Поехали! (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 25

Повернулся и пошел в дом, не оглядываясь на растерявшуюся женщину. Он знал про нее все и был уверен в ней, как в себе.

Через час в комнату заглянула Клара и увидела, что ее любимый мужчина спит, раскинувшись на кровати. Она положила ладонь на его лоб, потом прощупала пульс. Кивнула и вышла, прикрыв окно, создавая полумрак.

Герман спал до вечера.

Собравшись все вместе за вечерней трапезой, он отметил, что еврейская пара осталась с ними и что на крыше дежурят Антон и Лена. Николай, уже не стесняясь, сидел рядом с Анной и они о чем-то тихо переговаривались. Он держал ее руку в своей и что-то спрашивал, а она отвечала, кивая ему в ответ. Ивановна с улыбкой наблюдала за ними и вздыхала, видимо вспоминая свою молодость.

— Завтра надо съездить на базар. Кончаются продукты. Тем более, что присоединились еще двое, — сказала она Герману.

— Хорошо. Я понял.

На следующее утро собрались ехать за продуктами Тойбе с Ивановной. Анна напросилась с ними, так она одна еще не видела ни города, ни восточного базара. Николай был против, но она так умоляюще смотрела на него, поглаживая по груди, что он сломался и разрешил.

— Если вас не будет через два часа, сам поеду искать, — пригрозил он, — и тогда мало не покажется.

Анна засмеялась, а Ивановна покачала головой.

— Ох, уж, эта молодежь!

Тойбе села впереди за возницу, а Анна с Ивановной забрались на шелковые подушки коляски, прихватив корзины для провизии. Закрывая ворота, Николай почувствовал, как сердце застучало, когда он, провожая их, махнул и Анна помахала ему в ответ.

— Что с тобой? — спросил Герман, — Что-то увидел?

— Нет. Просто как-то не по себе стало, — ответил Николай.

— Ничего. Все будет хорошо, — потрепал его по плечу и похромал в дом. Нога еще болела.

Анна крутила головой, рассматривая окружающую местность. Она спрашивала у Ивановны и та рассказывала, что уже знала. Через полчаса они подъезжали к Храмовой горе, где и располагался огромный восточный базар. Оставив повозку у входа и заплатив сторожу, они зашли на базарную площадь. Гул от голосов, крика менял, продавцов и животных, вызвало у Анны легкое головокружение и глаза разбежались от изобилия продуктов и товаров. Люди толпились у шатров и прилавков, торгуясь и ругаясь, несли на плечах баранов и коз, клетки с птицей, корзины с продуктами.

Тойбе повела их к палаткам с провизией, а Ивановна крепко держала за руку Анну, боясь потерять ее в толпе. Та рассматривала людей и товары и в глазах ее мелькали цветные пятна одежды и лиц, уши закладывало от гомона человеческих глоток. Теперь она понимала, что такое восточный базар!

— Совсем не так как в кино, — пробормотала она, останавливаясь и пробуя фрукты, что предлагал ей молодой продавец, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Эта молодая гречанка привлекла его внимание еще, когда подходила со своей прислугой. Ее голубые глаза, светлые волосы и белозубая улыбка, поразили его в самое сердце. Он предлагал ей уже бесплатно брать все, что она захочет в его лавке, лишь бы задержалась и не уходила. Она, видимо, поняла и, улыбнувшись, махнула ему рукой и вышла из палатки. Тот, не долго думая, выскочил за ней и увидел, как двое мужчин, одетых в темную одежду охранников, приложили к ее лицу какую-то тряпку и, подхватив падающее тело, быстро исчезли в толпе. Он запомнил лица этих мужчин. Они ему не понравились. Пожав плечами, вернулся назад и продолжил свою работу.

Ивановна опомнилась, не найдя рядом Анну. Ойкнув, бросилась искать ее вместе с Тойбе. Кричать смысла не было. Они медленно шли, оглядываясь на толпу, заглядывали в лавки, и осматривали их. В одной из них, продавец внимательно посмотрел на Ивановну и глаза его вспыхнули, узнавая эту старую женщину и беременную прислугу. Он подбежал к ней и, схватив за рукав, что-то быстро говорил. Ивановна оглянулась на Тойбе. Та прислушалась, ойкнула и прикрыла ладошкой рот. Ее глаза выражали отчаяние и ужас. Что-то ответив молодому мужчине, она потянула за руку Ивановну к выходу.

