Морозов. Книга 5 (СИ) - "Каин" - Страница 18

— Вы ведь сейчас даете мне понять, как стоит вести себя с Лулем? — догадался я.

— Княжич, я уже понял, что вы не станете слушать приказы. Но вполне способны внять голосу разума. Я очень надеюсь, что смогу стать для вас советником, которого вы примете за друга.

Он внимательно посмотрел на меня, и я медленно кивнул.

— Я весьма был удивлен тому, что Виктор очень тепло о вас отзывался, если можно использовать это слово по отношению к Круглову. Вы сумели найти общий язык с одним из самых одиозных антимагов в нашей Империи. Уж не знаю, как вам это удалось, но я рад, что все вышло именно так.

— Мне везет встречать хороших людей, — повторил я сказанное днем раньше Шереметьвевой.

— Вам и с недругами «повезло», — со значением добавил Никон. — И я хочу вас предостеречь от необдуманных поступков.

— Это каких?

— Не надейтесь, что слова, сказанные в башне Синода, были пустыми. Вам не угрожали. Вас предупредили, и это был жест доброй воли.

— Даже так? — я напрягся.

— Вас могли просто убить, — не стал юлить Никон.

Он нервно дернул ворот рясы и тотчас принялся разглаживать его.

— Именно потому я подстраховался и пригласил на нашу встречу Круглова. Оставалось надеяться, что при нем мы сможем отделаться малой кровью.

— Вам стоило предупредить меня о том, что нас ожидает.

— Михаил Владимирович, неужели вы считаете, что я не сделал этого, будь у меня такая возможность? — жрец иронично приподнял бровь. — У нашего верховного есть таланты, которые стоит учитывать. Если бы он заподозрил, что мы плетем заговор, то сейчас бы ваша семья хоронила ваш костюм. Или то, что от него осталось. Часть склепов аристократов хранит в себе вовсе не останки великих предков, а пару нитей от их одежды.

Я нахмурился и потер переносицу. Меня внезапно посетила неуверенность. Никон не был глуп несмотря на то, что мог производить впечатление не самого расторопного человека. Но он не смог бы подняться на свой уровень, не обладая прозорливостью.

— Какой силой владеет Верховный? — негромко спросил я и Никон едва заметно вздрогнул.

Он все же расстегнул ворот и потер шею. Я оценил черную полосу на его коже и невольно поморщился.

— Официально? — глухо уточнил мужчина и сам ответил на свой вопрос, — Она у него светлая. Но не все то золото, что блестит. Федор Петрович обладает мощью, которая вполне может…

Он многозначительно поджал губы и окинул меня серьезным взглядом.

— В день вашей инициации молодой князь сказал, что для того, чтобы совершать добрые дела не обязательно быть светлым. Тогда я понял, что он прав. Но окончательно убедился на днях, что для того, чтобы быть хранителем света вовсе не обязательно являться источником этого самого света.

— Вы хотите сказать…

— Я поведал вам больше, чем следовало, — покачал головой Никон. — Это всего лишь мои подозрения. И они могут быть восприняты как ересь. Острогом тут не обойдется.

— Наш разговор останется между нами, — заверил я куратора.

— Я вам доверяю, княжич, — отозвался жрец. — Поверьте, что дело вовсе не в этом. И даже не в клятве, которую я принес Синоду. Но у моего начальника есть возможности, о которых я могу только догадываться.

— Я могу быть с вами откровенным? — для порядка осведомился я и после кивка продолжил, — Мне надо оставить ситуацию как есть, стоит покориться или моим близким грозит опасность, как бы я не поступил в дальнейшем?

Жрец ответил не сразу. Он посмотрел в окно, на проносящиеся мимо дома. Потом взглянул на циферблат дорогих часов. И лишь когда я решил, что он не станет отвечать, заговорил.

— Синодники могут иметь семью. Нам не запрещено вести светскую жизнь за пределами храмов. И многие женятся, заводят детей и даже успевают увидеть своих внуков.

Он печально вздохнул, все еще избегая моего взгляда.

