Чужие степи 6 (СИ) - Ветров Клим - Страница 36

Куда не кинь, всюду клин. Остаётся одно, сбить температуру и надеяться что он продержится пока я не проснусь.

Дотащив Олега до дивана, я уложил его, дал воды, и смочив тряпку, положил ему на лоб.

Он что-то пытался сказать, но говорил непонятно, бессвязно, и единственное что я смог разобрать, имя его жены. Он вроде как звал её, или наоборот, прогонял. В общем, бредил.

Пока метался вокруг него, намоченная тряпка высохла, и я вновь намочил её. Потом, вспомнив про найденные ртутные градусники, достал один, и стряхнув, сунул ему подмышку.

Держал недолго, но намерил на почти сорок градусов. Обычно при такой температуре вызывают скорую и шлепают уколы, но не в нашем случае. Единственное что мне оставалось — менять компресс.

Раза после пятого, он попросил пить, и во взгляде его что-то прояснилось.

— Ты меня слышишь? Напоив, спросил я его.

Он кивнул, и ответил, но неразборчиво.

— Сам сможешь тряпку мочить? .

Он опять кивнул. И опять что-то сказал. Я снова сунул градусник ему подмышку.

Тридцать девять и три. Температура немного спала, но до приемлемых значений было ещё далеко. Мне бы часок продержаться, не уснуть, глядишь совсем упадёт.

Снова смочив компресс, я вытащил из сумки ещё одну полторашку, потом подумал, и достал вторую. На тот случай если усну, чтобы Олегу не приходилось вставать.

Чем ещё сбивают температуру? Наверняка есть какие-то способы, но мне они не были известны.

А если...

Но додумать, что будет если, я не успел, и вырубившись, тут же очнулся. Понятно что прошло много часов, но мне опять показалось что это были секунды.

Тело затекло, руку, на которой лежал, почти не чувствовал, попробовал сесть — чуть не упал. Но в итоге всё же собрался в кучу и подполз к Олегу.

Живой, слава богу. Дышит тяжело, глаза закрыты, тряпка сползла на пол, воды в бутылках нет.

Первое что сделал, вернул на место компресс. Олег даже не дёрнулся. Судя по цвету лица — а оно покрылось красными пятнами, температура так и держалась.

Сунул градусник, подержал буквально минуту — сорок и пять. Единственное что пришло в голову, полить его водой.

Вылив почти треть канистры, отхлебнул сам, и отставил её в сторону, прикидывая чем бы привязать Олега к креслу аэроплана. Вернуться домой — единственный способ продлить ему жизнь. Организм у него крепкий, есть все шансы выкарабкаться. Надо только верёвку найти, и по-быстрому валить отсюда.

Тем более и сам я как-то неважно себя чувствую. Может после сна такое ощущение, — всё же на полу провалялся, но мне казалось что меня знобить начинает. Не сильно, как бывает когда продрогнешь на улице, и потом уже дома в тепле потряхивает. Так что оснований, чтобы всё бросить и бежать, было более чем достаточно. С веревкой разобраться только, с собой у нас ничего нет, поэтому придётся что-то придумывать. Можно покрывало порезать и связать, а можно проводами воспользоваться. Ими, наверное, сподручнее будет, да и надёжнее.

Откладывать я не стал, и сразу приступил к делу. «Штаб» трогать не хотелось, поэтому выдрал хороший кусок в кабинете напротив. Обычный провод; два на два с половиной, медный, изоляция достаточно мягкая, для моих целей в самый раз. Скрутил по-ковбойски, и проверив Олега, побежал на крышу.

Но только высунув нос, понял что никуда мы не полетим, во всяком случае прямо сейчас. — Аэроплан лежал на боку, подвернув под себя крыло.

Ведь хотели же привязать... — с досадой подумал я. Еще когда уходили, обсуждали, но потом отвлеклись как-то, и забыли. Может быть, если б не сон мой дурацкий, я бы и вспомнил, но теперь чего уж говорить, чинить нужно.

И тут даже подходить не надо чтобы понять всю серьёзность положения. Ничего складного в конструкции аэроплана нет, что означает поломку самого каркаса. А это не так просто как может показаться.

На ходу теряя и так никакое настроение, я всё же подошёл ближе.

