Чужие степи 6 (СИ) - Ветров Клим - Страница 24

Не скажу чтобы боялся, или жалел о чём-то, но, всё равно, было как-то не по себе. Напрягало ещё моё теперешнее состояние, духа бесплотного. Ну и близких жаль было. Дети-то ладно, поплачут да забудут, детская психика она такая, отходчивая. А вот с женой всё выглядело иначе. Знал я, что любит она меня, как в книжках пишут, по-настоящему. И вроде бы отпустить её надо, сказать там что-то типа — «живи и будь счастлива», но, видать, я совсем плох в этом плане, ибо заранее злился и ревновал.

Пока я мучился под потолком, Аня сложила инструмент, и оставив со мной Володеньку, удалилась.

Я вновь попытался сдвинуться с места, и вновь безуспешно. Не знаю как на самом деле, но мне показалось что меня словно приковали в этом углу. Хотя как это можно сделать применительно к существу бестелесному, я не знал. Может молитвы какие-то есть на этот случай? Бывает же, что когда душа не уходит и начинает шалить, приглашают священника, или ещё кого-нибудь из этой сферы. Но я, кроме нескольких строк из отче наш, и не знал ничего, как-то не приходилось. Вот бы Леонида спросить? Он ведь вообще долго в призраках ходил. И летать мог в приличном радиусе.

Убедившись что просто так «оторваться» с привязи не могу, я попытался хоть как-то установить границы моего теперешнего существования. То что сущность я бестелесная — понятно, но должно же быть хоть какое-то вместилище моего разума? Облачко там, тень какая-нибудь... Ну хоть что-то, за что можно зацепиться?

Искусственного освещения в актовом зале не было, свет шёл только через прорези наполовину заложенных окон, и если я отбрасываю тень, это будет уже кое что. Надо только сдвинуться, совсем чуть-чуть. Прямо капельку.

Вот только как я ни старался, всё равно ничего не получалось. Ведь как можно сдвинуть то, чего нет?

Пока мучился, «ожил» Володенька. Поднявшись на четыре лапы, он грациозно — насколько позволяли размеры, прошёлся вдоль стены, и остановившись напротив накрытого на каталке тела, громко принюхался.

«Неужели сожрёт?» — запаниковал я. Понятно что трупу не больно, да и сам я уже отдельная субстанция, но видеть как жрут то, что долгие годы считал собой, своим телом, было бы, как минимум, неприятно.

Но есть Володенька никого не собирался. Усевшись на задницу, он замер, лишь изредка отмахиваясь хвостом от чего-то невидимого.

Сколько он так сидел, я не знал. Не замечая течение времени, я различал лишь какие-то события. То есть когда ничего не происходило, я словно застывал в ожидании. Но прежде чем он пошевелился, за окном сначала стемнело, а потом и рассвело.

Медленно поднявшись, Володенька мордой сдёрнул мой простынчатый саван, и стал облизывать мне лицо.

Я смотрел и не мог понять зачем он это делает. Потом неожиданно уловил непонятные покалывания, и почувствовал насколько шершавый у Володеньки язык.

Пока пытался осилить как такое может быть, всё вокруг смазалось, меня закрутило, и следующее что я почувствовал, удар лицом о деревянный пол актового зала.

Очнулся почти сразу. Вокруг никого, а рядом каталка валяется. Наверное Володенька, когда лизался, опрокинул. А воняет-то как... Жуть.

Осмотрелся, Володеньки не было. Видимо выполнил миссию, и отчалил в свои райские кущи, отдыхать.

Но на моё настроение, его уход никак не повлиял. Ощущать себя в своём собственном теле — охрененно. Руки, ноги, голова — всё на месте. Ещё бы одежду какую-нибудь...

Но да ладно, её отсутствие — это такие пустяки на самом деле. Вставать не стал, а облокачиваясь на локоть, осторожненько сел. Вроде ничего не болит. Даже странно. Закинул руку за спину, и провёл вдоль хребта. Никаких швов, или чего-то подобного. Посмотрел на пузо, прошёлся по бокам. Тоже ничего. Потом обратил внимание что не видно старого шрама на предплечье, ещё в детстве с тарзанки свалился, распорол веткой, пока летел. Пощупал рукой — нет его. Чудеса.

Но как бы там ни было, а надо вливаться в коллектив. Аню найти, а то что я тут один, да ещё и голый.

