Волчий интерес (СИ) - Зайцева Мария - Страница 53

Говоря это, я отдаю себе отчет, что любая нормальная женщина на месте Принцессы уже с воплями ужаса неслась бы прочь. И даже ожидаю этого. Не воплей, конечно, но резкого отказа, может, насмешки, иронии, на которую так щедра Лари.

Но она молчит, смотрит на меня из-под спутанных длинных волос, закрывающих ее до бедер, водит ладонью по груди…

И мне больно от ее легких касаний. И глазам больно, но отвести взгляд не могу. Нет такой силы на свете, чтоб заставила меня это сделать.

Даже если она сейчас поступит так, как ожидаю… Я это переживу. И сделаю все, что хочу. Все равно сделаю, пусть она будет против. В конце концов, кто ее спрашивал-то изначально? Может, вообще нечего начинать…

— Да, Волк, — ее тихий голос звучит набатом в голове, слова бьют в череп, мешая воспринимать их смысл, — да… Я хочу с тобой уехать. И детей хочу тебе родить… Девочек. И мальчиков. Чтоб много.

Ее слова режут меня наживую, ощущаю, будто сердце в руках ее сжимается, пульсирует. Мое сердце стучит для нее… Так странно…

Она смотрит, внимательно, выжидательно…

И я не знаю, что ответить… Что сказать… Кроме:

— Так и будет, Принцесса. Так и будет.

Провожу ладонями по тонкой талии, чуть вниз, плотнее насаживая на себя, заставляя впустить…

— А теперь потанцуй для меня, Принцесса моя серебряная… Давай… Хочу смотреть…

И Лари, прикусив губу, начинает двигаться, мягко и легко, извиваясь и покачиваясь ритмично. Волосы ее опять падают на лицо, мерно колышутся в такт, словно темная фата невесты.

И это лучше любого свадебного танца.

У нас своя свадьба, самая правильная на свете, самая искренняя…

Глава 51. Иллария, принцесса Севера

Глава 51. Иллария, принцесса Севера

— Ваше высочество, вы, как всегда, прекрасны… — император Анджеер довольно жмурится, осматривая меня, — вижу, встреча с женихом пошла вам на пользу…

Он обращает внимание на лорда Капрлина, и тот склоняется в низком поклоне, как и положено персоне, по положению гораздо более низкой. Я, кстати, только голову почтительно склонила и позволила галантно поцеловать себе руку. Мы с Анджеером практически равны по праву рождения, но я все же чуть пониже, потому что не коронована, хоть и числюсь в наследниках первой линии в своей стране. Но, кроме этого, я женщина, а Анджеер у нас числится дамским угодником) И в несколько неформальной обстановке бала может себе позволить все, что ему хочется. В том числе, и ручки дамам целовать.

Я смотрю на императора, пока мой “жених” распинается, рассказывая, до какой степени он счастлив и рад, и прочее, прочее, прочее.

Едва сдерживаюсь, чтоб не морщиться, потому что лорд, как выяснилось за время нашего совместного путешествия, невероятно словоохотлив, настолько, что даже моя идеальная выучка иногда дает сбои.

Особенно тяжело дается наше совместное времяпрепровождение наедине. Конечно, полностью наедине нас никто не оставляет: правила приличия. Я же еще не жена ему. Ну, и Волк, естественно, против. И делает все, чтоб мы и на полчаса не могли уединиться с тем, кто, как пафосно выразился этот северный индюк, “предназначен самой судьбой”. Единый, меня чуть не стошнило, когда первый раз услышала! А у Волка в глазах зажглись отчетливые звериные отблески. И, кажется, даже клыки удлинились чуть-чуть…

Но точно не скажу, потому что именно в тот момент и спохватилась, что нельзя замороченной невесте так пристально рассматривать Волка императора.

— Как вам удалось отыскать невесту, лорд? — милосердно прерывает поток славословий император, и я от всего сердца благодарна ему за это.

— О! Меня вело любящее сердце!

Ну да… А еще, наверняка, кое-какая финансовая поддержка, оказываемая чиновникам из дворца Анджеера…

Волк, помнится, ужасно этим моментом интересовался.

