"Фантастика 2023-76". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 69

– Князь, мы не задумывались никогда об этом, – пожал плечами оборотень. – Единственное, чему учат с рождения каждого вайрона – это то, что на теле должно быть как можно меньше металла. Иначе после того как обернешься в волка, часть его останется лежать на том месте, где ты перекинулся. Именно поэтому наши воины носят только легкую кожаную броню, а из оружия – короткие изогнутые мечи или длинные кинжалы, как тебе удобнее. Вот если те ножи, что у тебя на поясе сзади висят, увеличить, чтоб были длиной в локоть – будут очень похожи на клыки, так наши мечи называются. У ваиктаиронов, кстати, мечи такие же, что и у нас. Поэтому для нас привычен именно ближний бой.

– Я могу предположить, – подключилась к разговору Виолин, – но думаю, что буду права. Когда вайроны перекидываются, их тела помещаются в пространственный карман, который имеет конечный объем и грузоподъёмность. Это что-то наподобие твоего мешка, Атей. Сильные маги во времена Мудрейшего умели такие делать, и стоили они очень дорого. И завязан этот пространственный карман на звериный облик. Когда оборотень в этом облике погибает, карман разрушается, выпуская своего временного постояльца – человека. Единственное, что мне не понятно, если разрушается плетение после смерти оборотня в волчьем обличии, почему Ситалк после того, как ты его вернул к жизни, смог снова оборачиваться. Но в чем я точно уверена, что вайронов создавали или модифицировали магически с единственной целью – как сильных солдат.

– Ты права, дева, – с серьезным видом кивнул Савмак. – Вайроны – воины.

– И еще мне кое-что непонятно, как они могут частично трансформироваться? Но думаю и этому есть объяснение, вот только нам оно недоступно.

– Княжна Виолин? – сказал Ситалк. – Я правильно произнес твое имя?

– Да, – кивнула девушка.

– Княжна, – продолжил оборотень, – частичную трансформацию, как ты ее называешь, мы можем выполнить только до определенного предела: немного увеличить клыки, вон как у нашего вождя, когти отрастить тоже немного. Добавить чувствительность носу, ушам – везде понемногу. Как только трансформация перейдет какое-то граничное значение, мы ее сдержать уже не можем и оборачиваемся полностью.

– Понятно, но объясняет немного, – вздохнула альвийка, а потом улыбнулась. – Ну и ладно, мы все равно сейчас самые просвещенные про вашу расу разумные, кроме вас самих, конечно, чем все остальные жители Тивалены.

Так, за неспешным разговором, они добрались до неприметного домика, стоящего у самой городской стены и больше напоминающего лавку, чем кузню. На вопрос Атея, почему так, Лайгор ответил, что это действительно лавка, а сама кузня находится во внутреннем дворе.

Помещение, в которое они зашли, широким ассортиментом товара не поражало. На витринах были только ножи и топоры, которые были в ходу больше у мясников, чем у воинов. Из воинского вооружения здесь не было абсолютно ничего. За прилавком скучал молодой парень, пристально глядя в одну точку. У него было широкое скуластое лицо, темные, глубоко посаженные глаза под густыми бровями и коротко, чуть ниже мочки ушей, подстриженные волосы. Кисти рук, лежавших на прилавке, были такими, что сразу навевало на мысли, что ими и без молота можно мять железо.

– Чем могу быть полезен? – не поднимая взгляда от той точки, куда он смотрел, грустно сказал парень.

– Что, Подкова, – положив на плечо Атея руку и как бы спрашивая разрешения начать разговор раньше него, проговорил Лайгор, – совсем дело заглохло?

– Узелок? – вскочил из-за стола тот и улыбнулся. – Узелок, как же я рад тебя видеть. Ой, простите меня, уважаемые. Меня зовут Флакт Подкова, я сын хозяина этого умирающего заведения.

– Флакт, – сказал Узелок, – если отец дома – зови. Не хочется потом повторять одно и то же. А лучше вообще закрыть на время твою лавку, или боишься недополучить прибыль?

– Да какая прибыль, – усмехнулся парень. – Конечно, закроем, а потом к отцу пойдем. У него хандра с утра, он даже горн не разжигал.

