Коллоидный Мир (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 13

И, на определённый момент, стали меня вороны натурально пошатывать, хотя доспех, как понятно, не прогрызали. И свет, натурально, померк, потому что пакости крылатой выходило дохрена.

Выпустил я из живого кармана доспеха жмень травы побольше, и, морщась от попыток пакости её развеять, стал распределять, обогащать и вообще, занялся продуктивной деятельностью. Мозги плакали, стонали, но я сознательно ограничил “внетелесье” — пусть пашут и привыкают, блин! В общем, через пару минут этакий косяк полумесяцем из любовно измельчённой травы имел место быть. Я его и пыхнул.

Пыхнул, нужно отметить, душевно: хлопок был почти как у СМИ в мире Мороза: почти оглушил, шатнул меня и обиженно квакнувшего Индрика взрывной волной.

Но вороний грай был ощутимее и сильнее — в птахах появился ощутимый просвет, не “пыхнутые” заметались заполошно, ну а я, помотав башкой, принялся заряжать косяк номер два. С учётом натурных испытаний, конечно.

За час я, как опытный травопых, пыхнул ещё четыре косяка. От воронья остались жалкие ошмётки, штук тридцать тварей, не более, которых я успешно дорезал лезвием.

А вот насердечник начал побаливать: всё же перебор выходил для него по нагрузке, но для развития полезно, а гексамолекулярные лезвия, к счастью, орган колдунский почти не напрягали.

И да, парадокс того, что лютейший, всережущий режик — фигня неощутимая в плане эфира, а объемный взрыв, с топливом, с помпонами, золотыми пуговицами с драконами и прочими облегчающими процесс излишествами — с трудом осиливаемый труд, меня немало позабавил.

Но забава, как и вороны, всё-таки кончились, да и Индрик перестал подбирать с земли недопыхнутую копошащуюся пакость, “наелся”, оттранслировал он мне сытую мыслеэмоцию, полную довольства.

А передо мной был жорун. На вспышки он почти не реагировал, что сужало спектр его чувствительности, ну, в рамках моего понимания, до двух: электролокация и эфир. Причём, похоже, эфир, прикинул я целенаправленное движение к деревеньке. На обоняние не похоже, электролокация на подобные расстояния — фантастика не только антинаучная, но и антифантастическая.

Ну, в крайнем случае, будем гнать оксид углерода из стогов и травить пакость угарным газом, решил я. Но попробовать надо, подал я Индрика вперёд мысленным посылом.

Напряжённый зверь потихоньку стал к гиганту приближаться, ну а жорун замер, повернул ВЕСЬМА характерную башку и рванул её к нам.

Скакун отпрыгнул, а я, еще в прыжке, зарядил по нёсшемуся, кхм, отростку, лезвием.

И, через пару секунд воздух “вывернулся”, то есть заклинание рассеялось. Но, судя по длинной и обильно кровоточащей ране — ни хера твари эфира на нормальное сопротивление не хватает. Восьминог задёргался, оглушительно крякнул (ну вот не назовёшь иначе егойную голосёнку, кряк он и есть кряк), да и начал отростком своим, попеременно с хвостом, в мою сторону хищно размахивать, пытаясь приблизится.

Ну а я резать, довольно отмечая, что эффект в разы, а то и на порядок превосходит кладенец.

Через час на поле валялся обрубок хвоста, ну и дохлый жорун, почти кастри… в смысле с перерубленным ротовым отростком, да. И буквально море кровищи.

К животине я приблизился, отчётливо убедился в эфиризации, причём шкуры. И, кстати, понятно, почему купцы на шкуру точили свои зубы, в подобном раскладе.

Тем временем, от деревеньки, буквально бегом спешила немалая толпа пейзан.

— Слава тебе, блага тебе, заступник, оборонитель! — ну и прочие славословия орала эта толпа, деловито накидываясь на тушу жоруна.

— Сам Стрибог, отец твой, благословил тебя, господин наш Стрижич! — выдала несколько подотставшая от общей массы старостиха, подбежав.

— Угусь, — не стал спорить я. — Слушай мой наказ, Мёда: шкуру снять, в поместье доставить. Кости… да хрен с ними, сами смотрите, мне без надобности. Мясо — всё берите, сколько успеете до темноты. Соседям поможете, они коровами поделятся.

— Мудр ты и милостив, Стрижич, о людишках заботишься малых.