Не долго думая, завернулся в простынь, альтернативой которой были только чехлы на креслах.

Но хоть срам-то и прикрыл, теплее не стало. Решил ещё что-нибудь поискать, мерзнуть не хотелось. Но только шагнул к двери, как послышались чьи-то шаги, а в замочной скважине повернулся ключ.

Времени на раздумья было немного, поэтому я и не думал, а просто шагнул в сторону, и присел за креслами.

Но испугался я зря. Это была Аня. Увидев меня, она застыла, но уже через секунду бросилась мне на грудь.

— Мне мало что известно. Приехали на двух машинах, почти все раненные, никто толком и сказать ничего не может. Да я и не спрашивала, как тебя увидела, так больше ни на кого не отвлекалась. — когда она немного успокоилась, я принялся задавать вопросы.

— Что, совсем ничего не говорили? Даже не обмолвился никто?

— Не знаю. Бредить, — бредили. А так, чтобы конкретное что-то рассказать, навряд ли.

— А что за мужик тебе со мной помогал?

— Мужик? — удивилась Аня. — Какой мужик?

— Ну, который уговаривал тебя вколоть мне эту гадость.

Супруга нахмурилась, и приложив руку к моему лбу, спросила озабочено.

— С тобой всё в порядке? Не было никакого мужика. Я сама решила попытаться.

— Сама? — пришёл мой черед удивляться. — Ты ничего не путаешь? Как ты могла знать что это поможет?

— Не знаю. Но в какой-то момент совершенно чётко осознала что надо сделать именно так. Звучит неубедительно, я понимаю, но раз ты стоишь передо мной, значит я всё сделала правильно. — ответила Аня, и тут же всполошившись, настороженно сдвинула брови. — А откуда ты вообще мог что-то видеть? Ты ж присмерти лежал, в отключке?

— Не знаю. Привиделось наверное... глюки может...

В данный момент мне уже не казалось это столь важным, какие-то вещи — из тех что не укладываются в голове, я привык просто «отмечать галочкой», и убирать в сторону. Потому как, если этого не делать, так и будешь гадать что же это такое и почему так, а не этак.

— Да что же это я! — всплеснула руками Аня, — Вот, тут одежда твоя, оденься, простыней накройся и на каталку ложись.

— Зачем?

— Ну не останешься же ты здесь живой и здоровый. Я ведь не одна тебя оперировала, вопросы у людей появятся. А так скажу что дома долечиваться будешь, и перевезем тебя. Мне кажется, так правильнее будет. Или нет?

Логика в её словах была, поэтому спорить я не стал, и натянув на себя трико и майку, устроился на каталке.

Аня вышла, какое-то время её не было — я уснуть даже успел, и проснулся только когда она вернулась в сопровождении всё тех же санитаров.

Меня выкатили, прокатили по школьным коридорам, подвезли к запряжённой лошадью телеге, и переложив на неё носилки, сами устроились рядышком.

— Только на кочках поаккуратнее, не дрова везёте. — глядя на их приготовления, предупредила Аня, усаживаясь возле меня.

— Н-но! — взялся за вожжи один из мужиков. — Пошла по-тихой!

Лошадь всхрапнула, но упираться не стала, и потихонечку поплелась к выезду со школьного двора.

Наверное, будь я по-настоящему ранен, поездка получилась бы ещё та. Телега хоть и на резиновом ходу, но трясло её немилосердно. То лошадь дёрнется, то колесо в ямку попадёт. Дороги-то, не ровняются как раньше, по два раза в год.

Но ранен я не был, поэтому доехал замечательно. Морщился иной раз на кочках, так чтобы не заподозрили.

— Потерпи, потерпи браток... — когда особенно сильно трясло, успокаивали меня мужики, и тяжело вздыхали, наверняка представляя как мне больно.

Но в итоге меня всё же довезли, Аня открыла ворота, и попросив поставить носилки на крыльце, распрощалась с помощниками.

— Может его того, в дом занесём? — нахмурился один из них. Решение оставить больного на улице, его явно озадачило.

— Нет, пусть пока здесь, ему свежий воздух нужен, до вечера полежит, а там сами занесём. — отказалась супруга.

— Как знаете. — кивнул мужик, и с сочувствием посмотрев на меня, ретировался.