— Но все, кто занимают кабинеты в башне Синода, знают, что лучше не иметь никого близкого, через кого на тебя смогут надавить. Ах, княжич, я хотел бы уверить вас, что Морозовым ничего не грозит. Но опыт подсказывает мне, что с вами ничего не случиться до тех пор, пока вы на вершине.

— Не удивлен, — сухо ответил я.

— Вы непредсказуемы, мастер. К тому же молоды, сильны и интересны публике. После вашего путешествия в Мезоамерику, где странным образом погиб император, а власть перешла в руки вашей подруги… — жрец усмехнулся и поднял ладонь, показывая, что возражений не ждет. — Это может быть простым совпадением. Но только глупец оставит без внимания возможную опасность.

— Меня считают причастным, — даже не спросил, а констатировал я.

— Когда последний раз в Империи темные ведьмаки имели власть, то пролилось много крови.

— Это когда у моего дяди убили всю семью? — невинно уточнил я.

— В ответ он устроил резню. Синод сумел скрыть от общественности подробности и масштаб произошедшего. Но уверяю, мало кто из причастных к той истории может спать спокойно даже спустя столько десятилетий.

— Ясно.

— Александр Морозов остался в памяти народа как темный, который не подчинился закону и поднял руку на представителей священного суда. Одного этого достаточно, чтобы преследовать таких как он. И таких как вы.

— Верховный уничтожит меня, — резюмировал я.

— При первой же возможности, когда вы успокоитесь и решите, что вам ничего не грозит, — подтвердил Никон.

— А что будет с вами?

Лицо Никона приняло безмятежное выражение, которое очень не подходило к теме нашего разговора.

— Когда я согласился стать куратором темного, то предполагал, что скучно не будет. Многие в башне смотрели на меня как на смертника, а я видел перспективу. И даже возможность.

— Возможность чего? — насторожился я.

— Перемен, — Никон лукаво улыбнулся. — И возможность сменить кабинет либо на тот, что выше этажами, либо на ящик, положенный горизонтально под двумя метрами земли.

— Даже так?

— Я верю в судьбу. И в вас, Морозов.

На жреца я посмотрел по иному. Он показался незнакомцем. Если поначалу я принимал его за несерьезного взяточника, то сейчас увидел то, на что раньше не обращал внимания. Никон не был испуган или опечален происходящим. Мужчина был сосредоточен.

— Вам есть что терять? — на всякий случай уточнил я.

— У каждого есть, — бросил жрец и торопливо добавил, — Но я надеюсь, что мы оба ничего не потеряем, мастер.

Пробок сегодня не было, и мы доехали до нужного места довольно быстро.

— Разве съемка будет на студии, — удивился я.

Никон усмехнулся, рассматривая в окно высокое здание из белого камня.

— Луль любит встречать важных гостей на своей территории. Так что можно сказать, что он воспринимает вас очень серьезно.

— То есть, он полагает, что таким образом получит преимущество, — догадался я и усмехнулся.

Откуда было знать ушлому журналисту, что в этом мире я изначально не на своей территории. Но я уже освоился и не стану теряться только потому, что оказался в чужом доме.

У больших кованых ворот машина остановилась и к водительской двери подошел охранник. Я убрал перегородку и успел услышать обрывок разговора:

— … мы ждали вас чуть позже.

— Что-то не так? — поинтересовался я у Петра.

— Все нормально. Им необходимо сверить номера и документы.

— Извините, господа. Но такие у нас порядки, — привратник наклонился к окну, чтобы рассмотреть пассажиров.

— Вы не узнаете темного ведьмака Империи? — возмущенно воскликнул Никон в очередной раз убедив меня, что все это время я недооценивал его актерскую игру. — Быть может, нам стоит уехать и пусть потом Игорюша бегает за нами сам. У нас есть договоренность с Лошадчак…

При упоминании этой фамилии у мужчины вытянулось лицо, и он нервно икнул. Мне стало любопытно, что ж это за женщина такая, раз вызывает подобные эмоции.

Меж тем угроза подействовала и ворота перед нами разъехались.

— Уверен, что это была попытка сбить с нас спесь, — фыркнул куратор. — Грязная игра, которую в Синоде частенько устраивают новичкам. Иногда они по часу сидят в приемной, накручивая себя до нервного срыва.