Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 22

В апартаментах отца-настоятеля мне приходилось уже бывать несколько раз, и я сразу прошел во внутреннюю комнату, миновав переднюю и трапезную. Отсюда выходили две двери – в спальню отца-настоятеля и его рабочий кабинет.

- Пра? – окликнул, переступив высокий порог.

- Кто там?

- Брат Груви…

- Згаш? Проходи…

Голос доносился из спальни. Недоброе предчувствие заставило поспешить.

Мой бывший наставник полулежал на постели, опираясь на высокую подушку. Поверх одеяла лежали тонкие руки, покоясь на небольшой черной книжице с символом веры на обложке. Сборник молитв. Неужели пра пытался примириться с неизбежным и найти утешение в молитве? Его бледное лицо, неестественно блестящие глаза говорили сами за себя. Не говоря уж о том, что пра Михарь выглядел… старым. Его черты, фигура, явственная седина в длинных, до плеч, редких седых волосах. Он всегда казался мне энергичным и деятельным, неподвластным возрасту и недугам. И вот лежит…

Чисто машинально я несколькими энергичными пассами размял пальцы.

- Что вы собираетесь делать, Згаш? Исцелять?

- Простите, - я встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. До меня только что дошло, что я собирался сделать. Особым указом мне запрещалось заниматься целительством. Это было одним из условий моего освобождения. – Я просто…

- Вы просто хотели проверить состояние моей ауры, не так ли, Згаш? – пра подмигнул, на секунду становясь прежним.

- Да. Ауры… состояние ауры, - я подошел, осторожно простер руку, но сосредоточиться и разглядеть ее нити не мог. – Ауры состояние… Что случилось, пра?

- Ничего особенного. Брат-лекарь у меня уже был. Обычное переутомление. В моем возрасте это нормально. Мне еще повезло, несмотря на…

Он усмехнулся, и я вспомнил, что мой наставник был немного старше покойного короля. Совсем немного, на каких-то три года и… сколько там месяцев?

- У вас тоже был удар? – подробности о смерти монарха широкой публике не сообщались, но у меня были свои источники информации, в лице ректора Института.

- Тоже? Нет. У меня – обычное переутомление. Перетрудился малость.

- Э-э…

- Пришлось тряхнуть стариной и попытаться исцелить одну… заблудшую душу, - пра посмотрел на свои руки так, словно кисти с тонкими пальцами больше ему не принадлежали. – Но случай оказался слишком серьезный.

- Э-э…

- Не угадали, Згаш. Хотя, по итогам… Я хочу вас кое о чем предупредить.

- Если ко мне придут с просьбой «занять достойное место», вы знаете, что я скажу, - перебил я.

- Опять мимо, - он покачал головой. – И прекратите меня перебивать, как мальчишка. Дело может оказаться серьезнее, чем вам кажется. И смерть Болекрута Пятого – всего лишь одно звено в цепи.

На сей раз я только кивнул. Короли {никогда} не умирают просто так. Всякий раз их смерть означает большие перемены.

- Вы в курсе о слухах, которые доходят до столицы? Должны быть в курсе…а если нет, я дам вам полномочия. С некоторых пор все донесения о странных и необъяснимых фактах стекаются сюда. Я всеми силами старался сделать так, чтобы о них знало как можно меньше народа. Чтобы не допустить брожения умов и… не ускорить, так сказать, процесс. Вы же знаете, что такое разум толпы.

- Общественное мнение…

- Да. И толпа может управлять королями… если ее повернуть в нужную сторону. А этого нам делать не следует. Так вот, о слухах…

- Я кое-что слышал, - поспешил ответить. – Южная война… и граф Мас мне писал. На границе Гнезновского воеводства… неспокойно.

В позапрошлом году Анджелин Мас, мой названный брат, отправил в Гнезновское воеводство своего старшего сына в качестве наместника. Да, мальчишке всего семнадцать лет. И ничего удивительного, что граф боялся за судьбу сына. Но именно поэтому я был в курсе некоторых событий.

- Отлично. В таком случае, то, что вы прочтете, не должно вас сильно шокировать. Я отдал распоряжение открыть для вас документорий.

