Маневры 3 (СИ) - "АЗК" - Страница 35

Прибежавший от комбата сверхсрочник медик, осмотрев пострадавшего, успокоил — серьезных ран и повреждений нет. Обработал раны, перевязал и увел к БТРу.

Но это были еще не все события, которые произошли у ручья под холмом. В самый разгар боя с самолетом противника, появились наши истребители. Неожиданно, ближайшая к нам «Шилка» дала залп и сбила один из наших истребителей. Из-за пыли наводчик «Шилки» наводил по отметкам на индикаторе кругового обзора радара и без системы опознавания «свой-чужой», допустив трагическую ошибку. Я выдал в радиосеть зенитчиков такой загиб, что проняло наверное до небес. «Шилка» перестала крутить башней, подняв стволы вверх и только антенна радара двигалась — оператор продолжал следить за воздушной обстановкой.

Тем временем другой наш истребитель зашел в хвост «Юнкерсу», и огненные трассы прошили его фюзеляж. Он попытался ускользнуть — заложил разворот, давая своим бортстрелкам возможность эффективнее вести огонь. Они не жалея патронов отстреливаются, но нет, уйти ему так и не удалось — сверху на него свалился еще один наш самолет, ведя при этом непрерывный огонь. Это дало желаемый результат — «Юнкерс» задымился, вспыхнул и полого пошел к земле. Хорошо нам с земли было видно, как из него выбрасывается экипаж и спасается на парашютах — тут внизу его уже ожидают и приготовили горячую встречу. В следующую секунду наш летчик, который атаковал «Юнкерса» сверху, сам попал под огонь бортстрелков двух других бомбардировщиков, перехвативших его при выходе из атаки своим пулеметным огнем...

Всю эту карусель воздушного боя наблюдали с земли наши солдаты и командиры, они прекрасно видели этот воздушный бой и искренне переживали, когда увидели нависшую над нашим летчиком опасность, пытались кричать, предупреждая его. Но это был крик бессильной злости и боли за судьбу своих летчиков, который не мог быть услышан — не было радиосвязи, не было управления боем ни с земли, ни в воздухе.

Последний летчик, увлекшись атакой, не заметил опасность, наверное у него еще не было навыка осмотрительности, чувства смертельной опасности в воздушном бою. Он не предпринял никаких действий, чтобы выйти из-под удара, и теперь было уже поздно что-либо сделать... Его самолет покачнулся, еще немного неуверенно пролетел по горизонту, затем, накренившись, пошел на снижение, будто пытаясь произвести посадку. Видимо, летчик был ранен и пытался спасти самолет и себя, но силы и жизнь его оставили, неуправляемый самолет, не выходя из пологого пикирования, скрылся за холмами севернее города, а затем до нас донесся взрыв и поднялся столб черного дыма с пламенем...

После понесенных потерь «Юнкерсы» на полном газу поспешили уйти на свою территорию. В воздухе над городом, смещаясь в сторону границы, завязался новый воздушный бой. Воздушная карусель истребителей — завораживающее зрелище. Одни сражаются на виражах, другие пытаются использовать высоту, сплошной гул и рев моторов, трассы пулеметных и пушечных очередей, дымовые шлейфы и огненные факелы...

Несмотря на то, что мы пережили немало за последний час, и всем хотелось отдохнуть, неумолимый приказ командира батареи погнал нас дальше вперед. Отъехав от местечка километров пять-шесть мы вышли на гребни очередной цепи холмов. У их подножья длинным языком раскинулась заболоченная долина, вся заросшая камышом.

Практически одновременно с нами, с той стороны болота между холмов появились немецкие мотоциклы — разведка. Разглядев нас, они не стали дальше переть дуриком, а сообщили своим по рации о нас — было видно в бинокль, как один из них, встав в полный рост в коляске мотоцикла, поднес ко рту микрофон и что-то говорит.

За мотоциклистами появились танки. Они как-то вдруг выехали на гребни холмов и остановились, на белесом фоне неба зловеще поблескивая на солнце стволами своих орудий.

— Зассали! — убежденно и как-то неожиданно для меня произнес наводчик Сулимов.

— Пойдут, — уверенно отвечает водитель БТРа. — Постоят, постоят и пойдут.

— Прямо не попрут, это факт, завязнут, видишь как заболочено! А на этой узенькой дорожке мы уж их встретим. — И наводчик сжал пальцы в жилистый загоревший кулак.

— Чем встретишь, своим КПВТ? — Резонно возразил водитель.

— Почему КПВТ? Есть еще две «Шилки», самоходки огонька подбросят!

