Учитель под прикрытием (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 51

Тьма. Она приближается. Новый, долго не появлявшийся Темный Властелин растет в глуши восточных болот. Через пятнадцать или двадцать лет наступят черные времена, и первые тревожные звоночки уже звенят. Кто-то здесь готовится к его приходу. Кто-то, кого я обязан остановить. Этот кто-то способствовал похищению прорицательницы Верины Кит, участвовал в убийстве княжича Измора, причастен к наложению порчи на Дануську и Роя. Возможно, он же знает, где находится сбежавший Ной Гусиньский…И с ним, как ни крути, как-то связаны Динка и Торвальд. И якобы запивший мастер Горбжищ – о нем тоже не стоит забывать!

Осторожное мычание заставило отвлечься от размышлений. Рой Бойко приходил в себя.

Какое-то время он все еще бился в путах, словно в припадке падучей болезни, но постепенно затих, вращая глазами. Изменились и издаваемые им звуки. Он словно пытался что-то сказать сквозь кляп. Недолго думая, наклонился и выдернул замусоленную тряпку изо рта парня.

И вовремя – освобожденные, зубы его злобно клацнули. Помедли я миг – остался бы без пальцев.

- Дрянь! – рявкнул аспирант. – Будь ты проклят! Выродок! Ублюдок! Предатель! Смерть предателям! Ненавижу! Смерть! Проклятье и смерть! Всему роду! До седьмого колена! Смерть! Тебе и твоим ублюдкам! Всем вам… Всем, кто идет против! Всем, кто отрекается! Всем, кто пресмыкается! Всем, кто смирился! Всем вам! Проклятье и смерть! Ненавижу! Всем-м-м-м….

Не став дальше слушать, я кинулся запихивать ему кляп обратно в зубы. Рой принялся отчаянно сопротивляться, клацал зубами и один раз чувствительно прихватил мне пальцы, но я к тому моменту уже вошел в азарт борьбы и так врезал «боевику», что тот задохнулся. В горячке ударил его еще несколько раз, чувствуя одновременно досаду – бить приятеля, да еще связанного! – и мстительную радость – вот, мол, тебе, получай! Прикушенные пальцы сильно болели. На коже остались красные пятна, в одном месте он почти содрал кожу. Нет, действительно больно!

Справиться с боевым магом, да еще вошедшим в транс, было делом нелегким. Я еще возился, когда послышался стук в дверь – наши крики и шум не остались незамеченными.

- Рой? Что там происходит? – послышался смутно знакомый голос. Я узнал одного из аспирантов профессора Вагнера.

- Срочно зовите целителей! – крикнул, прижимая коленями и локтями к полу бьющегося Роя. – Нужна помощь! Рою плохо!

- Ыы-ы-ы! – взвыл тот сквозь кляп, пытаясь поддать меня коленями. Пришлось врезать ему еще раз, локтем в живот. Грязный удар – грязнее только в пах – но это помогло. Рой ненадолго обмяк, задыхаясь, а я торопливо скатился с него и схватил кинжал.

Укушенные пальцы болели и плохо слушались, так что провозился я дольше положенного. Помешало еще и отсутствие артефактов – у боевых магов их в запасе достаточно, но тех, которые нужны, днем с огнем не сыщешь. Все-таки успел вырезать на полу несколько солярных символов и уже копался в его амулетах, отыскивая подходящие, когда снова постучали.

- Кто?

- Вы звали целителя…

Обойдя тело, распахнул дверь.

С той стороны столпились чуть ли не все обитатели первого этажа – аспиранты с кафедр некромагии, ведьмаков и боевых магов. На заднем плане маячили вытянувшиеся лица нескольких младших преподавателей – не имея семей, они почти все жили на территории Колледжа – и кое-кто из студентов-полуночников. Моя бордовая ряса инквизитора заставила многих испуганно отпрянуть. Кое-кто малодушно спрятался за спину мастера Голона, целителя.

- Всем оставаться на местах! – крикнул я, вскинув руку. – Кто уйдет – будет считаться соучастником преступления. Ты! – ткнул пальцем в парня, которого пару раз видел на кафедре некромагии. – Составь список всех присутствующих. Имя, фамилия, возраст, место учебы или работы, причины, по которым оказался здесь… А вы, - я дернул мастера Голона за руку, - пройдите за мной.

- Что случилось?

- Нападение, - поторопился захлопнуть дверь, пока любопытные не увидели слишком много. – Симптомы те же, что и у студентки Будрысайте… если вы понимаете, о чем я.

