Чужие степи 6 (СИ) - Ветров Клим - Страница 32

— Нет, нормально всё, задумался просто... — я поднялся, сделал шаг ей навстречу, и опомнился лишь когда она, замахав руками, отступила.

— Не подходи!

— Извини. Как ты?

— Терпимо. Температуры нет, других симптомов тоже.

— А вообще как?

— Плохо. — лаконично охарактеризовала она ситуацию, всем своим видом показывая что не особо рада моему появлению. Я её понимал, но не задать еще несколько вопросов не мог.

— Не разобрались что это за дрянь? — спросил я.

— Нет. Что-то новенькое, или забытое старенькое. Непонятно. Умирают от высокой температуры, если удается сбивать, более-менее держатся.

— Более-менее?

— Ну да. Дети болеют легче, нашего возраста — так себе, а вот хроники, или с отягощениями, гораздо хуже переносят. Говорить о каких-то подвижках в плане лечения, рано, слишком мало сведений, только и успеваем тряпки холодные менять, да компрессы делать...

— Мда... А Василич где?

— Слёг Василич. Температура, кашель, хрипит весь. Сбиваем кое-как, пока держится, но возраст у него, не факт что выкарабкается.

То, что Василич может заболеть, я как-то не рассматривал, но теперь становилось понятно почему нет ни оповещений, ни вообще видимых движений в эту сторону.

— Умерло много?

— Достаточно. В основном те кто поздно обратился.

— Я телегу встретил, это покойники?

— Они. В морг таскать некому, да и места там не особо. — вздохнула Аня, и достала из кармана небольшую, похожую на игрушку рацию. — На вот, я её обработала антисептиком, но на всякий случай, пусть часок на солнце ещё полежит.

Рацию я забрал, она действительно оказалась игрушечной, и распрощавшись с женой, вернулся к велосипеду. То что Аня не заболела, внушало определенный оптимизм, хотя, конечно, это ещё ничего не значило. Начитавшись всякого, я знал что инкубационный период может быть совершенно разным. Где-то пройдут часы, а где-то недели, а то и месяцы. Так что, поводы для оптимизма если и были, то весьма осторожные.

Я вообще не понимаю, как с самого начала никто не подумал о карантине? Сколько было страшнейших эпидемий в древности и в средние века? Одной только чумы десяток видов, не считая всяких холер и прочего. Как можно было так безрассудно принимать людей? Выходит, что вызванная нашей «цивилизованностью» беспечность, оказалась действенней чем все происки врагов. Не знаю, может я и не прав, но кажется мне, что всё только начинается, и самое страшное ещё впереди.

А дома меня уже ждали. Сыну я объяснил совсем вкратце, не хотел пугать, но когда читал, оставил книгу отрытой на бубонной чуме. Ну а девочки нашли и, что естественно, переполошились.

Объяснил, рассказал что видел маму, что с ней всё в порядке, отдал рацию, показал как пользоваться, и едва успел дойти до кровати.

Обычно, когда ложишься спать, всё равно ощущаешь течение времени. Сны снятся, ворочаешься, встаешь попить, в туалет. А у меня всё не так. Это как тумблер, — закрыл глаза — открыл глаза. Ни снов, ничего. Машина времени, в каком-то смысле.

Так что для меня, как обычно, прошло всего пару секунд, но проснулся я почти через восемнадцать часов.

Поднялся, по шуму голосов в детской понял что с детьми всё в порядке, и наскоро умывшись, позвал сына.

— Ничего не происходило, с мамой говорили недавно, у неё всё нормально. — бодро отрапортовал ребёнок.

Дети, они вообще как-то иначе воспринимают действительность. Что нам, взрослым, досадная проблема, им увлекательное приключение.

Вот, казалось бы, вокруг страшное творится, а они на головах ходят, и в ус не дуют. Ну а что, мама же с папой решат всё. Чего напрягаться?

Убедившись что с ними всё в порядке, я взял рацию и вышел на улицу.

Погода, как обычно, шептала. Почти девять вечера, а на градуснике под сорок. Не будь этой заразы, сейчас бы все на речке торчали. Дом наш хоть и не прямо возле воды, но доносящиеся с пляжа детские визги, слышно очень хорошо. А сейчас тихо, значит никого нет, хоть и жарко.

