Ржевский (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 33
- Предыдущая
- 33/54
- Следующая
— Всё, я в ресурсе. Отвлекать своими нервами не буду.
— Что это было, кстати? — интересуюсь, пока есть время. — Тебя будто подменили: до последнего получаса вела себя словно опытный боец на территории противника. А тут и в истерику соскользнула на ровном месте, и вообще, — неопределённо веду рукой. — За мгновение в сущего ребёнка превратилась.
Дядя двойника Мадины пока не звонит, можно и поговорить.
— Самоконтроль из фокуса отпустила, — признаётся Наджиб. — Решила расслабиться. Знаешь, у нас всё время живёшь, как лом проглотив: здесь достоинство надо демонстрировать, тут невозмутимость, везде постоянный контроль. Причём ладно бы только над собой контроль, но ещё и над окружением же. Упусти хоть одну деталь в чужой голове во Дворце порой, всю жизнь локти кусать будешь.
Она колеблется, но добавляет:
— Хорошо ещё, если длинную жизнь, а не оставшуюся пятиминутку.
— Контроль всех и всего, — киваю. — И персонального окружения, и ситуационного. Людей и событий, иначе говоря, даже если они тебя прямо не касаются.
Очень хорошо понимаю. Не понаслышке знаком, хотя вслух о таком не скажешь.
— А здесь впервые в жизни расслабилась! — продолжает она эмоционально. — Обстановка, конечно, неоднозначная, это я очень деликатно подбираю слова, чтобы тебя не обидеть... но какое-то умиротворение нахлынуло! А тут этот тебя вызывает. Мудак старый. Знаю же, чего требовать будет...
— Расслабляться можно и нужно, — соглашаюсь спокойно. — Главное, чтобы ущерба от этого потом не было; время и место лучше заранее выбирать. Верь мне и верь в меня; всё нормально будет.
— Страшно. Это сам Аль-Футаим старший.
— Я и говорю, верь в меня. Я справлюсь.
— Нелегко быть женщиной, — менталистка вытягивает вперёд пальцы и разглядывает кончики ногтей. — Может захотеться побыть слабой и спрятаться за чью-то спину невовремя.
— Считай, спряталась, — киваю. — Не волнуйся и успокаивайся, всё будет хорошо. Верь в меня, — повторяю третий раз, чтоб она весь смысл в глубину прочувствовала, недосказанный тоже.
Хорошая она. Искренняя, решительная и настоящая.
Ещё очень красивая — жаль, как бабу по назначению использовать нельзя. Принципы эти их дурацкие, ещё моё честное слово дано.
Да и не склонна она кое к чему совсем, увы. "Вначале свадьба, остальное потом".
А ведь у неё коэффициенты упругости даже японских повыше, некстати подсказывает расовый бонус.
Кажется, я сейчас начинаю соображать, что она как менталист под разделением сознания и подсознания понимает. Надо будет додумать на досуге.
Амулет повторно нагревается, опять предлагая поговорить. На сей раз отвечаю.
*****
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.
— Мир вашему дому. — Отлично знакомая и такая ненавистная рожа соткалась в воздухе, когда её новый попечитель принял повторный вызов. — Пока что.
Маджит аль-Футаим говорил почему-то с личного амулета Эмира (вот же сволочь, Престол ещё свободен): при разговоре поддерживались и звук, и иллюзия изображения.
Придворный переводчик рядом с этим козлом открыл рот, чтобы продублировать языком Ржевских, но ибн-Иван махнул ладонью:
— Время — деньги. Я тебя понимаю и сам тоже говорю, а другим и не надо. Чего ты хотел?
Далькин родственник не удержал лицо на секунду от удивления:
— Ржевский Дмитрий, сын Ивана? Знаешь наш язык?
— Да. Чего хотел?!
— Ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь? — Маджит попытался задать тон.
— А должен? — удивился новый попечитель. — Ты звонишь мне первый, значит, что-то нужно тебе. Не мне. Тебе надо — ты и представишься. Кто такой?
Ха. Старый ишак явно не так себе представлял начало беседы, видно даже без ментала. Привык, что перед ним все на задницу падают.
— Ты очень рискуешь, разговаривая подобным образом с теми, кто в этом мире облечён властью, — обманчиво спокойно бросил Маджит. — Начиная грубить незнакомцу, рискуешь нарваться на очень серьёзные последствия, если сам находишься ниже. В итоге может не получиться даже откупиться любыми способами — весь Род исчезнет. До последней капли крови.
