Новая жизнь темного властелина. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей - Страница 8

* * *

Никто из работниц и завсегдатаев кафе девочку не узнал. В ответ на мои расспросы все лишь пожимали плечами. Ни утром, ни днём о мелкой никто не спрашивал.

При дневном свете пижама девочки выглядела неуместно. Пришлось мне пожертвовать ребёнку свою рубашку. Подпоясал ту верёвкой, превратил в платье — пусть у местных женщин и не принято ходить по улице с голыми ногами.

До самого вечера девочка вертелась рядом со мной в зале. Вела себя тихо, никому не мешала. Рвалась помогать поварихам — я не пустил; несколько раз она прибралась под столами.

Хозяйке кафе мелкая понравилась. Персоналу не мешала. А вот моё настроение с каждым часом становилось всё мрачнее.

Когда за окном стемнело, я понял, что родственниц девочки сегодня уже не увижу.

Уши им откручу, когда встречу!

Я нахмурился, посмотрел на улыбчивое лицо девочки.

И что мне с ней делать?

— Эй, мелкая, — сказал я. — Подойди.

Девочка выполнила мою просьбу. Вышла из угла, замерла в шаге от меня. Сверкнула зубами.

— Твоя мамка не спешит тебя забирать. Походу, ей сейчас не до поисков. Занята очень. А значит, ты снова будешь ночевать здесь. Или вспомнила, где живёшь?

Мелкая затрясла головой.

— Ладно, — сказал я. — Потерплю тебя до утра. Но только… нужно же мне тебя как-то называть. Давай придумаем тебе имя. Временное. Пока не вспомнишь настоящее. Хорошо?

Девочка кивнула.

Я осмотрел её с ног до головы. Прикинул, кого она мне напоминает.

Худая, круглолицая, остроносая, с блестящими глазами.

— Будешь Мышкой, — сказал я. — Как тебе такое прозвище?

Мелкая повела плечом.

— Нравится, — сказала она.

— Вот и договорились.

* * *

Родственницы не явились за девочкой и на следующий день.

Тогда я сказал разносчицам, явившимся утром на работу:

— Мышка пока поживёт здесь. Будет вам помогать.

— Нечего ей здесь делать! — сказал одна из женщин.

Я без замаха легонько ткнул её кулаком в ухо.

Она отлетела к стене, закатила глаза, осела на пол.

«Что может быть более обыденным, чем бить женщину?» — подумал я.

Ещё недавно такая мысль показалась бы мне кощунственной. Ведь я был всего лишь некромантом и тёмным властелином. И никогда не рассматривал женщин, как объекты для применения физической силы. Использовать их жизни для призыва демона или для преобразования энергии — это нормально, по-научному. Но бить! — моя эльфийская часть натуры не смогла бы такого понять. А вот теперешний я за время работы вышибалой расквасил уже не один десяток женских лиц. И не терзался из-за этого факта угрызениями совести.

— Это ты хорошо придумала, Кира, — сказала мне вторая разносчица. — Девочка нам здорово пригодится. Если хозяйке не понравится твоя идея, скажи, что мы тебя полностью поддерживаем.

Я кивнул.

— Хорошо, что могу рассчитывать на вас, девчонки, — сказал я. — Сегодня же поговорю с хозяйкой. Не думаю, что она станет спорить с коллективом. Ценю вашу поддержку.

Хозяйка кафе выслушала мою просьбу.

— Платить ей не буду, — сказала она.

— Ладно, — сказал я. — Деньги Мышке не нужны, только еда.

Женщина почесала подбородок. Сощурила глаза.

— Хорошо, — сказал она. — Но помни: здесь у нас кафе, а не приют. Будет мешаться под ногами — вышвырну её на улицу. Ты за неё отвечаешь. Если девчонка что натворит, вычту расходы из твоего жалования. Согласна?

— Договорились.

— Отправь свою Мышку к поварихам. Они найдут ей работу.

* * *

С того дня я ночевал в кафе вместе с Мышкой.

Раздобыл для неё тюфяк. Когда персонал расходился по домам, бросал его на пол около тёплой печки — в трёх шагах от моего ложа.

