В теле пацана 2 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 52

Поворачивает голову ко мне. Ух, и строгая! Смотрит глазищами властными, аж в животе трепещет. В ответ и я — сама серьёзность.

— Как закончишь демонстрацию, жду в кабинете, — бросает мне.

— Да, госпожа ректор, — отвечаю, делая поклон, а она даже не смотрит. Быстро сваливает, дверь за собой не закрыв.

Это делаю я.

Когда оборачиваюсь, ученики продолжает стоять. Пошли лёгкие шевеления, перешёптывания. Профессор оглядел меня с ног до головы с неким пренебрежением и надменностью.

— Ну, молодой гений, аудитория в вашем распоряжении, — выдал с иронией, вытирая пот со лба, и уже всем: — продолжаем занятие!

По команде ученики усаживаются. Под лёгкий гам заскрипели скамейки, зашелестела бумага. Никто не смеётся, только шепчутся. Из разговоров понятно, что очень удивлены моему появлению. И ещё пронеслось от какого — то пакостника, что я сын ректорши. Поднимаюсь на сценку бодро, она чисто символическая, в две ступени подъём. Профессор с ухмылкой усаживается на свой стол уголком, что чуть в стороне от массивной белой доски, на которой уже половина исписана чёрным угольком или чем — то похожим.

Полка из стекла с указкой, а тряпки нигде не вижу, чтоб стереть.

По бокам от доски географические карты в цвете повешены метр на полтора, на столе препода несколько массивных книг, бумажки... а где мел — то?

— Не знаете, как пользоваться полотном, юный профессор? — Раздаётся от Ингрита с сарказмом.

Пошли смешки уже от учеников. Поворачиваюсь к аудитории с серьёзным видом. Замолкают. Хе, старший курс, как — никак, взрослые и сознательные. Много девок, парней действительно в разы меньше. И большинство на баб смахивает. Мордашек десять я для себя отметил хорошеньких. Две вообще ослепительные красотки, лишь бы только не жирными оказались. Пока сидят, не видно.

Улыбаюсь профессору.

— Так будьте любезны, — начинаю ехидно. — Покажите юному дарованию и протеже самой леди Кириан, как пользоваться этом доисторическим оборудованием?

Профессор смотрит с видом полного превосходства и ещё так, будто за него вся аудитория.

— Так уж и доисторическое, — хмыкает, поднимается, подходит к краю, хватается за ручку, которую прежде не заметил. Вверх дёргает, и все надписи пропадают, а точнее ссыпаются.

— Магия, — заявляет мужик артистично с улыбкой до ушей.

Студенты начинают посмеиваться.

— А это волшебная палочка, — вручает мне ручку — перо. Беру, тяжёленькая для обычной, наконечник странный. А, так он из металла.

Прислоняю к белой поверхности и с той стороны крошка примагничивается. Господи, техника на грани фантастики. Самому смешно, по такой технологии детские игрушечные планшеты для рисования делают.

— Как вам, юный профессор? — Стебётся Ингрит под руку.

Вроде удобно. Но часть стереть при случае не выйдет. Всё сразу размагничивается. И второй момент, при быстрых движениях пером намагничивается не так много. И это крайне неудобно! Поверхность сама — это стекло на белом фоне, к которому и прилипает сзади чёрная крошка.

— Держите, — вручаю перо обратно.

— Быстро же вы сдались, — смеётся. — Теперь я могу продолжить свой урок?

Ученики тоже посмеиваются. Подождите у меня.

— Не спешите, господин профессор, а то успеете, — выпалил я и сделал вид, что достаю из внутреннего кармана пиджака пачку цветных маркеров, которые по компакт — дискам пишут и собственно по стеклу.

Как — то детям Ешшуноры дарил, изрисовали мне все окна и все стены в башне особняка. Но стены преимущественно цветными мелками.

Магией явил без труда четыре толстых маркера.

Пробую, как рисуют, начав с зелёного.

— Мои «карандаши» поудобнее будут, — комментирую и дальше уже по заранее заготовленному сценарию, обращаясь к залу: — Вероятно, многие из вас считают себя хорошими математиками. И задаются вопросом, чему же я могу вас научить? Сейчас покажу. У меня для вас задача.