Для того, собственно, и позволил лорду Капрлину без потерь добраться до столицы…

Признаваться, что проморгали, как он появился в Академии, было болезненно, но необходимо. И Волк признал эти ошибки за собой и своими людьми, которых оказалось не много не мало, а чуть ли не четверть служащих Академии!

А я то, наивная, думала, что он в гордом одиночестве за мной поехал… По велению, так сказать, волчьей похотливой натуры…

А тут у него целая тайная операция!

И ни слова же не сказал!

Хотя, когда нам было говорить?

Что до появления моего “жениха”, что после…

Вообще, ужасно раздражало такое вот отношение к себе, как к красивой, бессмысленной кукле, которую надо оберегать, жалеть и с места на место переставлять, лишь предварительно обернув мягкой тряпочкой для безопасности.

Но высказываться по этому поводу я не могла.

Во-первых, потому что приходилось продолжать играть роль замороченной невесты, а во-вторых, опять же, никто не давал возможности.

Волк, умом понимая необходимость доведения операции до конца, потому что только так можно было накрыть полностью всю схему продажных чиновников и придворных-предателей при особе императора, тем не менее, свой бешеный нрав смирять мог с трудом.

И, если на людях он сдерживался, то , стоило оказаться нам наедине, его срывало в такое, что потом невозможно было дышать спокойно, вспоминая… И в глаза окружающим смотреть.

И, самое главное, что я и сама не готова была сопротивляться, изо всех сил поощряя его похотливое безумие…

Иногда, когда мне удавалось оставаться одной ( недолго, очень недолго!), я думала о том, в какой момент произошли со мной эти метаморфозы? Когда перестала я воспринимать Волка просто гадким зверем, принуждающим меня к тому, о чем приличный благородный мужчина никогда не попросит у девушки… По крайней мере, незамужней девушки…

Ведь это явно не тогда случилось, когда он, после происшествия с лордом Капрлином, пробрался ко мне в комнату с целью качественно сломать кровать? И когда я, проявив слабость, испытала невероятное желание остаться с ним навсегда. Просто малодушно спрятаться за его спиной, забыть о том, кто я и кто он. Вести самую обычную жизнь, думать о завтраках и обедах, ласкать его детей и беспокоиться, что он задерживается к ужину… В тот момент это показалось таким сладким, таким правильным, что я… Не сдержалась.

И, самое интересное, что не жалею о сказанном! Совершенно не жалею…

И, как мне кажется, Волк тоже.

Мы как будто обменялись своеобразными клятвами верности…

И теперь Волку буквально уносило голову, когда лорд Капрлин брал меня за руку, прикасался как-то иначе, пытаясь показать всем, насколько мы близки.

Всего несколько дней прошло с момента моего “заморочения”, и львиная их доля пришлась на подготовку к отъезду, потому что с нами в столицу решил отправиться и лорд Ассандр с женой и дочерью, а это значит, и весь штат нянек и охраны.

Мой брат был извещен о моей скорой свадьбе и должен прибыть уже непосредственно к самой церемонии обручения. И остаться до свадьбы.

Поезд, на котором мы возвращались обратно, был до отказа заполнен исключительно отобранными людьми. И нелюдьми.

Дракон не захотел передвигаться по воздуху, опасаясь за хрупкость своей дочери, что, на мой взгляд, было форменной перестраховкой, потому что Кати уже в ее малом возрасте не так просто причинить вред. Кровь никуда не денешь…

Но дракон становился совершенно безумным и крайне опасным для окружающих, когда дело касалось двух главных сокровищ в его жизни, и я даже завидовала Катаржине… Иногда.

Волк же, сделав все, чтоб ограничить мое общение с женихом, сам ограничивать себя ни в чем не планировал.

И ни одна моя ночь, включая ту, что была проведена в поезде на пути обратно, не обошлась без его присутствия.

Наедине Волк, постоянно вынужденный сдерживаться в присутствии посторонних, полностью терял над собой контроль, ни на мгновение не выпуская меня из своих лап. Ему бесконечно требовалось подтверждение своих прав на меня, нужно было, чтоб я говорила это, шептала, выстанывала… И я не отказывала. Вообще ни в чем.