Грех и шоколад - Брин К. Ф. - Страница 4

Упаковка наводила на мысль о качественном товаре. Предмет роскоши!

Я люблю роскошь. Будь я богатой, я бы отлично с ней справилась. Я просто рождена для роскоши. Возможно, однажды я выйду замуж за принца и, изобретя способ избавиться от управления его страной, вплотную займусь его кредитной картой. Я улыбнулась, воображая открывающиеся при таком раскладе перспективы.

– Это одеяло не вписывается в категорию «Мечтать о малом», идиотка, – пробормотала я себе под нос, борясь с желанием протянуть руку и коснуться ткани. Я знала, какой она будет мягкой. Как обласкает мою кожу, умоляя о покупке.

Но у меня нет таких денег. А если бы были, то у нас было бы отопление, и мне вообще не понадобилась бы эта чертова штука.

Но разве Мордекай не заслуживает самого лучшего?

– Он и получит лучшее. Лучшее бирюзовое…

У него проблемы со сном, и это лишь ухудшает его состояние. Он любит, когда одеял много. Вагон и маленькая тележка одеял. Это бы ему помогло.

– Так же, как и включенное отопление.

На ярлыке значилось, что это утяжеленное одеяло – я о таком раньше и не слышала. Ознакомившись с другими свойствами – высококлассное, терапевтическое: именно то, что нужно Мордекаю, то, чего он заслуживает, – я, эксперимента ради, приподняла одеяло, оценивая его вес, и невольно прижала вещицу к лицу.

– Оооох.

Гладкая ткань поцеловала меня в щеку; одеяло не желало покидать мои объятья, умоляя забрать его домой.

Эй, поостынь-ка, девочка.

Длительный период безденежья и воздержания шутил со мной дурные шутки, проявляясь в неодушевленных предметах премиум-класса. Возможно, Мордекай не единственный нуждался в «терапевтических средствах», хотя мои обычно не принимали форму одеяла…

Я прикусила губу, глядя на цену. Так много денег…

А трудно ли будет спереть это офигенное?..

Не успела я отговорить себя от этой ужасной идеи, как меня охватило странное чувство. Как будто чей-то взгляд сверлил мой затылок. Только на сей раз я знала, что дело не в другом покупателе, позарившемся на роскошную вещь в моих руках.

Мои внутренние – врожденные – датчики опасности взревели во всю свою мощь.

Не может быть, чтобы этот парень последовал за мной. Не может такого быть. У типов вроде него, богатых и титулованных, свои дела. Важные дела, поглощающие их внимание. Идиотку вроде меня они не должны даже замечать – ну разве что в первый момент она вызовет у них законное раздражение.

Если только он не тот самый безумный маг, ищущий развлечений. Может, ему было скучно – а тут на ловца и зверь прибежал.

– Ублюдок, – процедила я сквозь стиснутые зубы. Ну что за невезуха-то…

Двигаясь очень, очень медленно, я положила толстое дивное одеяло обратно на полку и чуть повернулась, бросив взгляд через плечо.

Холод пробрал меня до костей, страх пополз по позвоночнику, от дурных предчувствий едва не подкосились ноги.

Пронзительно-синие грозовые глаза под высокими, изящно изогнутыми бровями взирали на меня поверх полки с глупыми безделушками. Уголки сочных, идеально вылепленных губ, превращающих грубоватое лицо в нечто немыслимо, возмутительно прекрасное, поползли вниз, рождая гримасу.

Гримасы психов – это плохо. Он последовал за мной – это плохо.

Все плохо.

Значит, пора уходить.

Я повернулась, чтобы сунуть на полку бирюзовое одеяло, но остановилась:

– Едрен батон жуй гандон.

Так всегда говорила моя мать, пытаясь при мне не ругаться. Хотя, кажется, ей это не слишком хорошо удавалось.

Мордекаю необходимо одеяло. Он борется с серьезным кашлем, а, с учетом его хронического заболевания, еще одна холодная ночь может довести его до бронхита – или еще чего похуже. Работой моей заправляют прижимистые не-маги, и потому предлагают они лишь не-магическое медицинское страхование. А так как наш шарик, в сущности, разделен на два мира, ну, за исключением определенных зон, маги вроде меня и Мордекая могут получать медицинскую помощь только в магических учреждениях – и только имея магическую медицинскую страховку или большие деньги. У меня не было ни того, ни другого. Если Мордекаю станет хуже, его не примет даже местное отделение неотложной помощи. И я ничем не смогу ему помочь.