Устроившись в тенёчке, я проверил рацию, убедился что дети ничего не накрутили, и нажал клавишу вызова.

Попытки после пятой, Аня ответила, и сказав что «перезвонит», отключилась.

«Может всё-таки съездить?» — повторилась настойчивая мысль. Но тут же пришла другая, рациональная — «Если у неё нет времени ответить на вызов, то необходимости выходить она вряд ли обрадуется.»

Так что, подождав с пол часика, я зацепил рацию на карман рубахи, и решил заняться чем-нибудь полезным, например огородом.

Аня «перезвонила» часа через три, и сообщив что с ней всё в порядке, сразу же прервала связь. Я попытался вызвать её, но безуспешно. Хотел всё-таки съездить, но до «отключения» оставалось совсем немного, и единственное что успел сделать — дошел до кровати. Когда встал, посмотрел на часы. Выходило что спал я на час с копейками меньше обычного. Может отпускает? — закралась несмелая надежда.

За окном вечерело, но было ещё довольно светло. Судя по тишине, детей дома не было, и я вышел на улицу. Все трое занимались сбором жука с картошки, громко обсуждая какую-то книгу.

Правильно говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Раньше совсем мало читали, всё в телефонах, зато теперь книга — лучший друг. Повезло. В каком-то смысле.

Увидев меня, засуетились, бросили дела и забежали в дом. Оказывается, пока я спал, приходила Аня. Просила не беспокоиться, сказала что зайдёт вечером.

Без четверти семь — я посмотрел на часы, и отправив детей заниматься огородом, пошёл готовить ужин.

Пока развёл огонь, пока придумал что буду делать, набежали тучки, и стало совсем неуютно. Лампы едва светили, электричества не было уже трое суток, и подзарядить севшие за это время аккумуляторы можно было только генератором. Вот приготовлю ужин, займусь. Разряженными держать их нельзя, они у меня хоть и тепловозные, но тоже не вечные. Если верить умным людям, при нормальном обращении их хватит ещё лет на семь.

Вот как всё это добро оставить? — в голову лезли настойчивые мысли о переселении. Выждать ещё несколько дней, убедиться что никто из моих не болеет, и рвануть куда-нибудь. Куда именно я ещё не придумал, но оставаться в зараженном селе не хотелось.

— Папа, папа, там дядя Олег пришёл! — закричали дети, отвлекая меня от готовки.

Оставив сына следить за печкой, я поставил на плиту чайник и вышел во двор. Олег стоял у забора, и видок у него был, прямо скажем, никакой.

— Чего такой кислый? — остановившись в нескольких метрах, спросил я.

— Дело есть. — хмуро ответил он, и не дожидаясь приглашения, уселся на перевернутый таз в котором обычно настаивали навоз для растений.

Судя по настроению Олега, дело было серьёзным, и наверняка непростым.

— Рассказывай. — я подтащил ведро, и так же перевернув, сел напротив.

— Мои заболели. — уставившись в землю, глухо произнёс он.

Я не знал что сказать, поэтому только вздохнул и развёл руками.

— Нужны лекарства. Врачи говорят без антибиотиков Ольгу не вытащат, да и сына...

Он обернулся, и долго всматривался в поднимающиеся к небу столбы черного дыма. Вечерами за кладбищем сжигали тела умерших, и судя по затягивающей небо черноте, сегодня их было особенно много.

— У нас нету, были бы, я б дал, ты же знаешь, не жалко. Но нету... — словно оправдываясь, пробормотал я.

— Да это понятно. Ни у кого нету, но я знаю где есть. — так же, уставившись в песок, чётко произнёс Олег.

— Где? Ты шутишь? — от удивления я даже привстал.

— В городе. Карту помнишь?

Конечно же я помнил карту. Только кроме того что помнил, понимал что с тем же успехом эти лекарства могли быть на Марсе.

— Полетим вдвоём. По максимуму заправимся, и ходу. — с каким-то внутренним надрывом, произнес Олег. Он явно боялся отказа, и на какое-то мгновение мне даже показалось что он не в себе.

— Ты всерьёз думаешь что там что-то осталось?