Учитель под прикрытием (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 18

Вот и там связи оказались разорваны. И мир мертвых – мир памяти – взбунтовался, попытавшись отомстить миру живых. Марджери-Дорис Крама попыталась встать на пути и защитить людей – и погибла на боевом посту. Пришлось потрудиться, чтобы хотя бы укрепить ее достижения, но мертвые – память – все равно покинули тот крохотный городок. И теперь он обречен. Лишенный памяти и прошлого, он недолго простоит. Пройдет еще лет двадцать-тридцать и… В лучшем случае, от него останется просто большое село. А еще лет через сто мало, кто вспомнит о городке, чье имя я нарочно не стал называть. Мол, какой в этом смысл, если изменения необратимы?

Во всяком случае, так эта история стала звучать в моих устах. Ну, немного приукрасил. Ну, немного исказил факты. Но судьба Марджери-Дорис Крамы от этого не изменилась*.

(*См. «Мемуары рядового инквизитора»)

- Да, она погибла. Но она до конца исполнила свой долг. И не ее вина, что нарушения оказались слишком… масштабными, - так закончил я свой рассказ почти в полной тишине.

- Вот как? – нарушил тишину новый голос. – Не знал этих подробностей.

Я обернулся. В дверях стоял мэтр Рихард Рагнер. Он закончил Колледж в тот же год, когда я поступил на первый курс. Тогда еще на слуху была жуткая война с богословами. Из уст в уста, обрастая подробностями, передавалась легенда о Призраке Мертвой Комнаты, и о том, что к смерти повесившегося там много лет назад студента был причастен сам бессменный и бессмертный ректор. Только вмешательство Инквизиции смогло как-то восстановить порядок. Институт богословия после этого практически перестал существовать – его расформировали. Он потерял свой престиж, поскольку в этом деле оказался замешан его ректор. Помнится, некоторые переживали – по сложившейся традиции, некроманты враждовали с богословами. Студенческие отряды то и дело дрались и ссорились между собой. А теперь выходило, что драться-то не с кем… Многие были разочарованы.

Когда я учился, Рихард Вагнер был аспирантом, на выпускных экзаменах у меня он уже был младшим преподавателем. А теперь, судя по всему, дорос до завкафедрой и куратора.

- Многое засекречено, - сказал я. – Подробности можно найти в архивах Инквизиции… если постараться. Так получилось, что я немного знал эту девушку до того, как… все это случилось. Поэтому меня и… проинформировали.

- Понятно, - Вагнер прошел в аудиторию. – Вижу, вы нашли, чем занять моих оболтусов? Про классификацию по Хорватскому говорили?

- Да.

- В таком случае, господа студенты, жду от вас краткий конспект лекции. И приготовьтесь к опросу по теме.

Над аудиторией прокатился стон.

- А вы, мастер, можете быть свободны. Дальше я займусь ими сам! – с этими словами мне указали на дверь. Я постарался улизнуть как можно быстрее.

Уже у порога меня нагнал староста Бойко. Светя малиновыми от волнения ушами и нервно стреляя глазами в сторону своего куратора, он вручил мне список:

- В-вот… группа и… прогульщиков я подчеркнул.

- А причину их отсутствия указали?

- З-забыл… А надо?

- Разумеется! Если вы ее, конечно, знаете!

- Что там у вас? – Вагнер мигом оказался рядом и бесцеремонно забрал у меня листок. – Хм… списки группы?

- Я уже замещал у одной подгруппы магистра Горбжеща, - пришлось признаваться. – Некоторые студенты отсутствовали. Мне было интересно, кого не было и по какой причине.

- Вот как, - Вагнер пробежал список глазами. – Интересно. Очень интересно. Спасибо, мастер. Я ознакомлюсь с документом на досуге. Причины отсутствия меня не интересуют. До свидания!

Дверь захлопнулась у меня перед носом. Вот так-то, Згаш. А ты как думал? Такова участь всех педагогов на подмене. Тобой пользуются, а потом выставляют за порог. Одно хорошо – в ближайшие полтора часа ты никому не понадобишься. Можно отдохнуть, пройтись по территории Колледжа, заглянуть в библиотеку и просто подумать.

