Кошки-мышки (СИ) - Флёри Юлия - Страница 46

На зов никто не откликнулся. Я, было, собралась повторить громче, как Дементьев глаза открыл и уставился на меня. Пару раз моргнул, будто припоминая, кого с собой притащил, а потом глубоко вздохнул.

— Малыш, мой тебе товарищеский совет: на ближайшее время своё «хочу» оставь за пределами этого дома. Считай, что это реалити-шоу, в котором нужно проявить себя как девушку смиренную, достойную и не скандальную. Справишься? — Хохотнул он, не пытаясь скрыть издёвки, и глаза прикрыл.

— Но мне холодно… — Уже не обращая внимание на жалобные интонации, которые не то, что проскальзывали, а лились сплошным потоком, пояснила я. Дементьев возмущённо выдохнул и сбросил с кровати ноги, усаживаясь. Уставился, не скрывая раздражения, и снова вздохнул.

— Нина, уже поздно. — Мученически выдохнул он, давая понять, что тоже устал, правда, никаких чувств во мне этот его выдох не вызвал. — Завтра. Всё завтра. Здесь есть баня, но чтобы растопить печь, нужны дрова. Колоть дрова я сейчас тоже не пойду, потому что это лес и с приходом темноты поблизости ходят дикие звери. Свой последний день в жизни, поверь, я представлял несколько иначе. Доходчиво объясняю?

— Дементьев! — Прорычала я, но продолжить он не позволил, внушительно рыкнув что-то невообразимое.

— А для того, чтобы согреться, достаточно снять с себя мокрые тряпки и переодеться. Ты же догадалась взять тёплую одежду или он доверху набит купальниками? — он кивнул на чемодан. Мне же его содержимое теперь казалось бесполезным.

Я с досады швырнула в него полотенцем и, конечно же, промахнулась. Закусила губу, чтобы не взвыть от обиды, дёрнула чемодан на себя, достала сменное бельё, майку с коротким рукавом, летние шорты. Скромный набор вещей у Дементьева вызвал улыбку, у меня приступ тихой истерики. Я сжала крошечные клочки ткани в руках и огляделась по сторонам, в поисках… не знаю… ширмы какой-то. Естественно, не нашла! От новой волны дрожи я передёрнулась всем телом.

— Мне переодеться нужно. — Проговорила тихо, стоя к Дементьеву спиной. Судя по звуку, он пошловато облизнулся.

— Считай, что я отвернулся. — Выдавил он, сдерживая улыбку, и прекрасно расслышал мой судорожный вдох.

Тихо хмыкнул, когда я со злостью стянула насквозь промокший сарафан, бюстгальтер. Холод прошёлся по телу, отзываясь едва ли не покалывающим ощущением. Я снова застыла в нерешительности, понимая, что начала не с того.

— Чёрт, Нин, если ты сейчас натянешь шорты на мокрое бельё… — Громко прорычал Дементьев, но не продолжил. С кровати подскочил и, едва не задев меня плечом, выскочил на улицу.

Через минуту вернулся, оглядел меня с ног до головы, с порога направился к стоящей неподалёку сумке и вытянул первую попавшуюся вещь. Протянул мне.

— Сиротский вид тебе не к лицу. — Словом сопроводил он этот жест, перечеркнув всё то хорошее, что успело согреть мою душу при этом поступке. Конечно же, я отказалась. Вот ещё!

Через минуту самой себе призналась, что недавние ошибки ничему меня не научили, и снова придётся мёрзнуть.

Дементьев также переоделся. Только, в отличие от меня, своей наготы не стеснялся, что, впрочем, можно причислить к характеристике абсолютно любого мужчины. Выяснилось, что предложенная им вещь оказалась лёгким пуловером, но мне бы хватило. Теперь трикотаж согревал его тело, как раз в то время как я загибалась от непреодолимой дрожи.

Прекрасно понимая, что к этой изъезженной койке в здравом уме я не приближусь, кивком головы он указал на топчан. Правда, словно с барского плеча, швырнул туда своё покрывало.

— Пять минут назад ты об него свои ботинки вытер. — Припомнила я то, о чём умолчала ранее.

Почему-то надеялась, что он оправдает свой поступок, только вот оправдываться Дементьев не собирался. Теперь уже даже без зла, а, глядя на меня как на недалёкую, он перекинул покрывало обратно и устроился, повернувшись ко мне спиной.

— Вдвоём будет теплее. — Буркнул, вроде как вскользь, но делать фатальные для себя выводы было записано в моей судьбе именно на сегодня, потому я возмущённо фыркнула.