— Знаешь сколько снарядов надо, чтобы полсотни танков подбить? Не-е-е. Дай бог шугануть их хорошо, чтобы пошли искать другую дорогу.

Время уже начинает подбираться к пяти часам, а немецкие танки все стоят на холмах. Не движутся и не стреляют, чего-то ждут. Должно быть, данных своей разведки, высматривают, нет ли поблизости противотанковых орудий, может вовсе не поэтому. Но эта непонятная для нас ситуация очень сильно всех напрягает.

Мы тем временем активно переговариваемся по своей радиосети. Кроме «Шилок», которые уже показали, чего они стоят, ближе к нам переместилась КШМка командира одной из батарей дивизиона. Как старший по званию, он командует нашей группой, и теперь по рации распределяет цели и задачи каждому. «Шилки» он поставил так, чтобы можно было поразить танки немцев в борта, а свой МТЛБу с ДШКМ и наш БТР с другой стороны дороги за болотцем, чтобы можно было наблюдать за действиями немцев со всех сторон. Зенитчики доложили что заняли позиции и замаскировались. Чуть позже, от них по сети прошел доклад о том, что они наблюдают воздушного разведчика и предложили его сбить, что бы не высматривал лишнего.

— Отставить! — Мгновенно среагировал комбат. — Сейчас эту птицу собьешь — немцы хер на дамбу вылезут... Пусть он гаденыш сообщит, что все хорошо, а там и писец воробышку...

Немецкий разведчик буквально ходил по нашим головам — искал наши замаскированные позиции. У немцев сложилась очень щекотливая ситуация: кратчайшая дорога вела через насыпную дамбу длиной километра два, и свернуть с нее уже нельзя. Поэтому они так осторожничают. Видимо немецкий командир прекрасно понимал сложившуюся ситуацию и выслал вперед мотоциклистов. Лихо проскочив дамбу, они веером рассыпались по всевозможным дорожкам прочесывая полосу метров по пятьсот с обеих сторон основной дороги. Вскоре там стали взлетать ракеты. Наконец, немецкие танки, трогаются с места. Рванув воздух оглушительным ревом запущенных моторов, танки справа по одному начинают с ревом вытягиваться на дорогу. Впереди — тяжелые, за ними — средние, в хвосте — легкие. Замыкаетколонну — пехота на грузовиках, хотя я заметил и несколько бронетранспортеров. Как-то не привычно, просто резал глаз внешний вид немецких танков. Я привык видеть в кино про войну совершенно другую технику. Чтобы не путаться, для себя я определил так: самые крупные с восемью катками на борт — тяжелые; немного меньше первых с шестью катками на борт — средние; все остальные — легкие.

— К бою! — проходит по радиосети команда нашего комбата.

Передний танк выруливает на дорогу и, прибавляя скорость, двигается в нашу сторону. На его правом боку отчетливо просматривается черный крест в белом окаймлении. По замыслу нашего комбата две «Шилки» должны были подбить первый и последний танк, заперев всю колонну на дамбе и накрыть её потом сосредоточенным огнем всего дивизиона. Мне в прицел видно, как с переднего танка вдруг как песчинка слетает башня и перевернувшись пару раз в воздухе падает не далеко от танка. Следом доходит звук выстрела тяжелого орудия. Через пару секунд, танк шедший вторым подпрыгивает на месте, и из всех щелей, как по команде выходит густой черный дым. Слышу как по рации комбат, глотая окончания слов приказывает нашим зенитчикам чтобы они не еб#ли себе мозги с танками, а в первую очередь сбили авиаразведчика.

Буквально через несколько секунд одна из «Шилок» дала полный залп из всех четырех стволов, как говорится «с гарантией». Авиаразведчик подбросило вверх и он распался на множество отдельных небольших фрагментов. Одновременно с этим огонь всего нашего дивизиона накрыл хвост колонны. Это решение позволяло, во первых запереть хвост колонны, а во вторых не закрывать цели тяжелой батарее, которая так кстати оказалась здесь, разрывами осколочно-фугасных снарядов и пылью, которая подымается от разрывов. Одна «Шилка» прикрывала тяжелую батарею от воздушного нападения, а вторая добивала все то, что смогло выбраться из-под обстрела наших «Гвоздик». На дамбе был ад. Огнем дивизиона управляет искусный мастер. Он то накрывал меткими залпами грузовики с пехотой, то внезапно менял установки и бил по скоплению легких танков, а то опять переносил огонь по грузовикам. Как только начинали оживать, шевелиться гитлеровцы, огонь опять гулял среди их машин. Немецкие танки не в состоянии маневрировать, открыли бешеный огонь по тяжелой батарее, её огневые были в облаке пыли, в котором то и дело сверкают разрывы.