- Разумеется, - целитель опустился на колени перед связанным Роем. – Он… настолько опасен?

- Да, - я продемонстрировал следы укусов.

Он только кивнул и не стал задавать лишних вопросов, занявшись аспирантом. Я пристально наблюдал за действиями целителя.

- У вас уже был опыт экзорцизма? – поинтересовался, заметив, что и как он готовит.

- Да. У нашей с вами знакомой Будрысайте после вашего ухода приключился второй приступ. Девушка, будучи явно не в себе, попыталась наложить на себя руки…

- И как?

Он не ответил, но сурово поджатые губы подсказали, что все закончилось печально.

- Я… могу взглянуть на ее тело?

- Не сегодня.

Да уж, даже мне было понятно, что среди ночи являться в лазарет – или городской морг, куда могли перевезти тело – не стоит даже мне. Тем более, что пока впереди вставали более насущные проблемы.

Рой Бойко.

Он ненадолго притих, став до странности похожим на плененного хищника – прищуренные глаза, нервно раздутые ноздри, напряженное тело. Казалось, у него даже уши прижались к голове, как у зверя. И взгляд, которым он отслеживал каждое движение целителя, тоже был взглядом зверя.

А мэтр Голон, как ни в чем ни бывало, начертил на полу несколько рун, соединив их ломаной линией, после чего стащил верхнюю одежду и напялил на блузу мешковатую накидку, которая по покрою могла быть принята за рясу, но не имела таких рукавов и выреза. Подол, а также горловина ее были отделаны толстой серебряной тесьмой с мелким путаным узором. Даже мне стало слегка не по себе, а Роя затрясло.

- Ыы-ы-ыу-у! – взвыл он, изогнувшись, и задергался мелко-мелко, сотрясаясь всем телом.

- М-да, случай… - покачал головой целитель и полез в саквояж. – Это, молодой человек, уникальный случай. Так называемая первичная или природная одержимость, направленная не извне, а изнутри. Сиречь…

- Не время для лекций, мэтр! – вскрикнул я, творя защиту, потому что чувствовал клубящуюся силу.

- Как раз сейчас время, - огрызнулся мэтр Голон, доставая из саквояжа крапивную веревку и проворно связывая петлю. Потом несколькими уверенными движениями расширил петлю на ширину разведенных в стороны рук и резким движением набросил ее на связанного. Петля легла неровно, и он поправил ее несколькими движениями так, чтобы тело Роя Бойко оказалось внутри.

Аспиранта скрутило. Он перевернулся набок и сжался в комок, подтягивая колени даже не к груди, а ко лбу. Позвоночник его затрещал, а мэтр Голон, как ни в чем не бывало, раскинул руки крестом.

- Вставайте напротив, молодой человек, и повторяйте все движения за мной, - распорядился он. – Итак, мы имеем дело с внутренней порчей. Это означает, что никакая сущность не завелась в человеке снаружи, подавляя и подчиняя больного своей воле. Эта порча, наоборот, высвобождает самое глубинное, самое потаенное, позволяя пробудиться первобытным инстинктам. Вы, наверное, ведаете из космогонии, что первые люди были созданы богами и отпущены бродить по свету, как заблагорассудится? Но боги то ли забыли, то ли не посчитали нужным вдохнуть в первых людей разум, посчитав, что совершенное тело – само по себе может…м-м… о себе позаботиться. И когда они некоторое время спустя решили взглянуть на свои творения, обнаружилось, что первые люди используют свое незвериное тело для того, чтобы… предаваться самым низменным порокам. Люди, созданные отличными от животных, но не наделенные разумом, пытались животным уподобиться хотя бы в поведении, раз нельзя соответствовать им внешне. Боги разочаровались и огорчились и порешили истребить род людской. Но заметили, что среди взрослых несколько младенцев. Малыши еще не умели лаже ползать, не то, что ходить и говорить. Матери – вернее, самки – рожали и бросали их на произвол судьбы, потому как у них был инстинкт размножения, но не было материнской любви. Какая-то волчица кормила нескольких сирот. Эти были покрепче других. Их боги забрали и воспитали, вдохнув в них душу и наделив любовью и самопожертвованием – как пожертвовала им свое молоко волчица. Эти дети – четыре мальчика и четыре девочки – и стали новыми людьми. От них и пошел род людской. Они – наши прародители, передавшие нам душу и разум. Но их дикие родители одарили их и звериной злобой и пороками. И этот вид порчи как раз высвобождает то, древнее, делая человека подобным скотам.