— Пошёл на***, — Дмитрий флегматично разорвал соединение.
— Хорошо, вы не на вашем языке разговаривали, — находясь под впечатлением, поёжилась Мадина, впадая в шок. — Кроме меня и придворного переводчика не понял никто. Хотя и этого достаточно для будущих проблем, м-да уж...
Трофим ибн-Степан, не знающий языка Залива, неожиданно возбудился:
— Димка, ты никак послал этого только что? Кстати, когда их наречие выучил-то?
Ржевский-младший проигнорировал.
— Чего он сказал такого? — продолжил напирать старик.
— Деда, ты уверен, что оно тебе надо?
— В твои дела не лезу, но, может, не только советом помогу?
— Он спросил, знаю ли я, кто звонит. При этом скорчил такую рожу, словно я его портрет под стеклом держу. Потом он захотел намекнуть на наши несуществующие долги перед ними: конкретного ничего не сказал, я быстрее него успел.
— Лихо. — Ржевский-старший с нечитаемым выражением лица намотал на палец кончик бороды. — Я не думал, что увижу, — вид он имел отстранённый и задумчивый. — Не думал, что доживу.
— До чего ты не думал, что доживёшь? — Дмитрий вынырнул из размышлений. — Не было ж ещё никакого разговора? Он сейчас там поприседает у себя во дворце на нервах, попрыгает из штанов, возьмёт себя в руки да и обратно сюда звонить примется.
— Думаешь? — во взгляде Ржевского-старшего на мгновение сверкнула сталь.
— Увидишь. Только переводчика сперва из помещения выгонит, чтобы свидетелей с той стороны не было, если я родовую репутацию ещё раз на нём реализую, — пожал плечами внук.
— Не думал, что сам увижу, как Ржевские вновь монархов посылают... Дим, а ведь это чревато.
— Ты ж не говоришь на этом языке? — ибн-Иван впился подозрительным взглядом в родственника. — Деда, зайчик мой сизозаглазый, или я о тебе не знаю ещё чего?!
— На языке не говорю, но общий же тон был понятен. Почему думаешь, что он ещё раз перезвонит? — без перехода поинтересовался ибн-Степан.
— Выхода у него нет, — пояснил попечитель. — Если он сейчас снова меня не вызовет, получается, он в точности выполнил, что я ему велел. Пошёл, куда сказано.
— Хм.
— А он, как понимаю, только начал тамошний трон под себя примерять — не спустит. Увидишь, не утерпит.
— Дмитрий верно прогнозирует, — негромко прокомментировала менталистка, поскольку молчать было невыносимо.
Амулет завибрировал повторно именно в этот момент.
— Говори, — предложил ибн-Иван магической проекции чужого лица, не выказывая эмоций. — Коротко и внятно, чего хочешь, что предлагаешь.
— Так дела не делаются, — старшему аль-Футаиму вновь стоило усилий не взорваться.
— Две минуты. Если через сто двадцать секунд я не услышу конкретных предложений, у тебя больше не будет возможности позвонить. Придётся ехать сюда лично, а я ещё подумаю, давать ли разрешение. Будешь через полицию к нам в Квадрат прорываться.
— Я навёл справки и о тебе, и о твоей семье. О состоянии ваших дел.
— Получилось?
— Было непросто в эти сроки, но у нас хорошая разведка. Если коротко, вы пустышки, тень. Остатки чего-то, что было великим когда-то. У вас ничего нет, кроме огромных долгов, за твоей спиной пусто. Никто не стоит.
Ну да. Маджит не был бы собой, если бы не умел перестраиваться по ходу беседы, вздохнула мысленно Наджиб-младшая.
Опять захотелось плакать от бессилия.
— Ты звонишь, чтоб мне это сообщить? — развеселился Дмитрий непонятно чему. — Хвалю, курсант, за конспект пятёрка. Всё сказал?
Мадина заскрипела зубами.
С одной стороны, конечно, какая-то часть её души только что не пела: так тебе, ишаку старому, и надо. Не на того нарвался.
С другой стороны, было бы всё так просто.
— Общая сумма ваших долгов... — аль-Футаим на подначку не повёлся и спокойно озвучил цифру. — Последние два года вы стремительно погружаетесь — долги растут.
- Предыдущая
- 33/54
- Следующая