Неудача в наследство (СИ) - Романюк Светлана - Страница 57

В этот момент Веленская вскинулась и с неистовой надеждой во взоре и голосе горячечно зашептала:

— А вдруг, это не он?.. Может, у вас ещё какой иностранец в поместье имеется? Говорили, давно уже, вы тогда только приехали, что с вами из далёких стран друг тайно приехал. Прячете вы его. Скрывается он…

Михаил откашлялся, уселся на софу напротив визитёрши и осторожно начал:

— Елизавета Егоровна, вы же сами сказали, что люди часто преувеличивают, заблуждаются… Поверьте мне, на родину я вернулся в компании мсьё Нуи. Иного друга я с собой из путешествия не привозил и в поместье не прятал. Честное слово!

Веленская задрожала подбородком и резко отворотила голову, уставившись то ли на камин, то ли на каминную полку.

— Ну что ж… — спустя несколько томительных мгновений хрипло выговорила она. — Камердинер… И поделом мне…

— Вы разрешите мне отвезти вас домой? — участливо поинтересовался Михаил. Ему было неловко. Он не знал ни что говорить, ни как, да и, если честно, зачем.

Веленская лишь кивнула, не отводя взгляда от фарфоровых безделушек. Она молчала, пока Михаил писал записку доктору, пока готовили коляску. В тишине Михаил отлучался переодеться в поездку, в тишине же шли к экипажу. И в дороге пассажиры не проронили ни слова.

— Приехали, Елизавета Егоровна, — решился заговорить Михаил, лишь когда остановились у дома Веленских. — Мсьё Нуи действительно мой друг. Старинный. То, что сейчас с ним происходит, — это ошибка и страшное недоразумение. Всё прояснится, и он непременно выйдет на свободу.

Веленская полоснула по Михаилу злым острым взглядом.

— Вы этого, верно, по заграницам нахватались? Вздорная и странная привычка — со слугами дружить! — каркнула она, высокомерно задрав нос. — У нас, в Славии, сие не принято! Нарушаете заветы дедов и прадедов, а потом удивляетесь свалившимся на вас недоразумениям! Так не недоразумения то! Не ошибки. А закономерности!.. Всего доброго!

На последних словах Веленская выпорхнула из коляски и, бодро вколачивая каблучки в утоптанную землю двора, двинулась к крыльцу. Нога её, видно, и правда к тому времени сама прошла. Михаил проследил, как Елизавета Егоровна скрылась за дверью, пожал плечами и велел кучеру править к Кречетовым.

— Так! Посмотрите на неё! Там к ней поклонники с утра пораньше, а она даже не одета ещё! — затараторила Ольга с порога комнаты.

Аннушка подняла на неё удивлённо-вопросительный взгляд. Сестра картинно всплеснула руками, а затем, явно изображая Марфу, упёрла их в бока.

— Чегой-то вы, барышня, расселися? А? — продолжала она лицедействовать. — Откладайте книжку свою да наводите красотищу живее!

Аннушка изогнула брови.

— Ой, ну тебя, — надула губы Ольга. — Скучная ты. Но чтение тебе действительно прервать придётся.

— Отчего так? — поинтересовалась Аннушка, не торопясь откладывать фолиант.

— Говорю же, гости пришли! Андрей Дмитриевич… — Ольга сделала многозначительную паузу.

— Твой жених. А я при чём?

— … и Михаил Николаевич! — с видом триумфатора закончила Ольга.

При этом известии Аннушка аккуратно захлопнула и положила на столик том, на потёртом корешке которого виднелась надпись «Древлеславцы. Символы веры». Ольга мельком взглянула на него и сморщила нос.

— Хоть бы роман какой прочла, что ли…

— Прочту, — пообещала ей Аннушка. — Когда-нибудь…

Она скользнула за ширму. В душе её тесно переплелись неловкость, радость и детская какая-то досада.

Аннушка плескалась уже изрядно остывшей водой. Ольга продолжала щебетать о женихах, поклонниках и ранних визитах. Смысл произнесённых сестрой слов скользил мимо сознания, но беззаботный тон и знакомый, родной голос успокаивали, отвлекали от вопроса, которым Аннушка мучилась со вчерашнего вечера. Зачем она помчалась к Милованову? Смысл-то какой в этом был? Сведениями поделиться? Так ими не с Миловановым делиться нужно было, а с Андреем Дмитриевичем! Заседателем уездного суда и без пяти минут зятем. А она что? Подхватилась и полетела…

— Скоро ты, утка? — поторопила её Ольга.

