Кротовский, вы последний (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 20

К кабинетной двери успеваю как раз на окончание лекции. Выйдя в коридор и увидев, что я ее поджидаю, Белкина засияла. Видать, мелкая заучка не избалована вниманием сверстников. А тут у нее появился целый кавалер в моем лице, да еще готовый всюду сопровождать.

— Куда мы теперь? — спрашиваю Белкину, — Идем изготавливать свитки?

— Сейчас большой обеденный перерыв. Все пойдут в столовую.

— Тогда и мы пойдем в столовую. Лично я голоден.

Столовая оказалась вполне обычной столовой, разве только интерьер побогаче. А так: подносы, очередь у раздачи, самообслуживание. Все-таки реальность, даже магическая, не идет в сравнение с рафинированной сказкой про английского мальчика Гарри. По мановению волшебной палочки еда сама собой не появляется. И платить за еду приходится. Я сунулся было рассчитаться за двоих, но Белкина отказалась категорически. Мол здесь так не принято.

А еще здесь оказались поделены «посадочные места». Куда попало не сядешь. Мы с Белкиной ни к какому «цеху» не принадлежим. Нам приходится усаживаться в дальнем углу зала, где обедают всякие прочие неприкаянные. Зато со своего места я хорошо вижу всех остальных.

По моим прикидкам в магуче обучается под три тысячи человек. В среднем по тысяче на курсе, потому что обучение здесь трехлетнее. В столовую, конечно, все три тысячи за раз не поместились бы. Но добрая треть, я так думаю, здесь сейчас собралась.

Самая большая группировка — бойцы. То есть те, кто сражается с тварями тьмы. Второе по численности объединение — ремесленники. Но есть и другие… поменьше и, на мой взгляд, более сплоченные.

— А вон там, что за группа? — меня заинтересовала компания с самым высоким магическим уровнем. Потенциалы у них разные, но текущий ранг не меньше тройки.

— Это старшекурсники, охотники на тварей, — уважительно сообщает Белкина.

— Бойцы и охотники, разве не одно и тоже?

— Нет, что ты. Бойцы просто стерегут границу. И убивают тварей, когда те сами приходят. А охотники уходят в глубины изнанки. Они выслеживают сильных тварей с необычными макрами.

Он оно что. Серьезные ребята. Всегда с уважением относился к людям, которые делают опасную и сложную работу. А охота на изнанке, я так думаю, работа не из простых.

Замечаю, что к еще одной группе направляется Репейников с подносом. Студента воздушника, кстати, не видать.

— А это, что за типы? К которым Репей подсел? И почему среди них добрая половина давно вышла из студенческого возраста?

— Надзиратели.

— Кто?

— Надзиратели. У них в остроге есть столовая. Но так себе. Они часто в нашу ходят.

— И за кем они надзирают?

— За каторжанами, за кем же еще?

Ага, припоминаю. Читал сегодня в библиотеке, что макры растительного происхождения добывают каторжане путем «раскопок залежных слоев Изнаночного грунта».

— Это ж сколько надо магов в кандалы забить, чтобы они добывали макры карьерным способом?

— Кротовский, с чего ты решил, что каторжане — маги?

— Так. Минуточку, — напрягаю память, — Мне Аню… Анна Смородинцева говорила, что на изнанку только маги ходят.

— Твоя Анна все перепутала, — Белкина важно вздернула нос, упустить такую возможность и не уесть Анюту, она просто не смогла, — Любой сможет пройти на Изнанку. Только немагов Изнанка очень быстро убьет.

Э-э. А сейчас мне стало немного боязно. Я ж вроде тоже немаг. У меня ж по нолям все… может тут магическая радиация? Может я уже того… заражен… или я все-таки немножко маг?

— А скажи, Белкина, — осторожно подбираю слова, — А если мы нулевки, то мы маги или…

— Нет, конечно. Какие мы маги… я тебе поражаюсь, Кротовский. Не знаешь элементарных понятий.

— Вот ты меня совсем запутала. А почему мы с тобой не помираем, раз мы не маги?

— Ой, извини. Иногда забываю, что ты из глухой деревни.

Зазнайский поучающий тон мелкой очкастой Белкиной не оставляет сомнений, почему у нее нет друзей. Такое терпеть способен только старый настоянный на спирту хрен вроде меня.

— Тогда объясни мне, почему мы здесь не умираем, если мы не маги?

