Измена. Свадьба волка (СИ) - Князева Алиса - Страница 22

– Быстрее давай.

– Насухо что ли?

– А ты проверь, может её такое заводит.

Снова с опозданием чувствую, как липкая шершавая ладонь забирается под юбку и цепляет красный мамин шнурок.

– А это ещё что? – двуликий срывает его с моей щиколотки. – Девочка уже устала ждать мужа? Кажется, ты из простолюдинок. Слышал, у вас такие приметы.

Проклятье! Мама… Твоя дурацкая традиция и правда работает. Сегодня я лишусь девичьей чести, но не с мужем, а…

Где моя волчица? Как обратиться? Почему я её не слышу и не чувствую? Она тоже опьянена этим напитком?

– Дождалась, милая, сейчас…

Я не понимаю, что случилось. А спустя пять ударов сердца чувствую, что на меня никто уже не давит.

Меня поднимают на руки, прижимают к груди. Втягиваю носом воздух и чувствую до боли знакомый запах мяты и смолы. Ровер!

Лорд в ярости. Не знаю, что именно он сделал, но теперь оба моих обидчика кубарем катятся с лестницы в сторону сада. Вокруг слышно рычание и, качнув головой, я замечаю множество волков всех возможных расцветок. Взгляд задерживается на крупном белом, что возвышается над всеми. Светло-серые глаза смотрят на меня с ледяным равнодушием, так что я жмусь к Роверу.

От него пахнет вереском… Сейчас я готова простить и это тоже.

Мне страшно, обидно и очень-очень гадко от себя самой.

– Как посмели вы, твари, – рычит Альварин, – нарушить законы гостеприимства и прикоснуться к моей наречённой? Даю шанс на последнее слово.

– Ты ответишь за земли, Ровер! – рычат снизу.

– Бессмысленное слово, – огрызается лорд и прижимает меня крепче. – Раз вы не желаете вести себя как волки, будете лишь дичью. Станете охотничьим трофеем. И никто не сможет спорить, что я провожу лучшие балы.

Волчье море перерыкивается и медленно стекает с лестницы к обречённым, которые, со скулежом бросается через сад к лесу. Что с ними будет, я могу лишь догадываться, потому как ровер вносит меня в опустевший зал.

– Зачем ты ушла, Эйлис? – спрашивает он, но будто бы не у меня. – Я же сказал, ждать меня у напитков.

– Я ждала, – тихо отзываюсь я. – Те цветы.

– Да. Ложный мирабилис. Я разберусь с тем, как это случилось и кто виновен.

– Это яд?

– Отчасти. Он позволяет усыпить зверя. Я тоже не чувствую сейчас волка, иначе бежал бы впереди всех и лично задрал этих ублюдков.

Я сглатываю. У меня есть пара догадок относительно того, кто мог желать усыпить зверя Ровера.

– Они сказали, это из-за гор. И… – я касаюсь шеи, где ещё недавно висела подвеска. Щёки снова перечёркивают дорожки слёз. – Прости меня. Я не сберегла.

Ровер останавливается и резко впивается в меня взглядом. Один из его зрачков намного больше другого, так что выглядит он жутко.

– Я не успел? Они лишили тебя невинности?

– Нет. Подарок – плачу я. – Сломали. Прости, Ровер.

Он смотрит на мою шею, некоторое время думает, а после садится и порывисто обнимает меня.

– Плевать. У тебя будет столько украшений, что ты встать не сможешь под их весом. Проклятье, Эйлис… как же я испугался. За тебя.

Он ловит меня за подбородок и стирает слёзы со щеки большим пальцем.

– Прости меня, – эхом звенит в ушах его бархатистый голос.

– Ты издеваешься, Хантер? – рычу я сквозь зубы, успевая улыбаться гостям, которые замечают меня. – Ты присматривал за ней. Мила не должна была приехать!

– Чего ты от меня хочешь, – тот поднимает ладони. – Это твоя ведьма, сам с ней и разбирайся. Она была зла как загнанная горная кошка, разнесла половину поместья. Потом долго раскладывала карты, сварила какое-то снадобье и выпил его.

– И чем всё это время занимался ты? – резко оборачиваюсь на него. – Какого демона твой язык удлиняется, когда подсаживаешься на уши моей жене, и отсыхает напрочь при разговоре с Милой?

– Не вешай на меня своих женщин. Ты это устроил, тебе и разгребать.

