Чужие степи 5 (СИ) - Ветров Клим - Страница 49

— Ну так в городе же, скифы обосновались. Их ведь теперь не выгонишь? — возразил я.

— И выгонять не надо. Придёт зима и они уйдут обратно к морю. Кочевники...

— А эти, получается, просто займут пустой город?

— Конечно. На то и расчёт.

— Но я всё равно не понимаю. Для чего им город, если там больше не будет ничего появляться? Смысл тащиться за тридевять земель, тратить ресурсы, гробить людей, чтобы обосноваться в пустых каменных джунглях?

— Ну почему же пустых. Город-то, он большой. За всё время его толком и не обследовали. Оно и опасно было, и не особо нужно.

— А как же твари, зомби и прочая гадость? — опять возразил я, вспоминая то нехорошее чувство когда на нас пёрли мертвяки.

— Их, со временем, будет меньше. Мир закрывается, система завершает свой цикл, и новых тварей, как и трофеев «оттуда», больше не завезут. Если раньше они постоянно прибывали, и зачищать кварталы не было никакого смысла, то теперь всё, пополнения не будет.

Старик замолчал, заглянул в пустую пиалу, и подставив её под кран самовара, наполнил по новой.

— Тебе налить? — спросил он.

— Нет, спасибо. И так уже булькаю. — отказался я, переваривая полученную информацию. Не скажу что всё услышанное было для меня открытием, о многом я и сам догадывался, многое уже обсуждалось ранее, но знать наверняка, что всё обстоит именно так, ни я, ни кто-то другой, не могли.

Здесь, конечно, тоже не факт, мало ли, но судя по тому как я оказался в этой избушке, шанс на то что услышанное окажется правдой, был очень высок.

— Вообще, если отбросить сиюминутности, — укладывая ложку варенья в пиалу, продолжил он, — всегда приходишь к одному и тому же выводу — всё в мире конечно. У всего есть начало, и есть конец. Вот тебе хорошо сейчас?

Я кивнул.

— Значит позже будет плохо. — обрадовал старик, и тут же «утешил» — но и «плохо» закончится, так, или иначе.

Хоть курганы взять. Скифы их ведь не просто так понатыкали, отнюдь не хаотично. Они места нужные смогли увидеть. Почуяли исходящие от земли энергии, поняли как ими можно пользоваться, и, в какой-то степени, получили своё собственное волшебство. Ты вот задумывался как это работает? Для чего кочевникам понадобилось хоронить своих вождей за тысячи вёрст от дома? Зачем они вообще приходят сюда, на эти земли?

Я промолчал.

— Вот то-то же. — серьёзно посмотрел дед. — И никто не задумывался. Для всех это похоронный ритуал древних, основанный на заблуждениях, ложных верованиях и прочих глупостях.

— Ну так наука... — на автомате возразил я, на что старик в голос рассмеялся.

— Наука? Ты сейчас серьёзно?

Я кивнул. Снова автоматически.

— Тогда объясни, с научной точки зрения, — выделил он, — как пролежавший в могиле не один десяток лет труп может ожить и перебить всех кто его потревожил? Молчишь?

Кивать я уже не стал, потому как действительно не знал как такое возможно, хотя сам был свидетелем.

— Или вот это? — Резко развернувшись, старик пронзительно свистнул, и тут же, в ту же секунду, в окошке появился немигающий глаз тваренышева родича.

Я и так не собирался с ним спорить, а тут просто развёл руками.

— Вот то-то и оно... — старик отмахнулся, отменяя чудовище за окном, и недовольно сощурившись, засопел.

— Тоже мне... Научный какой... — ворчал он.

Я же сидел «ни жив, ни мертв». Мне показалось что рассердившись, старик слегка задымился, глаза его почернели, а зрачки неестественно сузились.

Сейчас ничего такого уже не было, но спорить мне перехотелось.

— Вот оно и получается, либо мы их, либо они нас. Расчёт ведь как у них построен, разобщить, и по одиночке уничтожить.

— Уничтожить кого? Городские банды?

Старик сухо кивнул, поправляя.

— Банды... Банды... — дважды повторил он, словно пробуя слово на вкус. — Да не банды теперь это для тебя, — анклавы, сообщества. Если хочешь найти с ними общий язык, заруби это себе на носу.

