Если буду нужен, я здесь (СИ) - Резник Юлия - Страница 2

Наверное, стоя перед ним полуголой на раскаленной палубе, я уже без страховки летела в пропасть. Просто не осознавала того. У меня не было какого-то плана, только мучительное и чудовищно запоздалое понимание того, что Антон, о котором я бредила, все-таки разглядел во мне женщину. В тот момент я понятия не имела, что мне с этим делать. Помутнение со мной случилось чуть позже.

С Баятом мы сталкиваемся в том самом коридорчике, по которому я возвращаюсь.

– Я все-таки переоденусь, – поясняю жениху. – Не хочу, чтобы все кому ни попадя пялились на то, что твое.

Решаюсь. Сама зажимаю парня у стенки. Закидываю ему руки на шею. Если бы папа это увидел, наверняка бы впервые в жизни меня отшлепал. Плевать. Вжимаюсь своей грудью в мужской торс. Баят неплохо сложен и симпатичен. Должно же заискрить…

– Что ты делаешь?

– Поцелуй меня… – Целует. – Нет, не так! Холодно… – пытаюсь пошутить, но на самом деле тут не до шуток. Я трусь о жениха, как доступная девка, а у него даже дыхание не сбилось. Весь такой правильный, что аж тошно. Я мне другого хочется. – Я хочу тебя.

Глаза Баята округляются. Да знаю я! Неприлично такое говорить. Я и не говорила этого никому. Никогда. Но ты же мой будущий муж, как так-то?!

– Эм… Ну, до свадьбы всего месяц остался.

Да убейте уже меня кто-нибудь!

– Кхе-кхе.

Я застываю мраморной статуей. И да. Я почти убита. Бетонной плитой стыда.

– Мне бы пройти. Всего лишь, – ровным голосом замечает Назар.

– Да, конечно… – лепечу, шарахаясь в сторону. Мужик он действительно большой. Ни одной тренировки в спортзале не пропускает – как пить дать. Хочется верить, что мышечной массой он пытается компенсировать размер члена, но от этого дядьки веет такой самостью, что я сходу понимаю, как нелепы мои предположения. Он просто фанат качалки, творога и вареной курицы.

– Лала… – начинает Баят, когда Назар скрывается за поворотом. Я прерываю поток его слов взмахом руки. Не хочу ничего слышать. Не хочу снова и снова разочаровываться. Не хочу жить со страшным осознанием того, что вот таким будет каждый мой день с ним. С тоской смотрю на иллюминатор. Может, утопиться, и дело с концом? Не надо будет выходить замуж или, наоборот, отказываться от свадьбы. Что то, что другое – хуже некуда. Могу только представить, каким разочарованием это станет для родителей и брата. Хотя Марат тоже хорош! Почему ему можно жениться на ком захочется, а я непременно должна идти замуж за азербайджанца?! Я не хочу. Наша помолвка с Баятом была ошибкой. Я и согласилась на нее лишь потому, что ничего другого мне не светило. Тогда какая разница?

А тут Антон. И этот его взгляд. Горячий. Такой горячий… что у меня трусики мокрые. От взгляда того, с кем меня ничего не связывает! А не от поцелуев парня, который вот-вот станет моим мужем. И это ненормально. Противоестественно. Так не должно быть. Меня пробирает нервная дрожь.

– Я пойду, – обхватив себя руками, трусливо сбегаю. Понятия не имею, что мне делать! Переодеваюсь в простую футболку и шорты. Внимание привлекает какой-то шум. Прислушиваюсь.

– Хочу тебя, – хнычет жена моего брата. Господи, ей же вот-вот рожать, что вообще происходит?!

– Моя… Ты только моя. Афина! – звук шлепка, секса. – Осторожнее… Я ж не каменный.

– Ты идеа-а-альный. Только, пожалуйста, жестче.

Я закрываю уши. Представляю подобный разговор между мной и Баятом и начинаю трястись в приступе беззвучного горького хохота. Кажется, истерика меня все-таки догнала. Аллах! Может, я абсолютно недостойная женщина, но я хочу именно так, чтобы меня любили. Чтобы без меня жить, дышать не могли… Я же вижу, как оно бывает. Я так хочу! Так. Что же делать? Впадаю в какую-то странную фрустрацию. А потом слышу – на палубе суета. У Афины начались роды. Приходится и мне выбираться из своего укрытия. Надо заметить, Марат держится просто отлично. Предельно собранный, он не истерит, отдает ровным голосом какие-то указания, а после преспокойно отправляется вместе с женой на берег. Мы же остаемся на яхте ждать. Уже ночью нам сообщают, что у меня родился племянник, которого назвали в честь отца. На палубе опять праздник. Мама плачет от счастья, отец страшно горд. Вино, шампанское и коньяк рекой льются. Первый бокал я беру скорее для того, чтобы занять руки. Второй – потому что после первого узел в груди будто ослабевает. Да, я напиваюсь в темноте, пока мои родители не видят. Ну и что? Меня уже задолбал их фрик-контроль. Меня все задолбало.

