долго, смотрит в сторону. А затем вздыхает:

— Вообще-то… Совсем нет. Ничего не было правильно. Он меня поймал на дороге… У него гон был. Ты знаешь, что такое драконий гон?

Мотаю головой, откуда мне знать?

— Это когда их зверей тянет спариваться… Потомство, понимаешь?

Ох… Краснею опять, хотя, кажется, и без того уже вся горю.

Мы сидим прямо на пушистом ковре у камина, потому что в кабинете дракона только стол, его кресло и совершенно неудобный диванчик, куда мы вдвоем с Кати не поместились. А вот к камину — легко. Перед нами бутылка с тем самым темным вкусным напитком, тарелка с фруктами и сладкий кисель для Катаржины. Я не знаю, сколько мы так уже сидим, как-то после третьего глотка время странно потекло. Но мне хорошо.

Впервые за долгое время чуть-чуть отпускает тянущее, сжимающее чувство тревоги в груди, становится легко и спокойно. И слова сами складываются в фразы. Катаржине легко рассказывать про мои странные отношения, почему-то чувствуется, что она не осудит.

Но, честное слово, я искренне считала до этого момента, что уж у нее и ее мужа все было правильно и благородно. Такого, как Ассандр, сложно упрекнуть в чем-то плохом… А оказывается…

— Драконы в это время слегка не в себе… — продолжает Катаржина, — в общем, он меня похитил и…

— Единый… — шепчу я пораженно.

— Ну да… Так что у тебя положение явно лучше сейчас… — улыбается Катаржина, — тебя хотя бы спрашивали перед тем, как…

— Единый…

— Да, на самом деле, все получилось хорошо, — Катаржина утешающе гладит по руке, — Асси, он… Ну, он слегка не ожидал сам от себя такого. И, когда пришел в себя… Ах, долго это рассказывать. Много чего еще было. Я не собиралась с ним быть, совершенно не планировала… Но получилось так, как получилось… И сейчас у нас все хорошо, настолько, что мне иногда и не верится даже… Так что не надо раньше времени расстраиваться. Правда, — тут она хмурится, — у тебя сейчас по-другому. Если он делает тебе больно, если заставляет, то я с ним разберусь, поверь. Он тебя десятой дорогой обходить будет!

— Не надо! — поспешно говорю я, прежде, чем успеваю подумать.

Катаржина смотрит на меня без удивления, но с вопросом. И я, чуть помявшись, продолжаю:

— Сейчас все по-другому… И говоря про боль, я имела в виду именно себя… Я понимаю, что у нас нет будущего… Он… Он такой ветреный… У него наверняка полно других. Было и будет. И, может, сейчас есть… А я… Я боюсь, что он мне потом больно сделает. Когда уйдет.

— А почему ты думаешь, что он уйдет?

— Потому что у нас нет будущего… Он это понимает. И сейчас просто… Удовлетворяет свою жажду… А потом все закончится…

— А ты не хочешь?

— Чего?

— Чтоб заканчивалось?

Я думаю над этим вопросом, тяжело и долго. А Катаржина ждет.

Смотрит в горящий огонь, на потрескивающие поленья, пьет задумчиво свой кисель, не торопит меня с ответом.

Хочу ли я, чтоб закончилось? Да, конечно… Должна хотеть… Должна же? Все, что происходит… Это так неправильно…

На мгновение представляю себе, что Волка со мной больше нет. Верней, он где-то есть, но не рядом… И становится настолько больно, что не могу сдерживать слезы.

В камине с треском разрывается полено, Катаржина поспешно проводит ладонью, ставя защиту и блокируя меня заодно.

— Не волнуйся так, — успокаивающе обнимает меня за плечи, — все может еще и получиться. Знаешь, я тоже думала, что Асси со мной забавляется… Я чувствовала себя бесправной игрушкой, которую он мог по своему желанию забрать, утащить… Он это и делал, собственно. Но, понимаешь, у нас, женщин, есть одно потрясающее оружие: терпение и умение оборачивать обстоятельства в свою сторону… Это не я, если что, это моя бабка так говорит. А она… Очень умная. Когда-нибудь познакомлю.

Киваю. Хорошая , наверно, бабка у Катаржины. Правильные вещи говорит…