— О своих забочусь, — отрезал я.

— Господин Стригор, посети девиц деревенских, к рождению готовых, — вдруг вывалила старостиха. — Заждались семени стрижьего лона их.

— Недосуг, — через полминуты бросил я. — Дел невпроворот, да и коров бы вам надо… В общем, в следующий раз, — отрезал я.

Что примечательно, на рожах пейзан, хоть и не всех, но большинства, появилась некоторая обида. Не в смысле “вот казёл!” — а вот реально, хоть и неприятная ассоциация, но как у сгоряча и без причины ударенной собаки. Так, обдумать, возможно — исправить позже, но “карнавала осеменения” сейчас не будет.

— Вернусь с Ростока — заеду в Весёлку, порадую дев, и они меня, — выдал я результат размышлений. — И, Мёда, принеси мне пару бутылей сидора яблочного, точнее, пошли кого пошустрее.

И дело тут вот в чём. Я не заболел моралью религиозной и прочее, но память подсказывала, что “марафон потрахушек”, с учётом “в охотке” может затянуться на пару дней. Просто нерационально, в текущих реалиях. Вопрос стремления к беременности и соитию с господином… ну в принципе, объяснимо. От религиозного “семя Стрижича”, до чисто прагматичного: ребёнок с даром — гарантированный билет в поместье, к лучшей жизни.

В общем, похоже, марафоны осеменения мне в текущих реалиях проводить придётся, если не ломать быт и уклад пейзан через колено. Что глупо и жестоко, прямо скажем, так же, как и обижать их небрежением. Но надо будет как-то это хоть организованно сделать, ну я не знаю, подумаю в общем. Всё же десяток-полтора девиц… ну как-то чересчур, хотя в воспоминаниях Стригора “силушки молодецкой” хватало. В общем, посмотрим, а на пути из Ростока и вправду загляну, осеменю, раз уж обещал.

А вот второй запрос связан как с химией — сидр местный, на яблочках, содержал алкоголь, но вот сколько — было небезынтересно. В рамках надуманного мной воздушника-химика-отравителя — так и вообще необходимо.

А в поместье алкоголя не было вообще, подозреваю — трудами Недума, меня от “бутылки, Стриведа сгубившей” оберегающего.

— Так… нетути сидра, не гневайся, господин Стрижич, — забегала глазками баба.

— Врать не умеешь, — нахмурился я. — Господину врёшь… и что с тобой делать?

— Пощади, Стригор Стрижич, — повалилась старостиха на колени и запричитала.

— Я слово молвил, — ласково улыбнулся я. — Мне долго ждать? — после чего какой-то паренёк рысью рванул в деревню, обогатив меня видом спринта местных со стороны — как-то раньше не наблюдал, а Стригор и внимания не обращал, но именно бег — довольно дикое и одновременно красивое и органичное зрелище. — Недум подговорил?

— Не губи, господин, — закивала всё так же коленопреклоненная баба.

— Не погублю. На первый раз прощаю, — нахмурился я. — Но помни, кто господин! Повторится ещё раз такое… — я не договорил, но старостиха аж физиономией в агрокультуры тыкнулась.

Вот же блин, ну да ладно, оценил я местный культурный код и форсированно прошёл все стадии, вплоть до принятия.

Тем временем паренёк прискакал ко мне и с поклоном протягивал пару… калебас? стручков? — ну, что-то типа того, булькающего.

— Узнаю, что не то, что просил, — подал голос я, убирая калебасы в индриковы сумки, — пощады не ждите, — на последнем общественность поёжилась, но признаваться, что “случайно” подсунули мочу осла — не стала.

Так что будем считать, что в бутылях что нужно, заключил я, двигая Индрика к поместью.

А вообще, мне было чертовски интересно, КАК Стривед смог загубить себя в относительно молодом возрасте. Я организм изучал, там печень гвозди пережуёт, да сыто отдуваясь, ещё попросит. Это что ж такое лютое местные в пойло мешают, что предок в кровати помер, хоть ещё и магом был?

А ещё я пытался спланировать поездку в Росток — вещь реально необходимую, даже в реалиях моих открытий. И ни хрена у меня, признаться, не выходило. Надо-то надо, но…

В общем, отец как-то ездил, факт. Причём пара дней дорога, да ещё в Ростоке три дня. Недум, саботажник антиалкогольный, точно знает, как, вот и потираню его на информацию, резонно заключил я.