Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2 (СИ) - Токсик Саша - Страница 40

Но Татьяна — другой случай. Выяснять она ничего не будет, а пустить “пыль в глаза” заказчику — милое дело. В идеале потом ещё и маме своей расскажет про лихого фотокорреспондента, который может пройти туда, куда больше никого не пустят.

Хороший понт дороже денег, тем более что денег как раз и не предвидится.

В ЗАГСе светло. Высокие окна забраны узкими решётчатыми рамами. Главный зал выстлан паркетом. Успеваю заглянуть туда, пока внутрь входит предыдущая пара.

Приходит мысль, что раньше здесь возможно устраивали танцы. Провинциальные кавалеры кружили в вальсе уездных мамзелей в пышных платьях. Может, даже плясали какую-нибудь мазурку или краковяк.

Сейчас паркет выкрашен бурой половой краской и сильно вытерт. Посередине проложена узкая ковровая дорожка. По ней молодожёны идут к своему будущему супружескому счастью. Дальше дверь захлопывается.

ПА-РА-РА-РАМ… ПА-РА-РА-РАМ… ПАМ… ПАМ… ПАРАПА… — вступает оркестр, который я не успеваю разглядеть.

Гулко ухает тромбон. Трагически дребезжат медные тарелки. Молодые при этих звуках волнуются ещё больше, как перед кабинетом зубного врача.

В холле стоит кадушка с фикусом и плакат “Советская семья — ячейка социалистического общества”. Вот и вся фотозона. Здесь и планировал запечатлеть новобрачных “колобок”.

Свадебное фото в это время считается “низким жанром”. Не более художественным, чем фото на пляже с обезьянкой. Это прибежище халтурщиков всех мастей, а главный признак мастерства — поставить каждую новую пару в абсолютно одинаковые позы — как манекены, и снять с минимальным расходом плёнки.

Конечно, надо было приехать в ЗАГС заранее, чтобы выбрать подходящие локации. Вспоминаю недобрым словом Людмилу Леман, которая устроила мне этот цейтнот. Приходится импровизировать.

— Жень, — говорю, — перекрой лестницу снизу.

— Как?! — лупит он глаза.

— Очень просто, — объясняю, — кладёшь руки на перила, делаешь физиономию кирпичом и на все вопросы отвечаешь: “Технический перерыв. Пять минут”.

— А если не послушаются?

— Если не послушаются, подключим Диму.

Свидетель своим ржанием повторяет трюк с работающим дизелем.

— Перекрываешь сверху, — говорю ему.

— Сделаем!

Лестница — самое красивое, что есть в интерьере. Широкая, с деревянными перилами она изгибается полукругом.

— Идёте снизу… на меня не смотрите… говорите друг с другом…

— О чём говорить? — спрашивает Анатолий.

Я, наконец, выучил его имя.

— Кого вы хотите, сына или дочку?

— Сына, — говорит жених.

— Нет, дочку! — упрямится Таня.

— Давай тогда двоих? Сына, а потом дочку?!

Татьяна смеётся.

— Стоп! Снято!

Сверху к нам проталкивается Авдеева-старшая.

— Сколько можно?! — начинает отчитывать нас она. — Мы и так опоздали… нас все ждут…

Дальше оркестр… ковровая дорожка… “дорогие молодожёны, в этот знаменательный день”… смущённое “да”… кольца…

Отрабатываю всё дежурной репортажной съёмкой. В такой ситуации фотограф как врач, принёсший клятву Гиппократа. “Не навреди”.

Можно запороть постановочную фотосессию, корпоратив, выступление на сцене. Но если своими экспериментами “убить”, кадры регистрации, то тебя точно не поймут. А, скорее всего, ещё и не простят.

Вижу, как удивлённо косится на меня тётка в тёмно-синем бархатном платье. От озорства подмигиваю ей. Остановить церемонию у дочки второго секретаря райкома она не рискнёт.

Финальный кадр на ступеньках ЗАГСа. Радуюсь, что успел купить широкоугольный объектив. Иначе эта толпа в кадр просто не поместилась бы.

Дальше обязательный заезд к “Вечному огню”, прогулка под ёлками на центральной аллее, чахлый фонтан, возле которого изнывают от жары три местные дворняги.

Снимаю, а сам поглядываю на небо. Ветер растаскивает на нём последние тучки, которые, время от времени прикрывая солнышко, дают превосходный рассеянный свет.

— Пацаны, по капушке! — подруливает к нам Михаил, отец невесты.

