Маневры 3 (СИ) - "АЗК" - Страница 46

— Подполковник! Что за пораженческое настроение? Вы помните, как ориентирует нас партия, и лично товарищ Сталин? Малой кровью, на чужой территории… — генерал развернулся от стола с картой и начал на меня слегка напирать.

— Прошу прощения товарищ генерал, но еще на рассвете мной были высланы несколько разведгрупп во все стороны от населенного пункта Локачи. На текущий момент, только сто тридцать пятая дивизия генерала Смехотворова занимает оборону к северу от вас и все. Танковая дивизия ушла изВладимира-Волынска в сторону Ковеля по плану прикрытия границы, оставив дивизии генерала Алябушева танковый батальон «двадцать шестых», да и тот «химический».

— На тебе Боже, что мне не гоже… — тихо под нос пробурчал генерал.

— Где-то так. Второй танковый батальон мы перехватили на дороге из Владимира-Волынского на Луцк…

— Драпали?

— Нет. У танкистов автотранспорта в обрез, вот они на самых «дохлых» танках отправили свои семьи в тыл. Заодно и технику оставлять врагу не пришлось. Семьи мы пересадили на наш автотранспорт, а танки окопаем и будут как ПТО.

— Я вот тоже, с самого утра своих вместе с другими семьями комсостава отправилв тыл. От греха...

— Еще мне удалось наладить плотное взаимодействие с авиадивизией под командованием генерала Лакеева…

— Он же замкомдива? — Сущий при этом резко вздернул подбородок.

— Комдив ранен и командование перешло к генералу Лакееву.

— Да… обрадовали вы меня подполковник… А как Смехотворов умудрился так быстро перебросить свою дивизию к границе?

— На сколько я в курсе, то добрые люди помогли.Товарищ генерал, у нас нет времени, прошу Вас подойти к карте. По данным моей разведки, крупное соединение вермахта остановилось на ночевку вот здесь, в трех километрах западнее Стоянува. По приблизительным данным в состав группировки входит: около сотни танков, полусотняорудий калибра сто и выше миллиметров, около трехсот грузовиков и много другой техники. Артиллерию противник разместил в десяти километрах от своей стоянки, на восточной окраине населенного пункта Переспа, также около двухсот пятидесяти-трехсот мотоциклистов остановились на ночевку в Торках.

— Что предлагаешь, подполковник? Не зря же, так подробно докладываешь данные своей разведки?

— Поскольку пехоты у нас мало и она связана боями, мы проведем артиллерийское наступление, для это мы располагаем артиллерийской группой, условно называемой "Южная", состоящей из девяти дивизионов крупного калибра, которые проведут контрподготовку.

— Но девяти дивизионов мало для разгрома такой группировки немцев!

— Это все, что разрешил использовать командир корпуса.

— А кто будет осуществлять контрбатарейную борьбу? Ведь у немцев около полусотни орудий крупного калибра?

— Вторая артгруппа, которая расположена несколько севернее, на предельных дальностях достанет огневые позиции немецкой артиллерии в районе Переспы. Первая часть контрподготовки будет состоять из пятиминутного огневого налета на позиции немцев под Переспой, чтобы оттянуть время открытия ответного огня их артиллерии. Налет будем проводить всеми наличными орудиями, которые могут дотянуться до Переспы. Затем "южная" артгруппа продолжит контрподготовку на подавление основной немецкой группировки. Очень жаль, что нам не разрешили использовать всю наличную артиллерию. Даже с привлечением отдельного артдивизиона владимир-волынского укрепрайона нам не хватает стволов.

— Это какой дивизион, восемьдесят пятый или девяносто второй?

— Девяносто второй, отдельный артдивизион с четырнадцатью шести дюймовыми гаубицами, практически в полном составе.

— Как же Вы смогли его привлечь, там командир серьезный?

— Мои разведчики наткнулись на их колонну, когда они оставшись без снарядов и без горючего и уже собирались уничтожить всю матчасть и лесами пробиваться на восток. Мы помогли с заправкой, а тут как раз доклад о ночевке немцев под Стоянувым...

