Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич - Страница 19

Над Белым развернулись на обратный курс и пошли на Ярцево. Да где немцы то? Судя по когда то прочитанному и увиденному в фильмах о войне, их самолёты должны непрерывно кружить над советскими войсками, а тут ни одного даже самого завалящего "юнкерса". Перерыв на обед у них что ли?

Уже на подходе к Ярцево Кортес доложил;— Командир, впереди четыре "мессера" и шесть "лаптёжников". Бомбят кого-то.

Я уже и сам увидел вдалеке периодически срывающиеся к земле чёрточки самолётов. Чуть выше основной группы крутились ещё четыре чёрточки, так же по очереди попарно ныряющие вниз. Но зрение у Санчеса, конечно, может и не радар, но близко к этому.

— Дункан, твои "лапти". Бей с кобры веером. Мы с Котесом берём "мессов". Ты как отработаешь своих, присоединяйся, если успеешь,— "коброй" назвали одну тактическую схему, когда в атаку выходишь на бреющем полёте и перед самым противником делаешь свечку и бъёшь снизу. Похоже на бросок кобры. Очень уж всех впечатлила наша с Санчесом учебная атака пары Князя и Горбатого, так что стали отрабатывать и такой приём. Теперь вот опробуем его на реальном противнике. Ну а веер это когда каждый самолёт группы самостоятельно атакует своего противника.

Четыре истребителя с красными оконечностями крыльев заскользили над самой землёй, почти сливаясь с ней, а мы с ведомым пошли в плавный вираж с набором высоты, забирая к западу.

Немцы нас с Кортесом заметили. "Мессы" разделились и пара полезла наверх, а вторая, плавно развернувшись, не спеша пошла нам на перехват, бросив своих подопечных. А чего бы им не поразвлечься с парой унтерменшей, решивших, по какому-то недоразумению, назваться рыцарями неба. Других то русских самолётов не видно. А нам только того и надо.

Теперь Дункан со своими может работать спокойно, не отвлекаясь на всякие мелочи, вроде четвёрки "мессеров".

Удар по бомбардировщикам немцы откровенно прозевали. Да и не мудрено, атакующую четвёрку "Яков" они не видели до самого мгновения удара. И именно что мгновения. Выскочив, словно чёртик из табакерки, звено Дункана разом буквально смело с неба три "юнкерса", расстреляв их как на учениях. По четвёртому либо кто-то промахнулся, либо повреждения не были фатальными. "Мессеры", было, дёрнулись на помощь своим избиваемым подопечным, но всё же не стали сбрасывать и нашу пару со счетов, решив отыграться на нас.

— Кортес, твои прямо, я наверх,— разделяемся с ведомым и я делаю горку в направлении ушедшей наверх пары немецких истребителей. А вот и они, голубчики. Явно не ожидали от меня такой наглости и решили наказать. А вот хренушки. Руки и ноги делают свою работу, мозг моментально производит вычисления не хуже компьютера и я бью из всех стволов с небольшим упреждением. Ведущий "мессер" напарывается на очередь и вспыхивает свечкой. Его ведомый шарахается в сторону, сбивая себе прицел, и с рёвом проносится мимо меня вниз. Переворачиваюсь через крыло и спешу на помощь своему ведомому, но там уже всё тоже закончилось. Один из "мессов" с густым чёрным дымом валится вниз, а второй со всех ног улепётывает на запад, прихватив с собой уцелевшего из "моей" пары. "Лаптёжники" тоже ломанулись в сторону заката, и тут у одного из них вдруг складывается вверх крыло. Всё же повредили его, похоже, серьёзно.

С востока показалась тройка "И-16", спешащих к месту боя. А всё уже, опоздали. Хотя можно попробовать догнать удирающую пару "Ю-87", но это вряд ли. "Ишачки" просто не успеют, а мы не полезем, так как нам ещё возвращаться к себе, а горючее в баках не бесконечно. Да и по пути домой можно напороться на самолёты противника.

Собираю своих и мы, с чувством хорошо выполненной работы, направляемся к себе, оставляя позади шесть костров на земле и четыре висящих в воздухе купола парашютов. Мда, не повезло немцам. Ветерок несёт их прямиком в наш тыл. Хотя, может, наоборот повезло. Война для них закончилась и они имеют все шансы вернуться домой.