В здании царила тишина, нарушаемая только негромким гулом голосов – шли лекции в больших аудиториях, практические занятия в малых. Погода с утра была не ахти, похолодало, с неба сеял мелкий дождик, и тренировочный плац, видный из окон, был пуст, не считая дальнего корта. Там месили грязь несколько парней и девушек, отрабатывая фехтовальные приемы. Все правильно. Наша работа редко бывает чистенькой. Хотя упыри и зависят от капризов погоды – прохлада заставляет их цепенеть и делает вялыми – но некоторые духи, наоборот, с сыростью активируются. А мрои, вурдалаки и волкодлаки вообще плевать хотели на мороз и слякоть. Так что тренировки проводятся в любую погоду.

Эх, давно я не держал в руках меча! Аж завидно стало! Так хотелось выйти под дождь, встать в позицию…

- Мастер Груви?

Я обернулся. Стуча тростью, ко мне приближался сам ректор.

- Вы сейчас свободны, мастер?

- Да.

- Отлично! – потер ректор руки с таким видом, что я слегка занервничал. Ну, как слегка… как первокурсник, которому внезапно велели выйти к доске. – В таком случае напишите план занятий.

- Чьих?

- Своих, разумеется! Вы же учитель! Должны учить. Вот и мне нужно знать, чего от вас ожидать. Список тем, расшифровка каждой темы – что конкретно будет даваться, какие знания и в каком объеме, цели и задачи вашего курса, то есть, зачем он нужен и для чего, ну и в конце обозначьте, на какое число намечаете зачет по пройденному материалу, а также, какие конкретные знания должен получить студент по окончании обучения.

Признаться, я опешил от такого заявления.

- Простите, уважаемый магистр, но я, как бы это попонятнее выразиться, не совсем педагог. Я – педагог на подмене. Временно и… у меня нет своего курса.

- Это временно! – отмахнулся вредный старикан. – Курс появится. Как только вы предоставите мне учебный план. И, чем скорее, тем лучше. Так что советую приступить немедленно.

С этими словами меня фамильярно хлопнули между лопаток, толкая в сторону учительской комнаты.

ГЛАВА 5.

М-да, вот влип.

Если честно, я понятия не имел, как описывать то, чего нет. За минувшие без малого две недели я успел провести одно практическое занятие по пентаграммостроению, прочесть одну – почти одну – лекцию по нежитеведению, а также поучаствовать как помощник в трех лабораторных работах. Две были посвящены простейшим заклинаниям, где вашему покорному слуге предстояло играть роль мишени – использовать студентов в качестве таковой чревато травмами – а одна, у старшего курса, изучению поведения мелкой домовой нечисти. Там моя роль сводилась к тому, чтобы не дать этой самой нечисти разбегаться. Ну, еще помогал завкафедрой ветеринарии готовить аудиторию для занятий. Вернее, расставлял по столам клетки с лабораторными животными. И все. Не впишешь же в план работы составление многочисленных отчетов, переписывание набело всяких документов и проверку домашних работ!

Нет, отчеты я писать умею – научился, знаете ли, пока готовился стать инквизитором. Пра Михарь требовал соответствующую бумагу чуть ли не каждый месяц. Корпел в библиотеке? Изволь перечислить, какие именно тома прочел, какие полезные знания приобрел, как с ними поступил и как планируешь поступать в будущем. Ездил по окрестностям? Отчитайся, что видел, чего не видел и что обо всем этом думаешь. Случился «пустой» месяц, когда ты просто болтался по монастырю, подчиняясь размеренному монашескому уставу? И тут можно найти, что написать. Ничего не видел и ничего не делал? Это и напиши. И выводы! Непременно выводы! Но всегда в этом случае речь шла о прошлом. А вот как поступать насчет будущего? Причем будущего весьма отдаленного? Вряд ли речь идет о паре дней. Ректор явно замахнулся на весь учебный год. О боги, неужели меня заставят тут задержаться?

А хотя, что я паникую? Вы спрашиваете меня о будущем? Будем вам будущее. Расписанное по месяцам и даже по декадам. Только потом не говорите, что я вас не предупредил!