Смиритесь, дорогой супруг! (СИ) - Клевер Фора - Страница 8

Параллельно с изучением книг, я рассказывала Денису о своем мире. Вечерами мы садились возле камина, делились интересными историями и часами разговаривали. Я очень много узнала о Земле. Даже захотелось побывать там. Увидеть места, которые описывал Денис. Муж оказался не только благодарным слушателем, но еще и потрясающим, интересным рассказчиком. Рядом с ним я расцветала, смеялась и со временем уже совершенно не стеснялась себя. Подумать только, он уговорил меня украсть летающие доски из спортивного зала и гонять на них вместе с ним по коридорам академии. Мне никогда в жизни не было так весело. Я хохотала, как сумасшедшая, упала, разбила в кровь коленку, но ни капли не расстроилась. Денис сразу же залечил рану, а я поняла, что ни разу в жизни не чувствовала себя более живой. Пугало меня только одно – я чувствовала, что влюбляюсь в Дениса, а вот что чувствует он, оставалось для меня загадкой.

Обычно Арен появлялся по утрам, но сегодня нагрянул к нам глубоким вечером, когда мы его уже не ждали. Его поведение сразу показалось мне странным. Какой-то дерганный, перевозбужденный и намеренно избегает моего взгляда.

– Арен, в чем дело? Ты что-то выяснил? – не стала я ждать, пока он соизволит что-то объяснить, и спросила прямо.

– Ты знала, что у твоей матери была сестра? – собравшись с мыслями, воззрился на меня Арен.

– Нет…мама никогда не говорила о ней…

– Помнишь, несколько дней назад, я взял твою кровь?

– Да…

– Твоя мать тебе не родная. Род один, но анализ стопроцентное родство не подтвердил, – оглушил новостью Арен.

Я встала столбом с широко раскрытыми от шока глазами. Как так вышло, что я не знала о наличии тети? Ну, ладно я, но бабушка с дедушкой тоже никогда не упоминали о том, что у них было две дочери…

– А теперь еще интереснее, – не дав опомниться, продолжил ректор. – Сестра твоей матери – Кетсия, была помолвлена с отцом Ивара.

– Что? – выпалила я.

– То есть…

– Нет. Замуж она за него не вышла. Она сбежала с другим и планировала получить благословение Всевидящих. На тот момент она уже была беременна. А вот дальше…след теряется. Она до сих пор числится как без вести пропавшая, а тот, с кем она хотела обручиться, спустя месяц был найден мертвым. Списали на разбойное нападение. Убийцы не найдены.

– Ничего не понимаю, – дрожащими пальцами потирая лоб, выдохнула я.

– Тихо-тихо, – пришел на помощь супруг и аккуратно обнял меня за плечи. – Откуда ты все это узнал? Источники надежные?

– Надежнее некуда. Знакомый страж по моей просьбе поднял архивы. Но это еще не все.

– Мне надо присесть, – остановила я его и шагнула к кровати. Что-то слишком много всего и сразу.

Денис помог мне сесть и опустился рядом. Взял меня за руку, даря такую необходимую сейчас поддержку. Я опасливо покосилась на Арена и, не хотя, кивнула, чтобы он рассказывал дальше.

– Я поехал к твоим бабушке с дедушкой. Раньше мне не казалось странным, что они уехали жить в глушь и отгородились от общества. Маги их возраста часто так делают. Но когда я приехал, понял, что они находятся под магическим воздействием. Сам освободить их я не решился, так как нам нужны официальные доказательства незаконного вмешательства, а мой дар менталиста никак не зарегистрирован, и это должно так и остаться. Поэтому я перенес их в дом моих родителей. Отец снял чары…

– И? – не выдержав паузы, поторопила я.

– Твоим бабушке с дедушкой стерли память. Заставили забыть о том, что у них было две дочери…

– Но…

– Ты родилась ровно через восемь месяцев после исчезновения Кетсии. Твоя мать якобы была беременна, но она ни разу не приходила на осмотр в целительский центр. Все осмотры проводились на дому, как и сами роды.

– Какой-то бред, – нервно сглотнув, промямлила я.

Зачем маме врать, что я ее дочь? Зачем скрывать, что у нее была сестра? И почему женщинами нашего рода так настойчиво пытается завладеть семья Ивара? Вопросов становилось только больше, а ответов толком не прибавлялось. Судя по всему, полную картину событий мы уже никак не восстановим. Мама, а может быть и не одна она, хорошо постарались, чтобы замести все следы. Но вариант во всем разобраться еще был…

– Мне нужно поговорить со Всевидящими, – решительно заявила я.

