Операция "Кронштадт" (СИ) - Бачурова Мила - Страница 52

— Право, Костя, это невежливо! Меня зовут Михаил Алексеевич Пущин, к вашим услугам. — И протянул Федоту руку.

Тот руку немедленно схватил, затряс, подобострастно улыбаясь:

— Федот Ефимович Комаров, предприниматель! Для друзей — просто Федот! Друзья Константина Алексаныча — мои друзья, уважаемый Михаил Алексеевич. Я в этом заведеньице частенько бываю, так что если вдруг понадоблюсь — вы только свистните, и…

— Хватит, — оборвал я излияния Федота. — По делу пришли. Срочному.

— Весь внимание, — посерьёзнел Федот и уставился на меня.

Я сел за стол, Федот последовал моему примеру. Мишель переминался с ноги на ногу.

— Чёрный город ты, я так понимаю, знаешь как свои пять пальцев?

— Обижаете! — Федот приложил руку к груди. — Я ж — плоть от плоти! Я его как собственный организм ощущаю!

— Интересуют новички, — сказал я. — Некоторое время назад… Может, месяц, может, больше. Появились люди. Возможно, москвичи. Заняли какое-то помещение. Арендовали, купили или же самовольно вселились — не знаю. И вроде бы в этом помещении… — Я вспомнил магические круги на заводе. — Вроде ничего там такого не делается. Но место — нехорошее. Как тот мёртвый завод. Понятно объясняю?

Федот задумчиво покивал. Потом поднял палец, сказал:

— Секунду-с! — и вышел за дверь.

Мы с Мишелем остались вдвоём. Я придвинул к себе рюмку, налил водки из графина, выпил. Взял вилку, насадил на неё варёную картофелину, обмакнул в сметанный соус. Посмотрел на Мишеля:

— Садись, чего стоишь.

Мишель робко опустился на стул.

— Ты часто бываешь в таких местах? — спросил он.

— По необходимости, — пробурчал я, жуя картошку.

— А этот, Федот… он кто? Правда предприниматель?

— Можно и так сказать. А можно сказать — джентльмен удачи. Очень авторитетный.

Слово «джентльмен» Мишель понял. Общий посыл высказывания, кажется, не уловил — и задумался. Этого ему как раз хватило до тех пор, пока не открылась дверь.

Вошёл дед с косматой бородой и спутанными лохмами. Впрочем, внимание он привлекал не этим, а отсутствием правого глаза. Пустую глазницу не считал нужным прикрывать.

Дед изрядно покачивался, но на ногах пока стоял.

— Заходи-заходи, отец, — бормотал Федот, подталкивая его в спину. — Вот, садись сюда. Тут все друзья, все свои. Ты меня знаешь, я за кого попало ручаться не стану.

— Ты — шакал! — неожиданно тонким голосом пискнул старик и, схватив со стола солёный огурец, откусил половину. — Батька-то тебя порол! Вот пока порол — толк и был. А как преставился — так и покатилси ты, покатилси…

— Батюшка суров был, что и говорить, — хихикнул Федот, нисколько не смутившись. — Ты, Емельяныч, угощайся. Кушай, выпивай. Помнишь, ты по зиме ещё про москвичей каких-то рассказывал?

— Я-то всё помню! — пропищал старик и взял заботливо наполненную Федотом рюмку. — На память не жалуюсь. Не то что вы все! Из бутылки не вылазити!

И опрокинул стопку. Я с отрешённым интересом наблюдал за этой сценой.

— Ты, Емельяныч, по делу давай, по делу, — настаивал Федот. — Что за москвичи были? Куда делись? Кому платят?

— Пла-а-а-атят! — осклабился старик. — Не тебе — вот ты и бесишься, клещ окаянный. Те москвичи платят — кому надо платят, там такие умники, как ты, уже совались — без совалок остались. Маги над ними стоят, понял? И сами они маги. А деться — никуда не делись. Где устроились, там и сидят.

— Очень хорошо, Емельяныч, — кивал Федот. — А там — это где?

— Совсем ума лишился, негодник, — покачал головой Емельяныч и бросил в рот остатки огурца. — Говорю же: где устроились. Где им ещё быть-то? Баня была, которую Прокудин держал. Прокудин-то помер, когда ты ещё под стол ходил — царствие ему небесное, хороший был мужик. А название осталось — «Прокудинская баня». Только она уж сто лет не работает. Как воду горячую в дома подвели, так и закрылась, не нужна стала. Вот там эти москвичи и сидят, значицца.