По ночам, когда мы оставались в кафе одни, мелкая не умокала ни на минуту. Болтала без умолку, точно радиоприёмник, обо всём, что увидела и услышала за день. Но ничего не говорила о своём прошлом: ни о том, где раньше жила, ни о своей семье.

Я быстро уставал от её детских рассказов и расспросов — обычно ещё до полуночи усыплял Мышку импульсом магии. Не создан я для общения с детьми. Ради пары часов тишины перед сном жертвовал даже ценными крохами маны.

* * *

Вскоре осознал, что девчонка стала для меня проблемой.

* * *

Понял это не в ту ночь, когда убил позарившуюся на неё… педофила. Педофилку? Или правильно сказать: педофильшу? Не представляю, как это слово звучит на местном языке. Ни я, ни мой предшественник не слышали его от других.

Да и сам тот случай показался мне странным. Но порадовал: помог мне вновь заполнить резервуар для маны. И позволил не нарушить при этом клятву.

Педофил…льша явилась в кафе вечером. Предложила разносчице за девочку золотую монету. Однозначно — ушлёпок, пусть и женского пола!

Ночью, когда усыпил Мышку, я ворочался на своём ложе. Всё ещё жалел о том, что присутствие в зале посторонних помешало мне избавиться от извращенки. И превратить её никчёмную жизнь в ценную ману, которой у меня в запасе оставалось не так много.

Хорошее настроение мне вернули шорохи, что донеслись из зала.

Извращенка вернулась — вскрыла замок двери служебного хода…

Её высушенное заклинанием тело я отнёс в ближайший переулок. Бросил своре собак. Той самой, которой не досталась Мышка.

* * *

Мышка стала для меня обузой, когда я решил, что из Оргоны пора уходить.

Это случилось вчера. За пару часов до того, как Мышка нашла в зале карауку. Я беседовал с подвыпившими горожанками и вдруг осознал, что оставаться в кафе, в этом городе больше не хочу.

Провинциальный городишко дал мне всё, что мог.

Здесь стало скучно.

Я разобрался в мироустройстве. Послушал о законах местного общества. Понял, что в мелком городишке мне места нет — тесно и совсем не интересно.

Следовало бы просто встать и уйти. Отыскать экипаж, что следовал до столицы Кординии (благо деньги у меня были — заработанные не только честными способами). И уже через день-два я окунулся бы в совсем иную атмосферу: столичную.

Но я продолжал сидеть около барной стойки.

Мысленно укорял себя за глупость.

Улыбался собеседницам и думал о том, что если уйду, то в кафе останется Мышка — одна, не нужная никому. А это мне не нравилось — не мог такого допустить. Хоть я и не понимал, с чего вдруг меня теперь озаботила судьба маленькой девочки.

* * *

Я сидел на полу, рядом со спящей Мышкой. Перебирал струны карауки, наблюдал за тем, как мелкая шевелит во сне губами и морщит нос. И размышлял, как быть дальше.

Не тащить же мне Мышку следом за собой в столицу?!

* * *

Так и не придумал, как поступить с девчонкой.

Не нашёл оптимального решения.

А когда оно появилось, я ему не обрадовался.

Вечером, на следующий день после моего ночного выступления, в кафе вломились вооружённые клинками женщины, потребовали отдать им Мышку.

Глава 5

Они пришли, когда за окном уже стемнело. В зале почти не оставалось свободных мест. Гудели десятки голосов: посетительницы кафе силились перекричать друг друга.

Троица новичков не походила на завсегдатаев заведений, подобных нашему кафе. Я отметил неместный фасон их одежды, оружие в дорогих ножнах. Впереди шагала кудрявая женщина с воспалёнными глазами, обутая в запылённые красные сапоги. Пара спутниц отстала от неё на пол лошадиного корпуса; переступив порог, они поделили зал: взяли под прицел взгляда каждая свою половину.

На правом плече у всех троих я заметил одинаковые эмблемы — вставшего на задние лапы медведя. Герб боярского рода. У кудрявой медведь красовался на зелёном фоне, знак благородной — у двух других белые щиты «слуг».