Художник Кошмаров (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 3

Большое число людей, маленькая площадь плодородных земель и нехватка продовольствия вынуждали японцев придумывать способы систематического убиения «лишних ртов» в как можно большем масштабе.

Мысли методично перескакивали с одной на другую, пока руки умело делали своё нехитрое дело. Владелец тела явно не в первый раз занимался сельским хозяйством. А худощавое, но жилистое тело юноши было привычно к тяжелой работе.

Тем не менее работы было много, а перерывы нашей четверке явно не полагались, поэтому время шло, а мы продолжали горбатиться на полях, пока часть работников обедала, а затем вновь вернулась к работе.

Надо ли говорить, что тот здоровяк, что был для нас надсмотрщиком, вполне себе вкусно покушал, пока мы, глотая слюни, старались на него не смотреть. В целом же, он вообще себе не отказывал, весело общаясь с ближайшими девушками, и явно воспринимал своё здесь присутствие, как некий отдых.

Я не знал, почему у нас не было обеда. То ли хозяин двора решил в этот раз сэкономить, то ли работу, в которой он решил помочь, надо было выполнить как можно быстрее.

И да, это поле, к концу дня которое я уже возненавидел, принадлежало другому человеку, а владелец постоялого двора по имени, Чао, из-за отсутствия караванов, решил таким образом использовать часть своих работников с большей пользой.

Мнение работников, очевидно, никого при этом не интересовало.

Я вновь поморщился. Память этого тела все так же гордо меня игнорировала, но кое-что все же подбросила.

Прошлый владелец тела был круглой сиротой и бродяжкой, которого «по доброте душевной» принял владелец постоялого двора. Стоило же ему привести Хана, а именно так звали парня, хоть к какой-то кондиции, как он заставил того отработать каждую вшивую медную монетку, и ещё сверху.

Так что надежды на помощь семьи или какого-нибудь клана не было совершенно. По социальному положению хуже меня были лишь рабы и бродяги.

Вот почему если кого-то со стороны мог заинтересовать вопрос, было ли мне жаль того паренька, на месте которого я очутился, то я мог четко дать ответ. И как бы это жестоко не звучало, нет, мне не было его жаль.

Причина проста. Осознавая в каком положении я очутился, что-то мне подсказывало, что если я не придумаю способ выбраться из этого ада, то скорее рано, чем поздно сам наложу на себя руки.

Даже тех крох воспоминаний, что приходили от прошлого Хана хватало, чтобы понять, что это совсем не жизнь.

Да, привычные с детства и не видевшие другой жизни местные ещё как-то могли так жить, но мне, жившему нормально, будет чудовищно тяжело перестроиться, если вообще возможно.

Живот уже нещадно завывал, а Солнце начало окрашиваться в красный цвет, когда Чанг наконец-то решил, что с нас хватит.

Весело насвистывая, он двинулся обратно к постоялому двору, а следом, полностью вымотавшись, поплелась и наша четверка.

«Вэлком, ту зе райс филд, мазафака». — сквозь зубы прошептал я, с ненавистью смотря в спину жирного рабовладельца. И хоть формально ни сын, ни сам владелец рабов не имели, это не значило, что мы ими не являлись, ведь кроме еды мы денег и в глаза не видели.

Интересно, почему он не сделал нас рабами. Хан иногда об этом думал, хоть и не знал ответа.

Я так устал, что сил не было даже на то, чтобы разглядеть приближающиеся к нам дома, а точнее, жалкие, построенные из говна и палок халупы.

Того же беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что ни о каком деревянном полу не шло и речи. Лишь старый, добрый земляной пол и невероятно мягкая и удобная циновка. Стены их жилищ, построенные из веток и худо-бедно обсушенной глины, были сделаны так плохо, что одного хорошего удара хватило бы, чтобы их сломать. А покрытые соломой крыши при желании смог бы пробить даже воробей.

Вид открывшейся бедности ещё сильнее испортил настроение, открывая совсем уж не радужные перспективы. Глядя на царившую вокруг лютую нищету, я не мог не признать, что питание нашей четвёрки могло быть даже сравнительно неплохим, благодаря тому, что владелец Чао был одним из самых богатых людей в деревне.