Федот торжествующе посмотрел на меня.

— Вот, видите, ваше сиятельство…

— Сиятельство?! — взвизгнул старик. — Окстися, малахольный! Какое к тебе сюда «сиятельство» притти может? И сам ты отребье, и друзья твои — такие же…

Федот лишь досадливо отмахнулся и придвинул Емельянычу графин с водкой. Дед перестал ему быть интересен.

— Адрес, — потребовал я.

— По адресу — сами вы долго блуждать будете, — сказал Федот. — Извольте, покажу.

— Ну так поехали, — встал я.

Рядом со мной тут же подскочил Мишель. Мы вышли в общий зал, где гремели голоса и, кажется, затевалась драка.

— Вы только, ваше сиятельство, не взыщите, но я уж только покажу, — говорил Федот, стараясь поспеть за моим быстрым шагом. — А дальше — не моего ума дело. Сами понимаете — маги-с…

— Никто не просит тебя быть героем, Федот Ефимович, — успокоил я. — Сами разберёмся.

Мне показалось, что от этих слов Мишель расправил плечи. Вот ведь… Присматривай теперь за ним. Нас ещё ждёт такое веселье, как маг пустоты. Только на этот раз всё будет происходить ночью и в Чёрном Городе, так что веселье будет, прямо скажем, адское.

Сели в машину. Мишель вновь устроился на переднем сиденье, Федот расположился сзади.

— Костя, — вдруг робко сказал Мишель. — Ты только не подумай, будто я боюсь…

— Мишель, — перебил я, — если ты сейчас не боишься — не хочу расстраивать, но у тебя серьёзные проблемы с головой. Ты просто обязан с ума сходить от страха.

Пока Федот молчал, я ехал прямо, как только нужно было свернуть, он давал краткие и чёткие указания.

— В общем… — Мишель поёрзал на сиденье. — Речь идёт о безопасности великой княжны. Может быть, нам следует вызвать людей, которые… Ну, знают, что делать?

— Эти черти похитили великую княжну, Мишель, — сказал я. — Причём сделали это явно, в открытую. Как ты думаешь, ждут ли они людей, которые знают, что делать? Я вот уверен, что ждут и прекрасно знают, как вести себя дальше. Они эту операцию готовили бог знает сколько времени. А вот кого они точно НЕ ждут — так это меня, нас. Мы не будем окружать здание, вступать в переговоры. Мы просто-напросто…

Я замялся, но на помощь мне внезапно пришёл сам Мишель.

— Как в пожарной части? — спросил он.

— Примерно, — согласился я. — Только не настолько…

— …жестоко?

— Я хотел сказать, не настолько мягко.

Мы быстро переглянулись.

— Костя, — севшим голосом проговорил Мишель. — Кто ты такой?

— Пришелец из другого мира. На самом деле мне тридцать шесть лет, и я командир повстанцев.

— Ах, оставь эти шутки! — поморщился Мишель. — Мне Полли… Ну, то есть, не настоящая Полли — все уши прожужжала этой фантастической ерундой! Скажи ещё, что ты рабочий с астероида. Кому только в голову приходит сочинять подобную чушь…

— Не слышу в твоём голосе пиетета по отношению к великой княжне!

— А его там и нет, — буркнул Мишель. — Там только злость и обида из-за вашего обмана. Кстати… Ничего, что мы говорим о таких вещах при твоём друге? — Он покосился на заднее сиденье, где смирно сидел Федот, следя за дорогой из-под полуопущенных век.

— Ничего, я глушилку поставил, — улыбнулся я.

Впрочем, я её тут же убрал, когда Федот зашевелился и наклонился вперёд.

— Вот здесь налево, ваше сиятельство; нет-нет, не на перекрёстке, раньше! Вот сюда, в проезд извольте-с… И мы на месте.

Мы въехали в двор-колодец, звук мотора гулко раскатился вокруг, отражаясь от стен. Я поспешил заглушить его.

— Вот вход, — указал Федот на полуподвальчик с железной дверью. — А это, видимо…

— Да ладно! — воскликнул я. — Вот так просто?!

Возле полуподвальчика стоял «Чёрный Призрак» с московскими номерами.

Я негромко выдохнул, одновременно очищая голову от всего лишнего. Там сейчас не должно было остаться ничего, кроме вбитых намертво боевых инстинктов.

— Федот, сядешь за руль, — сказал я. — Если что-то случится — Мишеля увезёшь… Не знаю. Ну, пусть в академию. И — всё. После этого — свободен.