Глава 22. Новые знакомые очаровашки

Начинаю рисовать цветок на полотне, используя все цвета под шум аудитории. Всего два лепестка рисую намеренно. Следующий цветок рядом — уже четыре. Затем с восемью лепестками.

Комментирую это, затем разворачиваюсь.

— Я не художник, только учусь, — подшучиваю, глядя на серьёзные, недоумевающие и некоторые весёлые лица.

— Урок рисования, отлично, — смеётся преподаватель.

На этот раз игнорирую его. Делаюсь серьёзным.

— А теперь внимание, — объявляю, обращаясь к девочкам и мальчикам. — Условие задачи таково: на поляне росли красивые цветы, но один пакостный мальчишка по имени Ингрит...

В аудитории пошли смешки.

— Что вы себе позволяете? — Возмутился профессор.

— Случайное совпадение, простите, — ухмыляюсь и дальше оглашаю: — один мальчишка оборвал лепестки таким образом, что первому оставил лишь два, второму вдвое больше, третьему вдвое больше второго. И так далее. Закономерность ясна?

Молчат, кто — то записывает.

— Считаем, что лепестков может быть любое максимальное количество на одном цветке, — говорю и далее торжественно: — Теперь внимание вопрос! Сколько осталось лепестков на шестом по счёту оборванном цветке? Решайте самостоятельно, у вас не более трёх минут. Первый ответивший получит приз.

На удивление зашевелились все! Зашуршали листы, зацарапали перья. Стали руки поднимать практически сразу.

Думал ответы уже, вот блин! Оказалось, вопросы...

— Давай, что непонятно? — Указываю рукой на очередную ученицу.

Поднялась серая мышка с чёрными глазками.

— Господин профессор, а сколько изначально лепестков на цветах?

Хватаюсь за голову, я же обговорил этот нюанс.

— Пять тысяч, такой ответ устроит? — Брякаю.

Кто — то даже усмехнулся. Девочка кивнула неуверенно.

Большая часть рук опустилась.

— А лепестки одинаковые? — Спрашивает белобрысый пацан и улыбается.

А вот и первый провокатор.

— Ненужный вопрос, юноша. Присаживайтесь, — бросаю важно.

— Шестьдесят четыре!! — Почти одновременно выкрикнули две девочки.

— Дисциплина! — Рявкнул профессор с места и мне: — мой ответ тоже шестьдесят четыре.

Долго же вы думали. Ещё когда Кириан математику преподавала, понял, что о степенях у них никакого представления. А со сложением туго. Система иероглифов их только ещё больше путает.

— Ответ шестьдесят четыре! — Подтверждаю на фоне уже леса рук и выкриков неверных ответов. — Призы в конце, не будем терять время. Теперь усложним задачу: сколько будет на десятом цветке лепестков?

Аудитория ахнула. А я усмехнулся сам себе, ведь два в десятой степени — знает каждый компьютерный задрот.

— Пять минут, — бросил, вылавливая озадаченные и разочарованные взгляды. Засёк на наручных часах, что раньше прятал от посторонних глаз и решился напялить уже только здесь. Мной заранее проверено, что земные минуты примерно на две секунды короче местных. Но это незначительная погрешность.

— Тысяча двадцать четыре! — Раздался взволнованный выкрик буквально за минуту до окончания времени.

Умницей оказалась миловидная блондинка, которая ответила и на предыдущий вопрос первой вместе с другой девочкой.

— Верный ответ! — Объявляю и хлопаю.

Все смотрят, как на дебила. Никто не аплодируют. Быстро перестраиваюсь.

— Так, теперь победительница может задать свой по счёту цветок, я решу на полотне при вас, — заявляю.

Девушка поднимается неуверенно. Стройная, высокая, косички светлые, на голубых глазках очки. Вполне себе ничего. Улыбаюсь, краснеет.

Ну а как, вы милые мои, хотели.

— Пятнадцатый цветок, если позволите, — произнесла вдруг миленько. И присела уже пунцовая. А мордашка всё же горделиво смотрит за моей реакцией.

— Что ж, давайте попробуем, — отвечаю и к доске поворачиваюсь. Два в пятнадцатой степени? Это можно разложить, вынеся третью степень за скобки, оставив пятую. То есть тридцать два в третьей степени.