Что, впрочем, не отменяло того факта, что он все равно держал нас на голодном пайке.

Воспоминания о терзавшем живот голоде были так сильны, что заставили меня передёрнуться всем телом. Эти страдания были буквально выжжены на костях Хана.

— Стой! — резкий крик Чанга заставил нас всех подпрыгнуть и немного прийти в себя.

Более того, я с удивлением услышал в голосе сына владельца характерные нотки самого настоящего страха.

И мне было чертовски интересно, что же заставило эту гору сала настолько испугаться, поэтому я обошел стоящего передо мной Бао и уставился на кого-то, кто застыл прямо перед настороженным Чангом.

Какого же было моё удивление, когда я разглядел того, кто преградил нам дорогу.

Это была девочка, можно сказать, молодая девушка лет шестнадцати, с угольно черными, гладкими и длинными волосами, делая её схожей с Самарой Морган из фильма «Звонок». Туда же шла и белоснежно белая кожа, выглядящая жутко чужеродной среди смуглых местных и…

Я пару раз моргнул, пытаясь прогнать галлюцинацию, но та упорно отказывалась пропадать.

… У стоявшей перед нами девушки были глубоко зеленые глаза с вертикальным, словно у змеи зрачком. В отличие от нас она была одета в более качественный пускай и потертый халат и суженные штаны.

И стоило мне в полной мере осознать её вид, как я с трудом удержался на ногах.

Что я говорил ранее? Древний Китай — это плохо? Подождите, я имел наглость оскорблять древнюю Японию?

Что же, бессердечная реальность с готовностью и легкостью доказала мне, что я толком даже не взглянул насколько глубока «кроличья нора».

Что может быть хуже древнего Китая? Правильно, лишь фэнтези версия древнего Китая.

Азиаты сами по себе люди тяжелые, а устройство их жизни не приемлет слабости даже в современном мире.

А теперь дайте им возможность придумать своё собственное темное фэнтези и так родится жанр «Культиваторщины», как бы странно это название не звучало.

Очевидно, результат в чём-то получится ещё более чудовищный, чем даже у западных творцов.

И глядя на зло смотрящую на Чанга молодую девушку, я примерно представлял куда именно мне не повезло попасть.

«Возможно, даже попадание в тот же Вархаммер не так плохо». — отчаянно подумал я.

Где-то около полугода назад мне довелось рисовать иллюстрации для суперпопулярной китайской серии книг, чья известность достигла такой величины, что ею заинтересовались даже на иностранных рынках.

Откровенно говоря, мне удивительно повезло, что именно меня наняли на работу, но находясь сейчас здесь, я начинаю подозревать, что за этим скрывалось нечто большее.

Работы было немного, тем не менее мне пришлось, как минимум, пролистать начало первой книги, почитать комментарии тех, кто о ней знал и вдоволь насмотреться на прилагающиеся наброски.

Из всего вышесказанного несложно сказать, что я практически ничего не знал об этой сянься, или, переводя на русский, китайском боевом фэнтези.

Вот только, как тому, кто рисовал некоторых из основных героев этой истории, я уж точно не могу перепутать ту, кто занимала одно из важнейших мест в сюжете.

Слишком часто она мелькала в иллюстрациях и раз от разу представала во всё более дорогих и качественных одеждах.

Прямо перед нами стояла никто иная, как Лиан Хао, одна из немногих, кто имела полноценную фамилию, хоть никто в деревне и не знал, откуда она у неё взялась.

Из-за её нечеловеческих глаз и, откровенно говоря, довольно устрашающего вида, она пользовалась в деревне дурной славой и будь она обычной девушкой, её история закончилась бы толком не начавшись, ведь она тоже была сиротой. А значит, за неё некому было заступиться.

Внезапно загоревшийся дом, желающие испробовать юное тело насильники или совершенно случайно напавший ночью зверь — судьба того, кого некому защитить, печальна.