Плоды мести (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич - Страница 15

Гарб не ответил, продолжая смотреть на море немигающим взглядом, как будто вместо соленых волн видел что-то совсем другое.

На горизонте показались очертания какого-то крупного портового города.

— Брестон прямо по курсу! — заорал матрос-«ворон» с наблюдательного поста в виде открытой бочки на ближней к носу корабля мачте, именуемой гномами крэненест или вороньим гнездом на всеобщем.

— Раньше графика уложились, — заметил монах.

— Хвала Бирканитре, — кивнул ловец духов и заковылял по направлению к каюте.

Человек оперся о фальшборт спиной и проводил компаньона странным изучающим взглядом. Гоблин, казалось, постарел за последние несколько дней лет на двадцать и достиг предельного старческого возраста для его расы. Это, конечно, лишь видимость. Гарб все еще оставался молодым и крепким, но пытки его сломали внутри. Будто перерезали какую-то нить, на которой все держалось, и теперь место доброжелательного молодого парня занял старый и немного злобный ворчун. Меньше всего на свете Михелю хотелось, чтобы этот огромный несуразный увалень, потерял ту юношескую пылкость, любознательность и страсть к экспериментам, которой щедро наделила его богиня-создательница и за которые его и любили.

— Эх, придушить бы того ушастого еще разок, — подумал он.

— Это можно устроить, падший жрец, — раздался в голове вкрадчивый и до боли знакомый голос.

— Что? — Михель дернулся, напугав внезапностью двух спешащих мимо матросов, от чего они заторопились еще быстрее.

Голос в голове хихикнул.

— С большой долей вероятности душа этого субчика должна попасть в четвертый круг, но я могу договориться о переводе в девятый, — серьезно ответил невидимый собеседник. — Сможешь помучить его, сколько пожелаешь, если будешь себя хорошо вести. Души обычно не для этого используются, но для тебя я могу создать особые условия.

— Большой Лю? — ужаснулся монах и уже куда суровее добавил. — Как ты посмел забраться в мою голову? Как это вообще возможно?

— О, это было непросто, — охотно отозвался дьявол. — Довольно хитроумная комбинация, надо признать. Ваш недотепа-орк кровью подписал обязующий контракт, по которому души всех предателей в вашем отряде отходят в мою безраздельную собственность. Пришлось напрячь фантазию и сначала оформить все в виде безобидного устного спора, а потом написать текст договора на алтаре, который требовалось окропить кровушкой смертного для открытия портала. Он добровольно туда крови и налил. Короче, ты предатель, а значит, твоя душа теперь моя. После смерти, разумеется, но уже сейчас мы вполне можем пообщаться на эту тему, потому что живой ты мне куда полезнее.

Михель в панике осенил свой лоб серповидным знамением.

— Не пытайся, не выйдет, — басовито расхохотался Лю.

— Я с тобой никаких договоров не подписывал и никого не предавал, — возмутился монах.

— Не подписывал, верно, — легко согласился жахани, — но предавал. И нужен мне именно ты. Раз уж договор сработал, то грешно отказываться от такой соблазнительной возможности. Строго говоря, мне от тебя не так уж много и нужно, но твоя добровольная помощь будет совершенно неоценимой.

— Не буду я твоим пророком. С чего я вообще должен помогать тебе? — оскорбился человек.

— Пророком, ха. Это была смешная шутка, но мне нужно не это. Проповедников и без тебя хватает. Ты, конечно, не обязан работать на меня, потому что подпись не твоя, — Михель почти физически ощутил, как Лю согласно кивает, — поэтому я дам тебе выбор. Можешь отказаться, и тогда я займусь твоим зеленокожим другом. Формально, он вас всех предал первым, когда подписал договор. Он, конечно, с твоей работой не справится, но я хоть наиграюсь вволю.

— Я служитель Вседержителя! Я просто не могу!

Голос долго смеялся, от чего голова начала сильно болеть.

— Ты? После всего, что натворил? Побойся… э, кого ты там, кстати, боишься?

— Я вылечил Гарба наложением рук, — возразил монах. — Это доказывает, что Владыка меня не оставил. И чего я такого натворил?