Алюминиевый каркас достаточно легкий, но недостаточно прочный, что сейчас и подтвердилось. Починить — можно, но это не так просто, и непонятно сколько займёт времени. Изобретать ничего не нужно, решение может быть только одно — наложить шину. И будь «перелом» попроще, я бы даже не заморачивался, приложил бы хоть ту же монтировку, и примотал проводами. Но сломано на сгибе, поэтому шина должна повторять контуры поломанной трубы. Ну а согнуть монтировку, это такое себе занятие, неблагодарное.

Прикинув каких размеров нужен «протез», я спустился вниз. Олег лежал в том же положении, его компресс и одежда уже высохли.

Вот сколько я ходил? Минут десять? Выходит оставшейся воды, если так же поливать его, хватит всего на час, или даже меньше.

И как быть?

Намочив тряпку на голове, я налил немного воды в найденную здесь же тарелку, оторвал кусок покрывала, смочил его, отжал, и сунул Олегу за пазуху.

Не бог весть что, но так хотя бы на дольше хватит.

Оставалось только починить аэроплан.

— Не трать время... Ищи лекарства... — неожиданно и очень отчётливо прошептал Олег. Губы его высохли, и когда он открывал рот, трескались прямо на глазах.

Оторвав ещё кусок покрывала, я так же смочил его, и вложил ему в руку.

— Лицо обтирай, полегче будет.

— Не надо... Со мной всё уже... — прохрипел он. — Спаси моих... Найди лекарство...

Я посмотрел на часы. Вроде ничего не сделал, а времени прошло уже почти три часа. Даже если сейчас сразу найду чем отремонтировать аэроплан, пока сделаю, пока притащу Олега, лететь будет поздно. А усну, он умрёт.

Оставив его одного, я вышел в коридор, пытаясь отвлечься, и заставить мозги работать. Не может быть чтобы не было выхода. Выход есть даже в самых неразрешимых ситуациях, главное найти его. В последнее время я так часто говорил это людям, что даже сам поверил. А ведь это нифига не так. Какой выход у человека падающего с обрыва в пропасть? А у тонущего посреди бурной реки? Или у того кого сбила машина насмерть? В общем, чушь это полная, выход есть только там где он есть, а где его нет, там и нет. Как бы упаднически это не звучало, но так оно и было. Что бы я сейчас не сделал, Олег умрёт в любом случае. Это как луна на небе, ты хоть в лепёшку разбейся, а она всё равно взойдет.

По-хорошему, надо сделать выводы и продолжить поиски, иначе всё зря, и его смерть будет напрасной. Вот только все эти «надо», «должен», «обязан», так мне уже надоели, что хотелось просто лечь рядом, и помереть. Ну а что? Ни забот тебе, ни хлопот. Где-то даже интересно, что там, за гранью. Наверное когда-нибудь я так и сделаю, но в данный момент «надо» и «должен», перевешивали мои сиюминутные желания. — Надо найти лекарства, потому что я должен спасти людей. Только так, и никак иначе.

Вернувшись в кабинет, я снова смочил все тряпки, но за те несколько минут пока я собирался духом, Олег совсем сдал. Глаза ввалились, губы посинели, а дыхания почти не было слышно. Нужно было что-то делать, а я не знал что, и от безысходности не придумал ничего лучше чем померить температуру. Но градусник лишь подтвердил мои опасения, сорок два и два — это был приговор.

Оставалось только простится, и как-то проводить его в лучший мир. В бога Олег не верил, по крайне мере никогда не говорил об этом, но я всё же решил прочитать молитву. Целиком я её не знал, но мне казалось что это и не важно. Важен сам посыл, чтобы искренне.

Начал читать, решил достать из под рубахи крестик, в последнее время я его не снимал, и вместе в крестом нечаянно достал свисток.

Хотел спрятать обратно, но внезапно что-то кольнуло в голове, вроде как предчувствие шевельнулось. А почему бы и нет? Шансов выжить у Олега ноль, а так, вдруг поможет? Мне же помогло?

Тут же подскочив к столу, я вытряхнул всё из рюкзака, нашел коробку со шприцами, и сунув свисток в рот, вышел в коридор.

Потолки больше трёх метров, должен поместиться, в крайнем случае пригнётся, не переломится.