Без толку с ним разговаривать. Сейчас я должен изображать гостеприимного хозяина и развлекать гостей, чтобы сохранить репутацию, а вместо этого…

Проклятье, возможно через год или два можно будет оставлять такие вопросы Эйлис. Она освоится, станет увереннее и поймёт, что волчья свадьба передаёт ей часть моего авторитета и влияния. Не на всех сработает её влияние, но она сможет заставить себя слушать. Увы, это всё в будущем. Пока придётся разбираться со всем этим сам.

Вхожу в жилое крыло и забегаю по лестнице на верхний этаж. Мила любила те комнаты, хоть и жаловалась на холод. Нравился вид из окна. Уже на лестнице я почуял неладное… жжёными травами пахло слишком сильно. Проклятье, что она там раскурила? Отравиться решила?

– Мила! – пинком распахиваю дверь любимой комнаты ведьмы.

Всё затянуто ржавым дымом. На полу расставлено множество чаш, из которых он и валит, под потолком собралось густое облако.

– Твою мать!

Пересекаю комнату и распахиваю окно. Тут же подхватываю первую из чаш и вышвыриваю на улицу. Вторую. Третью. Открываю ещё окно. Снаружи с упрёком смотрит желтоватая Луна. Знаю, я не должен быть здесь, но и оставить всё как есть я тоже не могу.

Мила совсем чокнулась?!

– Ровер, дорогой, – голос нетрезвый. Но после такого дыма чудо, что она вообще дышит! – Так холодно… закрой окно. Или иди ко мне. Согрей.

Мне хочется её придушить. Сейчас, когда дым немного рассеялся, я вижу, что Мила лежит на кровати и на ней не надето ничего, кроме подаренных мной украшений. Я думал, она будет сочетать их, но нет, она надела всё разом, решив, что лишней будет только одежда и бельё.

– Пожалуй, я вас оставлю, – произносит Хантер и прикрывает дверь.

– Какого хрена, Мила, – рычу я. – Чокнутая. Ты не заметила, сколько волков внизу? Забыла, кто они? В каких мы отношениях?!

– Разве можно о таком забыть, милый, – ведьма разводит колени и ведут ладонью, украшенной подаренным мной кольцом по внутренней стороне бедра. – Помнишь, что мы сделали не прошлой такой встрече? Нас едва не застукали. Согласись, это очень возбуждает.

– Ты сказала, что хочешь отдохнуть, – слежу за её рукой. – Ты же прекрасно знаешь, что сейчас я не могу отвлекаться.

– Почему? – Мила кусает губы и начинает дышать чаще.

Я сглатываю и остаюсь на месте. Голова кружится, нос горит от запаха трав. Слишком резкий, кажется даже, что у меня сейчас кровь носом пойдёт. Не представляю, как Мила этим дышит.

– Немедленно одевайся. Ты поедешь обратно в поместье и будешь ждать там.

– Уже поимел свою соплячку? – Мила не сдерживается в стонах, а я поднимаю голову на потолок.

Мне не стоит здесь быть.

– Ровер… Иди сюда. Поимей меня. Сейчас же… Я же вижу, что ты хочешь!

Что-то не так, но я не сразу понимаю что. Когда доходит, вздрагиваю, будто за шиворот снега насыпали.

Волк. Почему я его не слышу?

Глупый. Радоваться бы, что не придётся спорить с ним и договариваться, но меня пугает одиночество.

– Мила, что за травы ты жгла? Решила человеком меня сделать?!

– Ты не хочешь выбирать, значит я сделаю выбор за тебя, – хохочет она, не прекращая ласкать себя.

– Да что ты? – накрывает злостью. Вот дрянь… она выбрала лучший момент, чтобы покончить с моим двуликим миром? – Я тебе мальчик, Мила? Думаешь, проглочу и слова не скажу, раз ты каблук на шею мне поставила? Что ещё ты сделала? – ставлю колено на кровать и ловлю её руки. – Отвечай! Травила еду?

– Важен только ты, – чокнутая не понимает, насколько разозлила меня. Она вообще вряд ли что-то понимает. – Всё остальное случится само собой.

– А ну вставай!

Резко поднимаю её на ноги. Сдираю с кровати простынь и заворачиваю идиотку.

– Ай, Ровер, пусти! – шипит Мила. – Синяк оставишь. Ты же знаешь, как я это ненавижу, животное!

И голос такой низкий делает. Раньше меня такое заводило, но сейчас приходится сдержаться, чтобы не вышвырнуть её в окно. Мила перегнула палку.

– Закрой рот. Эту ночь ты проведёшь в камере и подумаешь над своим поведением.