— Это доказывает, что дарованные однажды силы не так-то просто забрать обратно, потому что себе дороже. Поэтому боги и не разбрасываются своими дарами, — хмыкнул Лю. — Ты же слышал истории про отступников, которые вовсю пользовались божественными силами. За такое, правда, и наказание суровее предусмотрено, но что-то я отвлекся. Чего натворил, говоришь? Сейчас посмотрим.

Несмотря на возражения монаха дьявол принялся рыться в человеческой памяти. Процедура оказалась не слишком приятной. По ощущениям походило на дергание обнаженных нервов раскаленными щипцами. Образы один за другим сменялись в голове, заставив желудок подступить к горлу. В какой-то момент стало нестерпимо больно.

— Странно, — раздался голос, и боль сразу отступила, — кроме жестокого убийства заведомо неспособного к сопротивлению врага, и предъявить-то пока особо нечего. Самое печальное, что даже за это к нам ты можешь попасть только если от тебя наотрез откажется одна сладкая парочка из вашего пантеона.

Монах расслабленно выдохнул, но, как оказалось, напрасно.

— Это только то, что ты сам помнишь, — отрезал жахани. — В твоей памяти кто-то уже до меня ковырялся и кое-что весьма неаккуратно почистил. Прикрой-ка веки и взгляни на одно маленькое происшествие глазами своего клыкастого приятеля.

Михель машинально подчинился, и на него тут же хлынул поток образов, выдранных из чужой памяти. Человек увидел себя со стороны с большого расстояния. Он-Михель стоял на скальном уступе высоко над землей, а рядом с ним зависло самое настоящее порождение тьмы. Откуда-то из самых дальних глубин разума осторожно выползло робкое воспоминание. И тут же больно кольнуло до дрожи в коленях. Это же Антонио! Бурбалка, как он называл свое бестелесное существование. Только слишком уж страшным оно сейчас было! От облака мрака исходил такой ужас, что кровь стыла в жилах.

— Что я мог делать рядом с этим чудовищем? — спросил монах.

— Дальше смотри, — подсказал невидимый собеседник.

Михель закрыл глаза, чтобы увидеть продолжение. Тот человек на скале что-то говорил, а затем с разворота ударил ногой в самую середину облака, которое тут же испарилось. Солнце сразу начало светить ярче.

Монах открыл глаза.

— И что я неправильно сделал, даже если это действительно произошло?

— А то, что он в отличие от тебя не обрекал друга на участь хуже смерти, — довольно хихикнул Лю. — Куда ты его отправил, как думаешь?

— В Умбру, наверное. В мире теней ему самое место, — хмыкнул Михель. — В Ордене учили, как бороться с ее порождениями.

Голос в голове бросил в него образом поднятого вверх большого пальца, за которым последовал образ вручаемого ордена.

— Ты ведь и нам услугу оказал, потому что у нас существуют некоторые трения с миром теней, — голос можно было намазывать на хлеб, будь он материален. — Замыслы Умбры страшат даже нас, потому что могут поломать основы мироздания. Но вот ведь незадача, этот огромный жуткий комок мрака не только хотел тебе помочь, но и никак при этом тебе и твоим друзьям не угрожал. А если и этого мало, то знай, что его душа осталась чистой и незапятнанной мраком. Умбра же его попросту сожрет после того, как он ее ослушался.

— Не верю.

— Вернемся немного назад.

Поток образов изменился. Теперь черноволосый парень с седыми висками сидел, прислонившись спиной к скале, а у него на коленях поверх монашеского балахона покоилась голова той самой девицы с портрета. Монах шептал молитвы и пытался исцелять, но выздоровление все никак не наступало. Жизнь неотвратимо покидала тело девушки. Человек страшно крикнул и отрекся от Вседержителя, проклиная его.

— Я не верю тебе, — ответил Михель, гневно сверкая глазами. — Ты лжешь!

— Не стоило прогуливать занятия в монастыре, — в голове возник образ красного когтистого пальца, назидательно машущего из стороны в сторону. — Там можно было узнать, что жахани никогда не говорят неправды, потому что есть множество других способов добиться нужной цели, а глупая ложь только лишает возможности проявить изворотливость и часто приводит к результатам, далеким от желаемых. К этому разговору мы еще вернемся. Подумай пока, но не очень долго. У меня-то в запасе вечность, а у тебя ее нет.