Глаза Моря (СИ) - Силкина Елена Викторовна - Страница 39

Призрачное щупальце взметнулось снова, отшвырнуло Фреда от девушки.

Отшвырнуло удачно, прямо к рубке. А вращать можно и саму яхту, стволы при этом по-прежнему целятся в воду. Пш-ш-ш! Волны вскипели, когда в них врезался луч.

И тут замолчали приборы. Замолчала вообще вся электроника, монстр вырубил её вместе с пультом.

Но двигатель на горючем топливе и механическое оружие никто не отменял. Древние подлодки прекрасно ходили под водой с дизельными моторами. Фред бросился в трюм через люк прямо из рубки.

Гарпунная пушка стреляет большими болтами, волнистыми и зазубренными, а к ним привязаны тросы. Если гарпуны не попадут в цель, тогда тросы перетянут и перережут гадкие тентакли. Ага! Один есть!

Отрубленное щупальце извивалось в толще воды само по себе.

К гарпунам можно прикрутить взрывчатку, снаряды со шрапнелью. А ещё есть сети с электродами и аккумуляторами, которые так просто не вырубишь собственным биополем, какое бы мощное оно ни было.

В невидимого врага сложно целиться без радаров и сканеров, Фред палил во все стороны, в белый свет как в копеечку. То есть, в синее море.

Бах! Сработала взрывчатка поодаль. Попал? Нет, это взлетела на воздух подводная скала. По бронированным бортам яхты забарабанили каменные осколки пополам с острыми кусками металла из зарядов со шрапнелью.

Сеть плыла в стороне, потрескивая разрядами. Увернулся, сволочь.

Вода затихла. Что? Убил охотник монстра? Или тот где-то затаился?

Сейчас выясним. Фред поднёс к лицу Улы газовую горелку на аккумуляторе.

Из-за борта взметнулась едва видимая плеть цвета океана, словно поток воды, и разбила тесные объятия охотника и приманки. Есть! Монстр никуда не ушёл, он всё ещё жив и всё ещё здесь.

А у нас для него есть азотные капсулы! Заморозить гадину, обездвижить, чтоб не вертелась тут, как змея на сковородке, чтоб не уходила от выстрелов.

Ещё имеется кислота, яды и снотворное. Убойная смесь, её количества хватит, чтобы отравить весь океан. В бортах ниже ватерлинии открылись шлюзы, в воду заструились едкие облака, выстрелили во все стороны, точно торпеды, остроносые капсулы.

А вот теперь – есть. Окончательно и бесповоротно. Фред смотрел, перегнувшись через фальшборт, и злорадно скалился.

Монстр безжизненно лежал далеко внизу, на песчаном дне. Большая чёрная туша на жёлтом фоне, отчётливо видная с борта яхты. Щупалец не осталось ни одного. Из обширной разверстой раны не лилась кровь, её огромное грязно-голубоватое облако медленно относило в сторону подводным течением. Из облака торчали те самые щупальца, они извивались, но постепенно замирали.

Следовало бы ещё пару раз пройтись по этой туше чем-нибудь на всякий случай, но отсюда не достать, надо нырять.

Солнце шпарило бешено, ветер исчез, стояла мёртвая тишина. Только вода изнеможённо шелестела, облизывая броню на бортах.

Бам! На палубу обрушился кто-то сверху. Космач, ты опоздал, язвительно пробормотал Фред себе под нос и криво усмехнулся.

Это было последнее, о чём охотник подумал перед тем, как его сходу вырубили одним ударом. Рано он праздновал победу и снял шлем.

Спасатель отвязал Улу от дверцы каюты, она кинулась к фальшборту, перегнулась, посмотрела вниз. Затем Ула спокойно повернулась и подняла древний инопланетный лучемёт, подарок Уэно. Но выстрелить во Фреда она не успела. Спасатель схватил её, отобрал оружие и оттащил девушку в сторону.

Ула молча вырывалась из его рук.

-Тихо, девочка, тихо, - приговаривал космач, легко удерживая её. – Аптечку, быстро!

Лёгкий укол в шею, Ула обмякла, сползла на палубу. Василий передал её ребятам в моторку.

-Везите в лагерь! А я тут разберусь.

Пистолет-шприц со снотворным понадобился ещё раз.