— Магуч находится под защитой экранирующих артефактов, — поясняет Белкина, — Пока не выйдем за пределы крепости, мы в безопасности. Чтобы сопротивляться губительному воздействию Изнанки нужно достичь хотя бы первого магического уровня.

— А, вон как, — успокаиваюсь, — Нулевки привязаны к крепости, зато в безопасности.

— Ну нет, Кротовский, стихийников начинают выгонять из крепости в первые же дни. Их наставники прикрывают.

— Наставники тоже способны создавать экранирующую защиту?

— Конечно. Думаешь, зачем нужны надзиратели? … вовсе не для того, чтобы стеречь каторжан. Они и так далеко не убегут. Надзиратели создают защиту, чтоб те не умерли.

— И долго простой человек может прожить на Изнанке без защиты?

— М-м… несколько часов всего… тут вроде от человека зависит. Но все равно не более суток.

После обеда мы отправились в свиточную мастерскую. День студента распределен на две части. С утра лекции, после обеда практические занятия. Не знаю, как обстоит с другими первокурсниками, а мне дали возможность зарабатывать с первого дня. Меня такой расклад вполне устраивает.

Засел за свитки, поставив себе цель заработать за сегодня десятку. Я уже убедился, что вписание портальных координат требует долгой углубленной настройки. Но тратить не более двадцати минут на свиток, я считаю, вполне реально.

Успешно прописал десять свитков за три часа. Прикинув, что до конца четырехчасового рабочего дня десятку не заработаю, но рублей шесть вполне смогу, взялся за одиннадцатый свиток и запорол его. Да как так? Я же не терял сосредоточения ни на один миг. Как так? Проклятье, я снова в минусе. Даже в большем минусе, чем в начале дня.

Я так-то человек усидчивый и выдержанный. Умею держать эмоции в узде. Но тут любой психанет. Комкаю запоротую заготовку и швыряю в угол. Белкина проникается ко мне жалостью, что бесит меня только еще больше. Встаю с места, прохаживаюсь по комнате. Сейчас… пара минут… успокоюсь и продолжу…

Один из сподвижников по «скрипучему ремеслу» отложил перо и начал наблюдать за моими перемещениями по комнате. Как он там вчера представился? Барон фон Кенгуров? Или барон фон Кенгурофф? По-моему, второе. С трудом гашу в себе желанию врезать ему по затылку, чтоб перестал на меня пялиться и уткнулся обратно в стол.

— Кротоффский, — раздается едва слышный шепот, — Кротоффский…

Кто это? Кенгуренок что-ли? Точно, он. Барон невнятно семафорит бровями. Я пожимаю плечами.

— Кротоффский, давайте отойдем…

Ну давайте. Давайте отойдем. Я так-то еще не вполне «отошел». Отвлекусь немного на общение… барон отходит к окну и подзывает меня кивком головы. Если он думает, что удалившись от рабочего места на пару метров, сможет соблюсти инкогнито, то я не буду его огорчать. Мне пофигу. Тоже подхожу к окну. Уже привычно вызываю его показатели: «чистописание 1:1» — Кенгуренок «прокачался до капа», третьекурсник, наверное.

— Запороли заготовку? — сочувственно спрашивает герр-очевидность.

— Увы.

— Это потому, что вам выдали казенное перо… — продолжает шептать барон, — Здесь выдают перья низкого качества… если хотите избежать досадных неудач, вам нужно перо получше.

— Насколько получше? — задаю не очень понятный вопрос.

— Рублей за сто, не меньше.

Не, я бы не отказался купить перо за сто рублей, если оно будет писать без сбоев. Такое перо окупится за месяц. Но у меня нет с собой ста рублей. Вчера еще были. Но я успел потратиться.

— Испытываете финансовые трудности? — догадывается Кенгурофф.

Я неопределенно вздергиваю брови. Посвящать барона в свои финансы повода пока не увидел.

— У меня есть для вас отличный вариант. У меня есть очень хорошее перо.

Барончик бережно достает из внутреннего кармана сильно потертый футляр и открывает. В футляре лежит перо. Это настоящее птичье перо. Потрясающего глянцево-черного цвета. Нет, оно чернее черного цвета. Меня озаряет, что это та же самая чернота, которую я вижу в межмирье. Тут к кроту не ходи, и так понятно, что перо это очень непростое.