— Угу. Кружки по интересам. — прокомментировал я, и спохватившись, переспросил,

— Общий язык?

— Ну да. — подтвердил дед.

— Хочу найти?

— Точно.

— А зачем? — придя сюда, я искал помощи, или хотя бы совета, — но договариваться с бандитами и мародёрами?

— Ты не гляди на меня как мышь на крупу. — усмехнулся старик. — Ишь, надулся. Сейчас они поодиночке переловят всех, потом за вами придут. Не вышло сразу, так там ребятки дотошные, не успокоятся, пока не вырежут всех поголовно.

И словно подтверждая свои слова, он затушил окурок, с силой размазав его по банке.

Я понимал что обрисовал он перспективы весьма неприятные, но что могу сделать я, — даже представляя интересы всего станичного сообщества, пока не понял. Ведь что городские банды — как бы он их не называл, что эти иноземцы, для нас — один чёрт. Что те, что эти, в первую очередь враги, и чем больше они перебьют друг друга, тем лучше.

Поэтому, выждав пока старик успокоится, я осторожно объяснил ему свою позицию.

— Так-то оно так, так-то оно конечно, — выслушал он, — да только выбора у тебя нет. Всё уже решено, ставки сделаны, барабан крутится. Поэтому остается одно, выполнить предначертанное.

Тут он замолчал, покряхтел по-стариковски, словно раздумывая, но почему-то замер, уставившись в свою пиалу.

Я честно подождал какое-то время, думая что он опять уснул, но потом всё же не выдержал, и потянувшись через стол, легонько потормошил его.

Старик не отреагировал.

Тогда я поднялся, обошёл стол, и заглянув деду в лицо, в ужасе отшатнулся.

Почерневшая, иссохшаяся кожа, провалы вместо глаз, неровный оскал пожелтевших зубов и клоками вываливающаяся борода. Передо мной была самая настоящая мумия, причём очень и очень не свежая.

Не скажу что привык к подобным вещам, но стоически выдержав метаморфозу, панике я не поддался. Но вопрос — что же теперь делать? — задался сам собой.

Искать логику? — Конечно же нет.

Тогда хотя бы осмотреться, пока, вслед за хозяином, избушка не трансформировалась в какой-нибудь пенёк.

И я, оставив мумию дедушки в покое, повернулся к столу.

Газета так и лежала на месте, только совсем пожелтела, кучка полуистлевшего табака на ней тоже никуда не делась, и даже потемневший от времени самовар стоял напротив окошка. Не было только стакана и дедовской пиалы.

Так и есть, «Комсомольская правда» за одна тысяча девятьсот двадцать пятый год. Воскресенье, двадцать четвертое мая. Печать, по ощущениям, похожа на то что в девяностые по подвалам массово клепали, желтая только, да временем потертая. На первой полосе статья про то как комсомольцы в деревне коммунизм строят, карикатура, землятресение в Японии и клич всем членам РЛКСМ. Судя по аббревиатуре, ленинский комсомол-чего-то-там.

На обороте две большие статьи, одна про нэп — новая экономическая политика, вторая про Ленина. Сильно разглядывать я не стал, а аккуратно свернул и спрятал в нагрудный карман, как никак — раритет. Второй такой скорее всего в этом мире нет.

Заглянул за печку, — обглоданный чилижный веник, валенки, да видавшая виды кочерга. Ещё тулуп на стене, но у него почему-то совсем не было карманов.

Ну и всё. Кроме укромного запечного пространства, мест в избушке, где могло бы быть что-то спрятано, не имелось.

Поэтому, потратив на осмотр помещения не больше пары минут, я вновь обернулся к сидящему за столом старику. Точнее к его высохшему телу.

Обыскивать покойников, дело крайне неприятное. Когда труп свежий, тёпленький, ещё как-то терпимо, а вот копаться в карманах истлевшей мумии — совсем не айс.

Но других вариантов у меня не было, я во что бы то ни стало должен был получить то, зачем пришёл. Знать бы еще что это такое...

Договариваться с бандами, как велел дед, несомненно, тоже выход. Но, во-первых, очень дурно пахнущий, а во-вторых не совсем реальный. Вот где я их искать буду, даже если решусь? Да и найду, не факт что меня послушают. В общем, сложно всё, хотя какая-то доля истины в этом предложении есть.