— Интересная у Вас часть — дивизиону помогли с горючим, дивизии как я понял из ваших уклончивых ответов, с передислокацией, и даже с этим Лакеевым установили контакт, так что даже авиация у вас есть... Вы тут упомянули артиллерию укрепрайона, я вспомнил, что в Радзехове и под ним расквартирован триста сорок пятый артполк, подчиняющийся Струмиловскому укрепрайону. Его командира хорошо знаю, попробую ему объяснить обстановку, думаю он не откажется помочь.

— Чем вооружен полк?

— Сорок восемь шестидюймовых полевых гаубиц и несколько орудий в полковой школе.

— Это было бы отлично!

— И еще: из-за отсутствия у меня одного дивизиона в артполку, я был вынужден свести три полковые минометные батареи в сводный дивизион — его тоже будем использовать.

— В нашей ситуации это просто находка! Выдвинем его поближе, а скорострельность полкового миномета выше чем у орудия такого же калибра!

— Очень жаль, что нет у меня связи со штабом фронта…

Я с огромным интересом посмотрел на генерала. Перехватив мой взгляд крайне удивленный взгляд, Сущий счел нужным дать объяснение: — Друг у меня там служит в оперативном управлении, полковник Баграмян. Может быть слышали? Однокашник по академии Фрунзе. (Генерал Сущий с мая 1931 г. — слушатель Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. В апреле 1934 г. окончил ее и был назначен командиром-комиссаром 9-го кавалерийского полка 2-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии.)

Меня как мешком приголубило! Единственный Маршал Советского Союза*, который начал войну полковником! (* Хотя в действительности Баграмян закончил войну в звании генерал-армии. Но он был одним из десяти командующих фронтами, восемь из них были Маршалами.)

Нормально начать говорить я не смог — горло сдавил спазм. Только прохекавшись, я смог произнести: — А с ним можно связаться?

— Радиоданные есть, а вот радиостанция слабая, не добьет…

— Берите частоты, позывные и прошу пройти со мной, у меня мощная рация, она добьет.

Вызвав дежурного, Филипп Гриорьевич отдал ему тихим голосом распоряжение. И тот молодецки щелкнув каблуками, выскочил из полатки и унесся в пункт связи, чтобы передать приказ генерала.Через несколько минут он вернулся, передав Сущиму небольшой пакет.

— Веди подполковник.

Через несколько минут мы уже стояли около «Чайки». Сержант, начальник радиостанции, глянув на переданные ему частоты один глазом, доложил:

— Готовность к установлению связи семь минут. Разрешите приступать?

Вместо ответа Сущий просто кивнул головой. По команде сержанта, расчет начал выдвигать антенну и ставить растяжки. Закончив с ней, сержант сел на рабочее место и стал стремительно щелкать различными тумблерами и переключателями. Наконец он начал говорить в микрофон, повторяя позывной.

— Есть соединение!Ваш абонент на связи! — и передал генералу наушники с микрофоном.

— Товарищ генерал, канал открытый, говорите осторожно… — и показал глазами на табличку «Враг подслушивает!».

Вответ Сущий только прикрыл на мгновение глаза, потом весь ушел в себя, наконец произнес:

— Вано дорогой, это я Филипп!

Наступила пауза, потом Баграмян произнес: — Это какой Филипп?

— С которым ты вместе кашу начал есть на учебе в столице десять лет назад…

И дальше пошел неторопливый разговор, слова которого тщательно подбирались, что бы не сказать лишнего в эфир. Из этих переговоров мне стало понятно, что штаб фронта в полосе пятой армии обстановкой не владеет. Ему известно лишь то, чтопомимо частей укрепленных районов и погранзастав в бой в районе Владимир-Волынского вступили пока только части 87-й стрелковой дивизии. Остальные силы армии находятся на марше, и встреча их с вторгшимися частями фашистов произойдет уже, видимо, в глубине приграничной зоны. О дивизии Сущего штаб фронта получилединственное донесение от командующего5-й армией ещев 10-30 по радио, чтоСокаль и Тартакув в огне идивизия к границе пробиться не может,занявоборону севернее Струмиловского укрепленного района.Плюс то, чтона самом северном фланге нашего фронта, фашистские войска еще на рассвете начали форсировать Западный Буг на участке Любомль, Владимир-Волынский; наиболее мощный артиллерийский огонь и авиационные удары враг сосредоточил по районам Устилуга и Владимир-Волынского; передовые его части внезапным ударом овладели приграничной станцией Влодава.