Лански как раз очнулся от удара и успел только пробормотать:

-Мир в оранжевом тумане, какой красивый бред…

После чего он снова вырубился и был скручен по рукам и ногам из другого пистолета – с клейкой лентой.

Космач понял – осьминожьи чернила попали Фреду в глаза. Зрению они не повредят, горе-охотник проморгается, когда проснётся, и всё.

5.

Спасатель вызвал по инфору «скорую помощь» и полицию.

Дополнительно он предупредил, чтобы вместе с медицинской бригадой и дежурным по отделу полиции прибыли психиатр и водитель морских судов малого тоннажа. Также попросил сообщить о происшествии клану Ланских, пусть прилетят и заберут своего отпрыска, который внезапно стал буйным. Заодно они выплатят штраф и компенсируют очистные мероприятия.

И остался ждать гравимобиль с главного острова на дрейфующей яхте, рядом с бесчувственным телом.

Дождался, проследил, как эвакуировали спящего Фреда. Дал необходимые показания, расписался в планшете полицейского. Проводил глазами яхту, которую повели в порт главного острова.

А затем по воздуху вернулся на турбазу.

1.

Космач сидел возле спящей Улы и молча винил себя.

Он проявил непростительную беспечность, пустил на турбазу постороннего. Думал, что это просто молодой самовлюблённый хвастун, которого и раньше пускали, даже приглашали на остров. Клоун сам развлекался и студентов развлекал, выглядел безобидным. А на поверку оказался с гнильцой.

Космач со всеми задачами привык справляться сам, не перекладывая на чужие плечи ни обязанности, ни ответственность. В очередной раз он решил разобраться в одиночку. И мог разобраться, будь это обычный случай. Молодой мажор создал конфликтную ситуацию, выгнать его с турбазы, и всё тут. Никому никаких проблем. А парень-то проявил себя психопатом.

Дурак Лански неожиданно совсем съехал с катушек, бросался словами, качал мнимые права, дошёл до жестокости. Избалованный эгоист. Но в одном он попал в точку. Кроме здоровья, что так и не восстановилось полностью, бывший космодесантник потерял на Дальних Рубежах часть тонких ощущений. Не зря его списали в запас. И вот теперь космач совершил ошибку, не разглядел вовремя опасность для окружающих. Из-за этой ошибки лишилось жизни разумное, мирное существо.

Он знал, что его никто не привлечёт к ответственности. Со студентами, его подопечными, всё в порядке. Лански – человек посторонний, Ула – тоже. По большому счёту, со своими обязанностями космач справился. Но…

Ула во сне одновременно плакала и улыбалась. Наверно, ей снилось что-то утешительное. Девушка лежала неподвижно, выглядела глубоко погружённой в сонные видения. Василий решил, что она ещё нескоро проснётся. Хотя бы потому, что она не проснулась, когда он салфеткой отёр ей мокрые щёки.

Ему было пора на свой пост, повседневные обязанности никто не отменял.

Он позвал с кухни Ванду и ушёл.

Ванда села возле кровати, вгляделась в лицо спящей тяжёлым сном подруги.

Всё плохо, всё очень плохо.

У Ванды когда-то был котёнок. Он родился слабеньким, раньше времени, сосал молоко плохо. Девушка терпеливо докармливала его из пипетки. Он был очень умный, изобретательный. Едва ползая, мог залезть куда угодно. Ему больше нравилось исследовать окружающее, нежели кормиться.

Он был невероятно ласковый, часто мурчал и не слезал с рук у девушки. Разумеется, когда не лазил по мягкой подстилке рядом с кошкой, не карабкался из коробки и не полз целеустремлённо куда-то в коридор.

Он спал у Ванды на груди. Переложенный под материнский бок в коробку, он упорно выбирался оттуда и возвращался к девушке. Она спала вполглаза и совсем неподвижно, чтобы нечаянно не раздавить крошечное существо.

И вот однажды она проснулась среди ночи, а котёнок у неё на груди был уже холодным и окоченевшим.

Ванда рыдала трое суток. Родители тогда сильно испугались за неё.

Но это был бессловесный малыш, а тут – большое, разумное существо…

Космач говорит, что Ула умная и сильная. Она, конечно, в самом деле, сильная. Но её чересчур зацепило. А тот, кто не плачет да молчит, как раз и может внезапно сломаться.

В окно со стороны веранды постучали. Ванда подняла голову.