Тёмная ночь (СИ) - "Gromdar" - Страница 28

Она остановилась перед очередным перекрестком и, опершись ладонью на гладкую белую стену, попыталась успокоить бешено стучащее сердце, а затем прислушалась и посмотрела по сторонам. Ей постоянно слышались голоса и шаги, и она старалась избегать их как можно дольше. Главным было выбраться подальше от правительственного шпиля, а потом уже искать своих старых друзей, сообщников, братьев. Чувство направления подсказывало, что нужно идти прямо, и, отдышавшись, невольная жена тирана снова побежала. Свобода была так близко, что хотелось закричать от радости, но она берегла силы.

Осветительные полосы на потолке мигнули, а штукатурка начала осыпаться, когда на поверхности что-то взорвалось, и Фиррис вздрогнула, остановившись на мгновение. Наверное, шагатель с полным боезапасом, подумала она и, глубоко вдохнув, сделала шаг вперёд, когда в конце коридора прямо на неё вышли долговязые фигуры в изящной броне с высокими воротниками и шипами на плечах. Сердце женщины невольно пропустило удар, когда она узнала их, вспомнила на что они способны, а ноги едв не подогнулись.

— Я…

Ближайший эльдар широко улыбнулся, растянув тонкие синие губы и обнажив острые тонкие клыки, а затем бросился к ней наперегонки с другими, желая вкусить её страха и боли, желаннейших лакомств для их тёмных душ.

— Я… — снова попыталась произнести Фиррис, но во рту пересохло и она ощутила, как по щекам потекли слёзы.

Эльдар почти добрался до неё, занося для удара кривой зазубренный кинжал.

— Сайм! Сайм! — выкрикнула она в лицо длинноухого садиста на языке эльдар, и тот в последний миг остановился, подозрительно осматривая беглянку.

— Сотеп, — каркающим голосом отозвался ксенос и резким жестом показал следующим за ним подчинённым остановиться.

Почти два десятка до зубов вооруженных кабалитов смотрело на неё, излучая явное желание принести ей все страдания мира, ведь чем красивее и сильнее жертва, тем больше удовольствия она принесет тому, кто будет её пытать, тем больше продлит жизнь своему мучителю, отложив пожирание его души Той-Что-Жаждет.

— Я под защитой архонта Амодавара! Он хорошо заплатил творцам плоти, чтобы меня сделали такой, так что держитесь от меня подальше, — произнесла она, дерзко запрокинув голову и оскалившись в ответ на эти взгляды. Она еще помнила ту ненависть, которая была внутри неё сильнее любого страха. Именно наневисть позволила ей выжить и вернуться, чтобы освободить своих сородичей.

— Дерзко для мон'кей, — усмехнулся эльдар, а затем неожиданно схватил её за горло и поднял одной рукой, так что Фиррис, задыхаясь, могла только стучать его по броне руками и ногами, ранясь об острые шипы. — Но твоя полезность с открытием врат закончилась. Этот мир принадлежит архонту и теперь ему на тебя плевать.

Женщина еще несколько секунд сопротивлялась, яростно брыкаясь, а затем свет перед её глазами начал меркнуть и она, пытаясь морганием сохранить сознание, всё-таки неуклонно провалилась в пугающее забытье. Последним, что она услышала перед тем, как потерять сознание, были отдалённые выстрелы. Может быть, её братья мятежники отобьют её у этих длинноухих уродов.

Когда рядом с ним растрескалась ткань пространства и за тьмой перехода между измерениями показались пылающие колдовским пламенем глаза мандрейка, Савелий уже схватился за клинок. Любое изменение запаха и посторонние звуки, каких не должно было быть, всегда приводили его в боевую готовность, потому он и прожил так долго. Когда ксенос сделал шаг за пределы своего тёмного мира, ветеран уже отпустил рукоять плазменной пушки, направленной в сторону разбитых ворот завода, и поразил острием вспыхнувшего синим силовым полем гладия горло мандрейка. Убей первым или будешь убит, таково было правило войны. Когда следующий за первым неудачником враг хотел было выйти в реальный мир, его встретил выстрел в лицо из плазменного пистолета, оставивший после себя лишь тело и падающий дымящийся скальп.

— Гости сзади, — проговорил Савелий в вокс отделения, когда оба трупа еще даже не упали, и побежал к позициям ближайших боевых братьев.