В руке у него две стограммовые стопки по краешки заполненные подозрительно мутной жидкостью. В нос бьёт запах свежего теста, мокрой соломы и мощный спиртовый дух.

— Михаил Батькович,— говорю, — Простите, не знаю как по отчеству Вас. Без обид. Сначала отработаю, а потом можно и расслабиться.

— Так шабаш! — отвечает он. — Сворачивайте свои стекляшки. Сейчас в школу поедем!

— Зачем в школу?! — удивляется Женёк.

У него с этим местом не самые лучшие воспоминания. Только вырвался на свободу, сдал экзамены… И тут снова за парту упечь хотят.

— Куда ж ещё?! — удивляется Михаил.

Вспоминаю, что гулянка состоится не в ресторане или столовой, а прямо в здании местной школы. Авдеева рассказывала об этом с большим пафосом. Мол, если бы не связи и влияние, то не видать бы ей такого “козырного”варианта.

— А как же фотосессия?!

— Светлана Юрьевна сказала — шабаш! Никаких сессий! — важно цитирует он супругу. — Пора ехать. Люди ждут… водка греется!

Через окошко автомобиля видно недовольное лицо Авдеевой. Свадьба выбивается из графика. Важные люди уже сидят за столами. Ждут повода для произнесения тостов. А мы тут ерундой страдаем. Фотографии делаем.

Взывать к совести и напоминать про договорённости бесполезно. Она для себя уже всё решила. Пожертвовать самым ненужным с её точки зрения этапом — фотосессией.

Задолбала меня Авдеева. На пару со своей приятельницей Людмилой Прокофьевной Леман. Обе и задолбали.

Одна ставит перед фактом, не давая времени на подготовку. По сути, подстава чистейшая, в которую я вписываюсь только благодаря профессиональному упрямству.

Вторая “железная леди” колхозного разлива плюёт на все договорённости и заранее решает за всех — как им будет лучше. Бедняга Анатолий. Хотя на него плевать, может, он таким образом карьеру себе делает.

Мне себя пожалеть надо. Что я привезу с этой свадьбы? Пару снимков на лестнице? Дворняг у фонтана?

Кстати, я их снял. Отличный кадр получился.

Где “Вау-эффект”?! О чём будет говорить “сарафанное радио”? Как эта бесплатная съёмка, ради которой я упахиваюсь вторые сутки продвинет мой личный бренд? Где те фото, увидев которые люди скажут: “Ай да Ветров! Ай да сукин сын!”

— А я что, эту штуку зря клеил? — добавляет Женёк последнюю каплю к переполненному колодцу моих мыслей.

— Да не переживай ты так, — лыбится Михаил, — От работы кони дохнут. Накати, и тебя разом попустит…

— Сейчас, — говорю, — накачу. Вы только стаканы не убирайте. Подержите, я вернусь сейчас.

— Алик, ты чего?! — первым чует неладное Жендос.

— Эй, — машу рукой новобрачным. — По машинам! Сворачиваемся!

Толик и Татьяна идут к первой “Волге”. После ЗАГСа, по давнему, хотя и непонятно кем заведённому обычаю, они едут на одной машине.

Возле “Волги” ловлю Димона. Кажется, я нашёл здесь человека не менее безбашенного, чем я.

— Ты ведь хочешь, чтобы наши новобрачные были счастливы?

— Какой базар?! — удивляется он.

— Тогда слушай…

Когда свадебный кортеж проезжает мимо школы, передовая машина вдруг даёт по газам. Вторая “Волга”, уже приготовившаяся зарулить на стоянку, бросается в погоню. Следом тянутся остальные.

Мы с Жендосом не спешим и катим на мопеде в хвосте колонны. Когда прибываем на место, невеста и её мама уже орут друг на друга, уперев руки в бока.

— Ты понимаешь, какие люди у меня за столом сидят, тебя дуру дожидаются?! — кричит старшая Авдеева, — у меня там сам товарищ Иванцов У меня там Акулина Петровна из области… я же для тебя стараюсь!..

— Ах, для меня?! Вот и выдавай замуж свою Акулину Петровну! — не отстаёт младшая, — Не нужна мне твои подачки! Вот уеду с Толей на БАМ, на комсомольскую стройку! Ты своих внуков до конца жизни не увидишь! Даже фото тебе не пришлю!

Оба мужчины, и отец невесты Михаил, и молодой муж Толик стоят в сторонке, опасаясь встревать. На лицах у обоих написано желание нажраться.

— Поглядите на неё, люди добрые?! — со второго секретаря слетает весь её начальственный лоск, — нешто можно так с матерью разговаривать?!