Исцеление Вечностью (СИ) - Санин Евгений Георгиевич - Страница 7

Увидев их, Клодий недовольно сказал:

— Ловят, что ли, кого? Или ищут какую-нибудь золотую ложку, похищенную в императорском дворце?..

— Да, — с упавшим сердцем согласился Альбин. Как-то нехорошо, тревожно сразу сделалось у него на душе.

Только ни о чем не подозревавший Клодий был беззаботен.

— Нам-то чего бояться? — усмехнулся он.

— А хотя бы шторма! — Альбин показал рукой на совершенно безоблачное небо и, облизнув пересохшие губы, предложил: — В любом случае нужно сразу предложить таможенникам как можно больше золота, чтобы они не задерживали нас!

— Что это ты сегодня такой торопливый? — покосился на помощника Клодий, но, поразмыслив, согласился: — А впрочем, ты, как всегда, прав. Нечего нам тут стоять! Терпеть не могу суеты и этих преторианцев!

Они поднялись на свой корабль, украшенный золоченой стрелой на акростолии[5], около которого, как сразу заметил Альбин, стояло вдвое больше преторианцев.

Два таможенника тут же подошли к ним, и старший виновато сказал:

— Прости, Клодий, служба!

— Понимаю, — кивнул тот, незаметно всовывая в руку таможенника тяжелый кошель с золотом.

Но он, вопреки обыкновению, принялся отказываться от взятки, шепнув:

— Нельзя! Сегодня нам приказано как можно тщательней обыскать все корабли!

— Ну так обыскивайте! — недоуменно пожал плечами Клодий. — А мы тут при чем?

И добавил еще один кошель.

— Нельзя… Не положено… — почти простонал таможенник.

Клодий недовольно покачал головой и, взяв у протянувшего ему с готовностью третий кошель Альбина, отдал и его.

Старший таможенник переглянулся с младшим, почесал затылок и сказал:

— Ну ладно. Мы не будем осматривать весь твой корабль. Но, не обессудь, для вида проверим только личный багаж. Тем более что это все равно нам почему-то приказано сделать, причем, лично под присмотром офицера преторианцев.

— Ладно, проверяйте, но — только побыстрее! — махнул рукой Клодий.

Старший таможенник подозвал командира преторианцев и сказал, что весь корабль осмотрен, ничего подозрительного не обнаружено, остался только личный багаж. Тот вошел в каюту владельца судна. И Грифон опять стал распаковывать один сундук за другим.

Все ближе и ближе была очередь того, в котором находились бесценные свитки…

Альбин стоял, не в силах пошевелиться.

Клодий о чем-то спрашивал его. Он невпопад отвечал, лихорадочно соображая, как ему быть.

Выхватить, а потом куда? Внизу преторианцы. Броситься в море? Но куда уплывешь? Да и все равно свитки намокнут в воде и пропадут навсегда…

Всегда и везде умевший находить выход, на этот раз он был не в состоянии ничего придумать…

Очнулся он от громкого голоса преторианца:

— Глядите, Гомер! «Илиада»! Хотите, почитаю?

Старший таможенник взглянул на тубус, который достал из кожаного мешка преторианец, и равнодушно пожал плечами:

— Зачем? Она мне и в школе надоела.

— Тогда я напомню тебе золотые дни детства!

Преторианец вынул из тубуса свиток и развернул его.

— Вот, слушай.

Альбин в ужасе закрыл глаза и вдруг не поверил своим ушам, услышав, и правда, знакомое со школьных лет:

— Что такое?.. — оборвав себя на полуслове, воскликнул преторианец, схватил другой свиток из тубуса, подписанного «Одиссея», и машинально продолжил читать его вслух:

— И правда, Гомер! Ничего не понимаю… — глядя на свитки и тубусы, разочарованно протянул преторианец.

— А ты что думал? — насмешливо спросил у него Клодий. — Что я везу вместо них запрещенные еще Октавианом Августом пророчества Сивиллы и «Науку любви» Овидия? А? — подтолкнул он Альбина, желая, чтобы и тот поучаствовал в его веселье.

Но Альбин во все глаза смотрел на свитки с поэмами Гомера.

Он тоже не мог ничего понять.

— Что, остальное тоже смотреть? — на всякий случай не очень-то охотно осведомился старший таможенник.

Но преторианец только отмахнулся от него и проворчал:

— Ладно… хватит… Ну, Требий, я тебе покажу…

— Может, и мои вещи посмотрите? — с готовностью протянул перед ним свою суму Грифон.

— Да идите вы… то есть, плывите! — ругнулся на него преторианец и — не зря Клодий так недолюбливал наглых преторианцев, не пожелав им даже попутного ветра, направился по палубе к трапу.

Альбин смотрел ему вслед. Он ровным счетом не мог ничего понять. И вдруг услышал, как старший таможенник, отходя, сказал младшему:

— Хвала богам, что донос оказался ложным! А то у меня поджилки тряслись: вдруг, и правда, найдут что-то? Ведь лишились бы трех кошелей золота!

«Все ясно. Значит, обыск был не случайным, и преторианец искал наверняка!» — понял Альбин.

Но, слава Богу, все обошлось. Опасность миновала…

И только тут его обожгла новая мысль:

«Но где же тогда Священные книги?!»

После завтрака, оставив отца Игоря спорить с отцом Львом по вопросам стройки, Александр вышел из домика и увидел Алешу, старательно красившего лавку в яркий зеленый цвет.

— А что было сегодня на завтрак? — словно ни в чем не бывало спросил он, и Александр, радуясь тому, что между ними нет больше обид, оживленно принялся перечислять:

— Пирог, оставшийся после вчерашних именин регента хора, яичница, печенье, конфеты…

Он вдруг заметил, что Алеша сглотнул голодную слюну и, ругая себя за невнимательность, предложил:

— Хочешь, я принесу тебе кусок пирога?

— Нет, отец Лев может заметить. Тогда и тебе достанется! — отказался Алеша.

— Ну, тогда вот, держи! — Александр достал из кармана денежные бумажки, которые дал ему отец Игорь и отсчитал ровно половину. — Купи что-нибудь и себе на завтрак!

— Ого! Целых пятьдесят рублей! — удивился Алеша и каким-то особенным благодарным тоном сказал: — Спаси тебя Господь!

Юркнув в знакомую щель в заборе, он вскоре вернулся с пирожками, пакетом сока и стал жадно есть, благодарно поглядывая на Александра.

Чтобы не мешать голодному юноше, Александр оставил его, прошелся по тропинке.

Дошел до ворот.

И, снова бродя перед ними — теперь уже в ожидании Ирины — продолжал думать над книгой.

Его мысли прервал какой-то шум внутри церковного двора.

— Что там случилось? — спросил он у идущего оттуда сторожа.

— Да ничего особенного. Как говорится, и смех и грех! — ответил тот. — Наши отцы-священники вышли из домика и сели на лавку, которую только что покрасил Алеша. Записку-то он написать не успел! А точнее, не сумел…

— И что теперь? — ужаснулся Александр.

— Да ничего! Отец Игорь смеется. Говорит, что это — лучшее подтверждение тому, что нужно как можно быстрей заканчивать строительство воскресной школы, чтобы и Алешу заодно обучить грамоте. А отец Лев Алешку через забор воспитывает. Голос-то у него о-го-го какой, раньше ведь на стройке прорабом работал!..