«Утка и есть! Кряква!» — мысленно согласилась с ней Аннушка, но вслух произнесла иное:

— Скоро, не переживай! Дождётся тебя твой суженый!

— Мой-то меня дождётся! — прыснула в ответ балаболка. — А вот твой и упорхнуть может! Опять разминётесь!

Аннушка на секунду выглянула из-за ширмы, плеснула в хохотушку пригоршню воды. Та с визгом и смехом увернулась и, сообщив, что лучше в коридоре дождётся, выскочила за дверь.

Аннушка вздохнула и ещё раз обильно поплескала, на этот раз себе на лицо, пытаясь притушить пылающие щёки. Вчера она довольно долго просидела в гостиной Милованова, ожидая его возвращения. Ушла лишь в сумерках. Хотелось думать, что дольше сидеть не стала из-за осмотрительности, чтобы по темноте не ходить, себя и Лизоньку опасности не подвергать, а не из-за того, что Михаил Арсеньевич, кряхтя и хихикая, сообщил, что его праправнук спасает даму в беде и, видно, вернётся не скоро. Домой шла, искря раздражением и разочарованием. А уж когда узнала, что он всё это время у них дома сидел, её ждал, их какие-то четверть часа разделили, и вовсе ногой от досады топнула. Ну что ж. Утешало одно — раз Милованов вчера допоздна её ждал и сегодня с утра с визитом, значит, в их встрече не только она заинтересована. Ему от неё тоже что-то нужно. Во всяком случае, одно общее дело у них точно есть и ещё восемь дней будет. Аннушка осушила лицо полотенцем и бросила взгляд на руку, убедиться, что не ошиблась в расчётах. Убедилась — на знаках, как и ожидалось, красовалось по восемь треугольников.

Перед гардеробом Аннушка слегка задержалась. Сперва протянула руку к уютному фланелевому платью, подумала, тряхнула головой и вытянула батистовое, о котором даже Ольга одобрительно говорила, что оно премиленькое и очень идёт сестре. Затем, словно стыдясь и жалея потраченного на выбор и раздумья времени, наскоро пригладила непокорные завитки волос и нетуго перехватила их той самой лентой с незабудками, что вручила ей Настасья на берегу Буйной. Затем взяла зарисовки Архипа и, нацепив самое строгое из имеющихся в её арсенале выражение лица, вышла к изнывающей от ожидания Ольге.

— Ты прелесть… — тихонько шепнула та и, привстав на цыпочки, чмокнула сестру в щёку.

Аннушка выдохнула и немного расслабилась. Ольга ухватила её за руку и резво потащила по коридору, уже гораздо громче добавив:

— …но копуша!

В малой гостиной их ожидало исключительно мужское общество. Папенька вольготно устроился в кресле у окна. Более всего в эту минуту он походил на сытого кота, который добродушно и снисходительно поглядывает на утренних визитёров.

Возле него, опершись на подоконник и устремив тоскующий взор вдаль, стоял Михаил Николаевич. Он, как всегда, был бледен, мрачен и задумчив.

Андрей Дмитриевич сидел на софе напротив будущего тестя, мял в руках маленькую подушку-думку, которую, видно, выхватил у себя из-под локтя, и гудел что-то маловразумительное о погоде.

А погода стояла изумительная! В приоткрытом окне виднелся лазурный лоскут неба. Слышался птичий гомон. Тёплый ветер доносил сладкий запах растущих неподалёку пионов.

Сёстры ступили в комнату и, приветствуя всех, склонили головки.

Андрей Дмитриевич оборвал себя на полуслове и восторженно кинулся к невесте. Михаил Николаевич выглядел гораздо сдержаннее, но по комнате перемещался не менее стремительно. Поздоровавшись с сёстрами, он крепко ухватил за локоть старшую.

Аннушка поморщилась, хватка у соседа была железная.

— Мне непременно нужно с вами поговорить, — тихо и веско сообщил он ей едва ли не в ухо.

Аннушка согласно кивнула и в свою очередь, обращаясь сразу к обоим, заявила гостям:

— Мне тоже нужно сообщить вам кое-какие сведения. Это касается расследования…

— Молодёжь! Никаких серьёзных разговоров до завтрака! — вступил в разговор папенька, шутейно грозя всем пухлым пальцем.