Стараясь не сильно шататься, выбираюсь из своего укрытия, и, как назло, передо мной возникает Антон. Подмигивает мне, что-то говорит, но я его не слышу. Я в голубые глаза смотрю и тону в них, как в омуте. Мой затуманенный Ламбруско мозг кипит. Я знаю, что все в этой жизни возможно. Вопрос лишь в цене, которую ты готов заплатить, да… И сейчас я готова поставить на кон все, что имею.

Ведь существует, да-да, существует один простой и верный способ получить желаемое. Скомпрометировать себя. Упасть так, чтобы уже не отмыться. Пошатываясь, я спускаюсь вниз, толкаю дверь в каюту Антона и забираюсь в его кровать.

История Марата (брата Лала) и Афины "Исключительно твой"

История Браги и Манюни "Девочка в подарок"

ГЛАВА 2

Он бежит туда, где горит свет. Ведь у него внутри пустота и тьма. «Звонок» Асия

Назар

Рубит так, что я не рискую брать тачку, прилетев на место. Аэропорты – мой дом родной. В каждом городе разные – большие и роскошные, как в Дубае, или маленькие и обшарпанные, как практически везде у нас, если отъехать от столицы чуть в сторону, не суть. Они всего лишь перевалочные пункты на пути… к чему-то. Иногда, устав, вот как сейчас, я не очень понимаю, куда бегу. И на кой мне оно вообще надо. Всего, чего можно, в своем деле я уже достиг. Даже на международный уровень вышел, о чем раньше, оставаясь все-таки реалистом, я и мечтать не смел.

– Господин Звягинцев?

– Да.

– Мне поручено вас доставить на яхту. Позволите ваш багаж?

Торжественно вручаю водителю ручку от чемодана. Я бы, конечно, его и сам без труда докатил, но мне нужно купить кофе в дорогу. Не то вырубит нахрен. Плетусь к кафешке на выходе из аэропорта. Заказываю три эспрессо в одну посуду. Бариста удивленно на меня таращится.

– Мотор остановится, – ненавязчиво замечает он. Как ресторатор, я ценю такую деликатную заботу о клиенте. Но конкретно в этой ситуации все же настаиваю на своем. Помереть от ударной дозы кофеина мне не грозит. В свое время я употреблял и похуже допинги. Убивая себя качественно, чтоб наверняка. И ниче. Вы только посмотрите, какой живучий!

Зеваю так, что трещит челюсть.

– Осторожно. Крышечка неплотно держится.

– Ничего, Юра, – гляжу на бейдж баристы. – Сейчас так у всех.

Парень открыто улыбается, когда до него доходит смысл шутки, но я уже отворачиваюсь. Первый глоток обжигает, крышка и впрямь не держится толком, и я отпиваю гораздо больше, чем планировал, чтобы не облиться. Все равно кайф. Еще немного, и вообще огурцом буду. Что не помешает, я же на праздник еду! У моего лучшего друга день рождения.

С Маратом мы сошлись довольно давно. Хотя, казалось бы, более разных людей не найти. Я – босяк из подворотни, который сделал себя сам при не самых благоприятных вводных. Он – наследник богатых родителей, которым не иначе как чудом удалось не испортить парня деньгами. Панаев – мой якорь в мире цинизма и пошлости. Эталон того, как можно не скурвиться, не сторчаться, не превратиться в кусок дерьма. Особенно когда чуток приподнялся над другими. Видит бог, в наших реалиях это сложно. Мне нравится, что у него своя философия и четкие установки о том, что хорошо, а что – харам. Панаев мусульманин, я разве не упоминал? Короче, это я к тому, что жизнь – непростая штука. В ней легко потеряться. Зло умело прикидывается добром, а добро порой сущим злом кажется. И все так перемешивается, что уже не разобрать в этом бардаке, где черное, а где белое. А он может. Всегда может отделить зерна от плевел. И так доступно это до тебя донести, что становится непонятно, что ж ты, олень такой, сам до этого не додумался.