Ближе к вечеру совершили ещё один вылет в полном составе на отражение авианалёта на Вязьму. Четыре десятка "He-111" и "Ю-88" в сопровождении тридцати "Ме-109" всей своей тевтонской душой желали разбомбить железнодорожную станцию со всеми находившимися на ней воинскими эшелонами, санитарными поездами и составами с беженцами. Сила на Вязьму шла довольно внушительная. Аэродром в Издешково был качественно обработан "лаптёжниками" и минимум на сутки выведен из строя. Так что с этой стороны немцам бояться было нечего. Исходящей от нас опасности для себя они ещё не прочувствовали, так что шли довольно уверенно.

Договорились с полковником Ерёминым, что его орлы возьмут на себя бомберов, а мы займёмся идущими в прикрытии "мессами". Я принял решение, что пойдут я с ведомым и звенья Шила и Князя. Звено Дункана поднимется в воздух позднее, когда немцы будут отходить. Ерёмин так же оставил резерв. При чём на добивание бомбардировщиков он решил использовать одноместные "Ил-2" в качестве тяжёлых истребителей. Вот их и прикроет наше второе звено.

Бойня на подходе к Вязьме вышла знатная. Мы связали боем "мессеров", сходу завалив шестерых, а ерёминские на "ишачках", "чайках" и пятёрке "МиГ-3" устроили форменное избиение бомбардировщиков, не отвлекаясь на истребители сопровождения. Немцы были вынуждены вывалить весь свой груз в чистое поле и развернуться назад, где их с распростёртыми объятиями уже ждали.

Итогом боя стали 29 сбитых бомбардировщика противника и 22 истребителя. Ерёминские потеряли семь истребителей и четыре штурмовика. Трое лётчиков убитыми. 13-я эскадрилья потерь не имела, хотя пробоин привезли изрядно. Из кабин истребителей нас буквально доставали техники и оружейники, настолько мы вымотались.

— Ну как там, Илья?— спросил Кузьмич, помогая мне устроить поудобнее на расстеленном под крылом брезенте и заботливо протягивая фляжку с прохладной водой с добавлением глюкозы.

— Нормально там, Кузьмич,— я одним глотком буквально влил в себя чуть сладковатую воду,— Немчуры набили просто жуть. Аж посмотреть приятно,— я поискал глазами у кого бы ещё стащить фляжку с водой, но Федянин к такому был готов и жестом фокусника буквально из воздуха материализовал ещё один сосуд. Кстати, стеклянный. Здесь вообще у многих на поясе стеклянные фляжки. Водичка на этот раз была чуть подкисленная какими-то ягодами и приятно освежала.

Рядом устало буквально рухнул прямо на примятую траву Юсупов, а следом за ним подошли Шилов, Гуладзе и Гайдар.

Молча сидели и заново переживали тяжёлый бой. Вид у парней был хоть и изрядно помятый, но откровенно обалделый. Они и сами не верили, что смогли порвать в клочья такую армаду противника. Если честно, то я и сам был изрядно удивлён. Казалось бы, чего можно добиться двумя неделями, пусть напряжённых, тренировок. Ну освоили по верхам новые тактические приёмы, разучили до автоматизма несколько фигур высшего пилотажа, чему, кстати, в лётных училищах практически не учат. Тут в этом плане главное безаварийность, так что курсантов учат "взлёт-посадка" и умению плааааавненько пройтись по квадрату, да слегка тренируют в стрельбе. Мы же готовились именно воевать, нещадно выжимая из машин всё, на что они способны на вертикалях и ещё чуточку больше, а результат на выходе получился просто ошеломляющий. Или, может, так сложились обстоятельства, что люди подобрались уникальные? Не знаю. Ответа на это у меня нет, но можно с уверенностью сказать, что свой экзамен эскадрилья сдала с самыми высокими баллами.

— Ну что, орлы, как вам фронтовой отдых?— вспоминая слова Гуладзе спросил я, чем вызвал смешки у командиров звеньев.

— Я такой отдых не променяю ни на один курорт,— потянувшись и разминая плечи произнёс Шилов. Это послужило спусковым крючком и мы в полный голос захохотали, сбрасывая нервное напряжение. Наступил откат после боя. От смеха на Гуладзе напала икота, что вызвало новый взрыв хохота. Один лишь Гайдар сдержанно посмеивался и с пониманием глядел на нас. Наконец кое-как успокоились и разошлись писать отчёты. И никуда от этого не денешься. Учёт важен, особенно на войне.