Руны состояния Мальмэ и Элизия из зелёных стали желтыми, отражая лёгкие ранения, которые те получили, но Тобис и Натан пока были целы, что радовало душу ветерана. Он прекрасно знал как опасны мандрейки в затемнённых помещениях, потому убил двоих своих противников прежде чем они смогли войти в это измерение полностью и воспользоваться своими преимуществами, но остальным для этого явно было мало опыта, и капитан сомневался, что сами они справятся.

Вылетев в коридор, Савелий прыгнул на стену, оставив крошащиеся вмятины от ног, и сделал по ней несколько шагов, чтобы погасить инерцию разгона, после чего спрыгнул на пол и помчался дальше с пистолетом и мечом в руках. Только-только затянувшаяся рана от энергетического оружия эльдар на ноге вновь открылась, а в кровь хлынули боевые стимуляторы, которыми доспех пытался компенсировать это. Повторить такой же трюк, как со стеной, в узком дверном проёме не вышло бы, потому ветеран осознанно врезался в дальнюю часть косяка плечом и крутанулся, гася инерцию и вместе с тем выбирая цель.

На апотекария наседали двое ксеносов, стараясь зажать десантника между собой, но тренировки в клетках "Непрощенного Слепца" давали возможность Тобису правильно отступать, так что он легко увернулся от выпада одного врага и позволил себя не сильно ранить второму, потому как избежать его атаки не успевал.

Едва капитан остановился, слегка подогнув левую и вытянув для торможения правую ногу, которая пропахала борозду в рокритовом полу, из жерла его плазменного пистолета вылетели один за другим три сгустка плазмы, поразившие ближайшего ксеноса в спину и руку и расплескавшиеся по стене за ним. Теперь уже десантников было двое на одного.

Мандрейк, осознав угрозу, слился с тенью и исчез, появившись спустя мгновение за Тобисом, чтобы Савелий не мог в него стрелять, и нанёс пару быстрых рассекающих ударов вдоль пояса апотекария, но тот сумел отскочить назад, а затем контратаковать, метя колющим ударом меча в грудь противника. Удар оказался для ксеноса слишком простым и тот пропустил его мимо себя, просто качнувшись верхней частью тела.

Первый капитан побежал к дуэлянтам, сделав ложное движение влево, чтобы заставить контролировавшего бой ксеноса дёрнуться в нужную сторону, а затем прыгнул вправо и, изогнувшись в прыжке, вонзил острие клинка в предплечье мандрейка, тут же дёрнув его обратно и позволив полетевшим следом каплям тёмной крови вскипеть на поверхности его меча. Тобис поймал ксеноса на противоходе и всадил клинок в бок, после чего рубанул в сторону живота и буквально выпотрошил врага.

— За мной, — коротко скомандовал Савелий и помчался к лестнице вниз, потому что руна расположившегося этажом ниже Мальмэ уже светилась красным, означая серьёзные ранения.

Как пуля, древний ветеран вылетел из помещения, повторив свой трюк с пробежкой по стене, снёс плечом часть дверного проёма, что вёл на лестницу, и, наступив на металлическое ограждение, прогнул его своим весом, после чего спрыгнул вниз, уверенно приземлившись на ступенях. Мгновение гашения инерции прыжка, и он уже бежал в зал, где оставил боевого брата. На то, чтобы добираться до двери, времени казалось слишком мало, потому он плечом пробил себе проход ближе, упав во взрыве пыли и разлетающихся кусков кладки внутри полуразрушенного утренним обстрелом помещения. За столами справа укрылись фрацианцы, опасающиеся стрелять во врагов, находящихся так близко к Ангелу Ночи, а Мальмэ отбивался от двух мандрейков слева, волоча израненную правую ногу и истекая кровью из пары глубоких порезов на правой руке и животе. Один из напиравших на него врагов тоже был ранен, потому, оценив всё это за долю секунды, именно в него Савелий и выстрелил.

Мощный плазменный заряд прошил бедро ксеноса, практически полностью распылив его большую часть и закончив бой для него.

Раненый десантник обменялся с оставшимся врагом опасными выпадами, сумев задеть его вскользь по груди, но довершил дело очередной залп из плазменного пистолета первого капитана, который успел подняться и стоял на одном колене. Один из зарядов показалось будто прошел сквозь мандрейка, не причинив тому вреда, но последующие два превратили его торс в дымящееся решето.