– Что-то мне подсказывает, что они нам ничего не расскажут, – хмыкнул Денис, намекая на свой проступок в отношении богов.

– Я, в отличие от некоторых, не злила их, поэтому тебе, конечно, они ничего не расскажут, а вот мне вполне могут помочь.

– Ты, кажется, забыла про один нерушимый аргумент, Ромашка, – с притворно-сочувствующим выражением Денис потряс передо мной запястьем, намекая на неразрывную связь, которой нас наградили Всевидящие.

– Ничего, за дверью постоишь, не развеешься, – съязвила я и наткнулась на удивленный взгляд Арена.

– Научил на свою голову, – рассмеялся Денис и подмигнул ректору, который чему-то загадочно улыбался.

Мне показалось, или я заметила, как в глазах мужа промелькнула гордость?

– Завтра утром я перенесу вас к храму. Нам сейчас нужна любая информация. Не буду больше вам мешать, у меня дома беременная жена, так что…

Арен испарился, даже не дождавшись ответа. Наверное к Миле торопился. После того, как узнал о ее беременности, ректор ее ни на шаг от себя не отпускал.

Честно сказать, я сразу и не заметила, что он исчез. Я уставилась в пол. Время будто остановилось, а в душе все замерзло от осознания, что меня лишили настоящей семьи еще до того, как я появилась на свет. Лишили любящих матери и отца, а затем хладнокровно притворялись моими родными. Вся моя жизнь оказалась сплошным обманом.

– Эй, Ромашка, – тихо позвал Денис.

Бережно подцепив подбородок, он приподнял мое лицо, вынуждая посмотреть на него. Его глаза выражали искреннее сочувствие. Кончиком большого пальца он аккуратно стер слезы, скользящие по моим щекам. Только тогда я поняла, что плачу. Всхлипнув, подалась вперед, спрятала лицо на груди мужа и горько зарыдала.

– Поплачь. Выпусти все, – заключив меня в теплый, безопасный кокон своих рук, прошептал он. Примкнув губами к моей макушке, он гладил меня по волосам и укачивал, как маленькую девочку. – Я с тобой.

Я лишь сильнее прижалась к нему. Сотрясаясь от рыданий, хваталась за него, как за единственное спасение. И в этот момент осознала, что за две недели этот мужчина стал для меня самым близким и родным. Только рядом с ним чувствовала себя в безопасности. И даже в момент, полный боли и горечи, одно присутствие Дениса давало мне сил не сломаться и не упасть. Он держал меня и в прямом, и в переносном смысле.

– Я свою маму тоже не знал, – неожиданно поразил откровением муж.

Я резко затихла, пораженная таким доверием с его стороны, и подняла на мужчину глаза.

– Долгая история. Она отказалась от меня сразу после того, как родила. Отдала отцу и ушла в закат. – Он сказал это с усмешкой, но боль во взгляде утаить от меня не смог.

– А…

– Отец умер год назад.

– Мне очень жаль, Денис…

– Это в прошлом. Надо идти дальше. Знаешь, сначала я так злился на тебя, на этих ваших Всевидящих… А сейчас понимаю, что выдернув меня сюда, ты вернула меня к жизни. Меня ведь там уже ничего не держало, Ромашка…

Я и не мечтала услышать от Дениса подобные слова. Не думала, что он когда-нибудь впустит меня к себе в душу. А теперь чувствовала, как внутренний холод отступает, как все внутри отогревается от неожиданного, но такого желанного признания.

– А я до твоего появления и не жила… – почти неслышно прошептала я, словно не хотела, чтобы он это услышал.

Но он услышал… Мы замерли, неотрывно глядя друг другу в глаза. Наши лица медленно сближались.

– Глупая Ромашка, – жарко выдохнул мне в губы Денис и накрыл их порывистым поцелуем.

Я куда-то провалилась. Сознание заволокло сладким и до звезд в глазах приятным дурманом. Как после туманящего, только в миллион раз ярче. Никогда раньше не испытывала подобного. Меня захлестнуло чувство, не поддающееся никакому объяснению. Клянусь, я ощутила, как за спиной раскрылись мощные крылья. Мила говорила, что с Ареном ее душа поет. Никогда не понимала, что это значит. Как душа может петь? А теперь слышала собственную песню, которая звучала в груди и заставляла трепетать каждую клеточку тела. От нее шел свет. Лечебный, заживляющий, заполняющий черную пустоту, зияющую в сердце.