— Я тебе не обогреватель! — Добавила я, устроившись под сомнительного вида клетчатым одеялом, и попыталась уснуть.

По злому року судьбы Дементьев уснул на порядок раньше. Это я поняла по размеренному сопению и свободным движениям. Ему, как видно, было гораздо теплее. Настолько, что он позволил себе откинуть покрывало до самой поясницы и освободить от него одну ногу. Я продолжала трястись с полной уверенностью, что проснусь с зашкаливающими показателями температуры и пульса. «Вот бы и, правда, заболеть. Пусть он потом мучается» — возмутилась во мне шальная мысль, но быстро исчезла, подавляемая, пусть и сильно ослабленным, но всё ещё здравым смыслом. В момент, когда я практически уснула, мелькнула ещё одна шальная мысль: всё-таки перебраться к Дементьеву, но как раз в тот момент он удобно устроился, лёжа на животе, и мысль эту пришлось зарубить на корню.

Утро было тяжёлым. Наверно, даже тяжелее вечера. Было тепло, что удивительно. Я даже вспомнила о повышенной температуре, которую ждала, но виной тому оказалось злосчастное покрывало, которым меня всё же укрыли.

— Не привык спать под звук стучащих зубов. — Пояснил строгий мужской голос, избавляя меня от необходимости возмущённо воротить нос.

С досады я это покрывало подтянула выше, глянула на Дементьева, и сон как рукой сняло.

Он сидел за столом и наблюдал за мной со стороны. На лице ни тени улыбки. Впрочем, следов вчерашней усталости там также не было. Я зябко поёжилась, кутаясь, присела на топчане и ответила менее враждебным, но таким же внимательным взглядом. Это могло бы продолжаться вечность. По крайней мере, с его стороны никаких попыток перевести происходящее в шутку не наблюдалось. Я сама улыбнулась, отмахнулась, и похлопала ресницами, пытаясь Дементьева умилить.

— Уже утро? Тысячу лет так не высыпалась. Наверно, это лесной воздух так на меня действует, и шума нет. Не поверишь, но в твоей квартире спать просто невозможно! У моей бабушки дом в деревне, я каждый год туда на лето уезжала. Отдохнуть от городской жизни. Нервы укрепляет и повышает стрессоустойчивость. — Выпалила я и резко смолкла.

С топчана встала, прошлась по дому, приходя к простому выводу: дружелюбнее он выглядеть не стал. Дементьев, к слову, тоже. Он по-мужски закинул ногу на ногу, руки скрестил на груди и наблюдал. За мной наблюдал. Эмоции отсутствовали напрочь.

— Неужели ещё дождь? Всё небо затянуло… — я оглянулась, но никаких изменений в его лице не заметила. — А что если он будет идти все четыре дня? Мы так и будем здесь сидеть? Ты телефон взял? Здесь есть связь? Так странно почувствовать себя вдали от цивилизации. Как люди раньше жили?..

Снова оглянулась. Безучастность на его лице начала утомлять.

— Почему молчишь? Или таким образом ты пытаешься свести меня с ума? — Усмехнулась я и махнула рукой.

Правда, выдержала недолго. Я подошла к столу и рискнула к Дементьеву прикоснуться, погладила его ладонью по щеке. Какая-то обличающая мысль мелькнула и пропала.

— Знаешь, я всерьёз опасалась, что ты меня сейчас укусишь, — посмеялась я в одиночестве и нахмурилась. — О чём ты сейчас думаешь?

— Вообще не думаю. — Глухо ответил он и перевёл на меня жёсткий взгляд. Всего на мгновение, а холодом окатило. В правдивости его слов я предсказуемо усомнилась, о чём не преминула сообщить.

— Быть такого не может! Ты сейчас думаешь обо мне. — Дементьев облизнул губы, но смотрел мимо. Я приободрилась. — А когда вот так вот молчишь, я понимаю, что ничего хорошего в твоих мыслях нет. Наверно, прикидываешь, а смогут ли меня найти, если труп прикопать где-нибудь здесь, неподалёку. На этот случай учти: нас видели вместе. — Дементьев на меня уставился. — Тот паренёк, менеджер отеля. Он очень удивился моему присутствию. Наверно, частенько устраиваете здесь попойки в суровых мужских компаниях?

— Что за глупости ты несёшь?

— Ты молчишь, и я волнуюсь. А когда женщина волнуется, такое случается. — Пожала я плечами.