Быстро выскочив из-за прилавка, он накинул на входную дверь большой деревянный засов и, пригласив за собой гостей, направился внутрь помещения. Пройдя несколько темных пустых комнат, они скоро оказались во внутреннем дворе, где под навесом в большом кресле перед накрытым столом сидела точная копия Флакта, только старше и мощнее. И еще у этого разумного была короткая борода в полпальца длиной.

Если Подкова мог мять руками железо, то этот мужчина мог, наверное, вытягивать из заготовок готовые мечи. По крайней мере, зажатая в его руке огромная кружка, казалась обычным глиняным стаканчиком на пару глотков.

– Мир этому дому, уважаемый мастер, – сказал Лайгор, как только они подошли к столу.

– Узелок? – реакция гнома-отца была похожа на реакцию его сына, когда он поднял свой взгляд на вошедших. – Как ты вовремя, проходи, а то я хочу напиться, но даже гномья настойка меня сегодня что-то не берет.

– Выпьем, гноме, выпьем, а пока разреши представить тебе остальных, – улыбнулся альв.

Только теперь Гмар сообразил, что альв стоит не один. Все-таки настойка свое воздействие оказывала, но видно, не такое, что ожидал кузнец.

– Простите меня, – поднимаясь из-за стола, сказал Окалина. – Совсем глаз затуманился.

– Виолин Льдинка, княжна Леса Изгоев, – начал Лайгор. – Ты ее, наверное, помнишь, мастер?

– Помню, только тогда она совсем малышкой была, – по-отечески улыбнулся гном. – А теперь смотри, право на косицу заслужила. Рад видеть вас, княжна, – и поклонился, соблюдая все правила этикета.

– Перестаньте, дядюшка Гмар, – поморщила девушка носик. – Я хоть и маленькой была, когда вы к отцу приезжали, но еще помню, что кто-то за наши шалости с Лайгором и Лоенором обещал нас выпороть. А еще помню, как вы подбрасывали меня, да так, что сердце останавливалось.

Кузнец добродушно рассмеялся.

– Не забыла, значит, пигалица?

– Забудешь здесь, – фыркнула альвийка. – Я тогда чуть не описалась.

– Ах-ха-ха, – захохотал гном, и его поддержали остальные. – Это я ее научил, – гордо выпятив грудь вперед, сказал мастер. – Говорю, доча, вещи надо называть своими именами. А то они там все в Лесу утю-тю, уси-пуси, разрешите, простите, позвольте, будьте любезны. Тьфу. Нет, конечно, нужно быть вежливым, но не до приторности же. Тошнить иногда от всего этого начинало. Спасибо, родная, смыла со старика грусть-печаль.

Тут, наконец, его взгляд остановился на Атее. Осмотрев Призрака, словно недавно законченный клинок, над которым очень долго работал, и, не найдя в нем изъянов, гном прижал к груди правую руку и молча склонил голову.

– Атей Призрак, князь Сайшат, – проговорил в полной тишине Лайгор. – Мой друг и МОЙ КНЯЗЬ, – выделил он голосом последние слова.

В устремленных на Узелка глазах мастера было столько удивления и непонимания, что альв начал отвечать на незаданные вопросы гнома еще до того, как они прозвучали.

– С Изумрудом все хорошо, Лес Изгоев в полном порядке, Льдинка здесь по своей воле, как и я, Галион дал мне полное право выбора. Успокойся, гноме, ты сам потом все поймешь.

Атей с интересом посмотрел и на гнома, и на альва, но вопросов задавать не стал. Пока не стал.

– Князь Сайшат… – пробормотал мастер. – То-то меня в поклоне гнуть стало еще до того, как я узнал, кто вы. Присаживайтесь, гости, что же мы стоим?

Флакт уже принес три стула, больше похожих на кресла, в которых и разместились гости. Близнецы встали в двух шагах за спиной своего князя.

– Спасибо, мастер, – кивнул Призрак. – Лайгор не успел всех представить. За моей спиной Савмак и Ситалк – мои телохранители.

– А они вам нужны, князь? – ухмыльнулся Гмар. – Не далее как вчера вечером в таверне «Твой путь»… Представляешь, Узелок, куда меня занесло? Так вот, в этой таверне говорили про некого Призрака, что вышел на поединок в белой рубахе. Встал перед своим противником, сказал, что ему некогда, быстро уложил баронета Юниль на траву с клинком у шеи, а потом добавил, чтобы все проваливали с его территории. Вспомнил, – вдруг воскликнул гном. – Это сам Штефан и говорил. Видно, я вчера все же набрался.