Мне нужно это одеяло.

Сунув одеяло под мышку и делая вид, что меня не колотит от избытка адреналина, я двинулась к кассе. Но когда мужчина предстал передо мной в полный рост, я уже не могла больше притворяться.

Он был сложен как бог. Широкие плечи, узкие бедра, белая футболка, подчеркивающая мускулистые бицепсы, выпуклости грудных мышц и плоский живот. Картину силы и мощи довершали плотно облегающие джинсы.

Мужчина был бы просто потрясающим, если бы не грубая энергия, исходящая от него бурными волнами. В глазах его затаилась злоба, говорящая о неуравновешенности. Поживите в щелях сообщества достаточно долго – и станете экспертом по распознаванию опасности. Этот парень способен убить (и, наверное, уже убивал), не моргнув глазом. Он здесь не для того, чтобы поболтать. Если бы ему было что сказать, он бы давно уже сказал. Если ему хотелось униженных извинений, он бы не выслеживал меня молча, как хищник – жертву.

Все инстинкты велели мне бежать, бежать так, словно волосы мои в огне. В этой сцене я лишь маленькая мышка, а он – змея, свернувшаяся кольцами змея, готовая нанести удар.

Но я все-таки опекун, если не псевдомать, и я не подведу Мордекая из-за какого-то там до умопомрачения пугающего и до умопомрачения же привлекательного маньяка. Оставалось только надеяться, что этот тип не настолько не в себе, чтобы прицепиться ко мне у всех на виду.

А значит, черт побери, мне следует держаться у всех на виду.

– Я должна это купить, – бормотала я, подбадривая себя, ускоряя шаг. – Он слишком болен, чтобы не купить. Просто надо… пошевеливаться.

Этот парень большой, только вот быстрый ли он? Потому что я-то быстра. Супербыстра, особенно когда меня преследуют чересчур мускулистые гиганты.

У кассы я вознесла хвалу всем святым за отсутствие очереди и наличные в моем кармане. Не будет никаких неловких пауз, пока кудрявая кассирша сверяет мое удостоверение личности с дебетовой картой, осознает, что я не такая, «как она», и пытается сообразить, может она меня обслужить или нет. Да, иногда ответ бывал отрицательным, но кассир действительно должен знать правила заведения, в котором работает.

Когда она потянулась за одеялом, я тряхнула головой, отбрасывая с лица волосы – и пряча тревожную дрожь. Широкая улыбка кассирши успокаивала, и я тоже улыбнулась в ответ, как бы говоря: мы – ровня. Просто две обычные девчонки, живущие каждая своей жизнью.

Пространство за моей спиной заполнило пугающее присутствие, и я сглотнула внезапно подступивший к горлу комок.

– Сэр, я могу обслужить вас здесь, – сладким голосом пропела девица за соседней кассой.

Моя кассирша – Дарлин, судя по бейджу – подняла взгляд. Глаза ее расширились, и сунуть одеяло в пакет ей удалось не сразу.

– Сэр? – вновь позвала соседняя кассирша.

– Я останусь тут.

Голос его был низким и хрипловатым. Уверенность, звучащая в этом голосе, пробрала меня до костей, обожгла кожу.

Я с усилием втянула в себя воздух, чувствуя, как внутри меня разливается тепло, жаркая тяга, та самая, что заставляет девушку остановиться и оценить. Обе кассирши – постарше меня, но такие же уязвимые, зеркалом повторили мою реакцию. Я почти не заметила легкого акцента, делающего его голос еще обворожительнее. Зато определенно заметила мощь его присутствия, просто бьющую наповал: такого я никогда раньше не чувствовала. Это было прекрасно, это обескураживало и ужасало одновременно.

Я подалась вперед. Ноги мои задрожали сильнее, ступни покалывало.

– Побыстрее, пожалуйста, – тихо сказала я, протягивая деньги.

Улыбка кассирши малость утратила уверенность. Девица то и дело косилась на стоящего за мной мужчину.