— Быстро-быстро! — проговорила она, — Герман, Николай!

Ивановна поняла, что с Анной случилась беда. Заахала и они бросились бежать к повозке. Закинули в нее свои корзины с купленной провизией, вскочили в коляску, и Тойбе пустила лошадь вскачь.

Николай увидел, как коляска с женщинами летела стрелой и, чуть было, на повороте не опрокинулась. Сердце тревожно забилось. Он соскочил с крыши с криком.

— Герман! Антон! — и бросился открывать ворота.

Герман ухватил удила, разгоряченной лошади и остановил ее бег. С повозки соскочила Ивановна и, захлебываясь слезами, начала оседать на руки Антона.

Тойбе что-то быстро говорила и, спустившаяся из комнаты, Клара, поняла всю трагедию этой поездки. Николай схватился за голову, Антон побледнел, Герман сузил глаза и желваки заходил по лицу, когда Клара поведала им, что рассказала Тойбе.

— Антон остаешься здесь. И смотри в оба. Вот тебе оружие. Ежели что, просто стреляй, не думая. Николай переодеваться. Клара ты за хозяйку в коляске. Ариэль за возницу. На все сборы десять минут. Тойбе поедет с нами и покажет эту палатку.

Через десять минут из ворот выезжала Клара в богатой одежде и с нею наемники-охрана на конях, при полном вооружении. Через полчаса, красивая, богатая римлянка вошла в палатку, где видели Анну в последний раз. Продавец, косясь на мощных наемников, подробно описывал Кларе тех мужчин, которые похитили ее племянницу. Она подала ему золотой, и тот, кланяясь такой щедрости, проводил богатую госпожу, обещая, что если еще раз увидит тех мужчин, то проследит за ними. И пусть ее прислуга приедет, и он ей все расскажет. Клара кивнула и вышла под присмотром тяжелых глаз молчаливых охранников. После рассказа Клары, мужчины задумались.

— Герман, — сказал Николай, — вы посидите здесь, а я пробегусь с Ариэлем по рынку. Вдруг найду их по приметам или тех, кто тогда пристали к нам с Толяном здесь при перекусе. Заодно и Ариэль поспрашивает у некоторых продавцов и прислуг едален.

Герман кивнул.

— Ждем час.

Через час с небольшим, вернулись нахмуренный Николай и уставший Ариэль.

— И как поход? — спросил Герман.

— Ничего, — выдавил Николай сквозь зубы. Ариэль развел руками, подтверждая его слова.

— Едем домой. Там все обсудим, — твердо сказал Герман и подсадил Клару в коляску. Ариэль помог сесть Тойбе. Мужчины вскочили на коней и быстро поехали к своему дому, оглядываясь по сторонам. Антон спрыгнул с крыши и открыл ворота. На вопросительный взгляд, Николай молча покачал головой.

Собрались все в столовой. Герман обрисовал ситуацию.

— Думаю, что скоро получим депешу от них. Потребуют обмен — Анну на книгу.

Книги у нас нет. Остается только разведка и наблюдение.

— Что они сделают с нашей девочкой? — спросила Ивановна со слезами в голосе.

— Пока не поймут, что у нас нет этой книги, ничего не сделают. А там посмотрим. Давай-ка Антон на крышу, да смотри в оба. Тебе Николай такая задача — как только появится парламентер, надо проследить за ним или за ними. Сделать осторожно. По возможности взять языка. Будем менять. Хотя в это мало верю.

Посылка пришла неожиданно. Уже занималось утро, когда через ворота был переброшен пакет из современной бумаги. И послышался топот ног. Посыльный удалялся быстро. Николай спрыгнул с ворот и кинулся было за ним, но того уж след простыл. Либо куда забежал, либо кто-то из жителей рядом стоящих домов. Пробежав некоторое расстояние, Николай вернулся в дом, где уже спустились Герман, Клара и Антон.

— Что? — спросил Герман входящего Николая.

Тот пожал плечами и мотнул головой. Прочитав послание, Герман хмыкнул.

— Тут. Пишут нам по-русски, — и подал бумагу Николаю.

«Ваша девица у нас. Меняем на то, что вы получили от Иисуса. О дне обмена сообщим дополнительно. Будьте благоразумны»

— Что будем делать? — спросил Николай.

— Будем думать и ждать, — ответил медленно Герман.