Ого! Это что-то новое. Документорием назывался особый отдел в библиотеке, где хранились секретные документы, а также протоколы допросов. Лишь трое имели туда доступ – брат-библиотекарь, надзиравший за сохранностью ценных бумаг, брат-переписчик, который занимался непосредственно оформлением их и сам настоятель, который принимал решение о том, какие документы стоит хранить тут, а какие можно извлечь. Он же следил за работой брата-переписчика – чтобы тот не позволял себе лишнего любопытства. Ибо знание тоже может быть оружием. Но чтобы в святая святых библиотеки допустили четвертого человека? Почему? Не потому ли, что настала пора заменить кого-то из этих троих?

- Нет, Згаш, - видимо, эмоции были написаны у меня на лице. – Дело не в том, что я все-таки не отказался от мысли видеть вас своим преемником. Дело в том… в общем, вы прочтете все сами. И, я надеюсь, сделаете свои выводы. Большего я доверить вам пока не могу. Ступайте. Вот вам ключ!

Не скажу, что меня так уж обрадовал этот знак доверия. Ключ от одной из тайн ордена Инквизиторов, как правило, вместе с правами, влечет за собой и обязанности. А у меня их и так полно. Учебный год начинается, сын ниоткуда взялся, с женой опять сложные отношения… А тут карьера…

Но пра Михарь столько для меня сделал… в общем, я не смог отказаться.

Ее величество Ханна Данская чувствовала страх. Ей было всего тридцать три года, из них половину жизни она провела замужем, в чужой стране, выполняя главный долг – матери наследника престола. Еще несколько дней назад казалось, что так будет продолжаться и дальше, и вот все рухнуло. Королева застыла в кресле, сжимая в кулаке платочек. Она не плакала – слезы давно уже высохли. Моложавое лицо заливала бледность. На вид Ханна Данская казалась спокойной, но блеск глаз выдавал ее. Она вздрогнула и порывисто поднялась, когда раздался стук в дверь.

На пороге замер канцлер Виллем Протова. Сделал шаг, поклонился.

- Ваше величество…

Королева стиснула кулак с платочком так, что ногти прорвали тонкую ткань. Кивнула, боясь говорить, чтобы голос ее не выдал.

- Ваше величество, примите мои соболезнования…

Она не выдержала – всхлипнула сквозь стиснутые зубы. Всего сутки миновали с того дня, как перестало биться сердце ее супруга. Тело короля Болекрута сейчас готовили к погребению. Вернее, сначала его на трое суток выставят в Храме Свентовида для последнего прощания, потом провезут через весь город в Храм Смерти, где оно пробудет еще сутки и где состоится поминальная служба, и уже потом монаршьи останки проводят в фамильный склеп. Сейчас в нем как раз ведутся лихорадочные работы – долбится ниша для саркофага, куются узоры на решетку и табличка с именем. В гильдию скульпторов послан человек на поиски подходящего мастера, чтобы он изваял надгробную плиту с изображением короля Болекрута в полный рост. Поскольку при нем страна практически не вела войн, и сам он, еще будучи принцем, ратовал за мирное решение конфликтов, решено изваять его без меча, с пергаментным свитком в руках, что символизировало закон.

- Зачем… - молчать было выше ее сил, - зачем вы говорите мне все это?

- Так положено, ваше величество, - канцлер отвесил короткий поклон. – Это традиция…

- Тогда, - она сглотнула, - тогда при чем тут я?

- Вы должны знать… чтобы вынести окончательное решение.

- Я… делайте, как знаете! – она все-таки всхлипнула и отвернулась к окну. Счастье, что тут частые решетки и высоко. Никто не увидит слез на лице королевы. А канцлер… что – канцлер? Его можно сменить. Правда, она не знала, кем его в случае чего можно заменить. Она была в растерянности, но это ее состояние не шло ни в какое сравнение с тем, что было когда-то. Шестнадцать лет назад все было иначе. Сколько с тех пор утекло воды! Она приехала в чужую страну, практически не понимая их языка. Юная девушка, замужем за мужчиной, годящимся ей в отцы. И ведь у него были две дочери от первого брака. Старшей принцессе исполнилось на тот момент десять лет! Правда, падчериц сразу удалили в монастырь Живы с дозволением покинуть его после смерти отца. Отец умер, значит… Ох, еще и это!