( Не) его женщина (СИ) - Бигси Анна - Страница 22

Пулей влетаю в дом и едва не врезаюсь в Катю. Она оглядывает меня с ног до головы и пораженно качает головой. — Где тебя носило? — громко шепчет и, схватив меня за руку, тащит в спальню окольными путями. — Кир вернулся и тебя искал. Пришлось сказать, что у тебя разболелась голова и ты спишь. Ладно хоть проверять не пошел… Катя выпускает мою руку, и я без сил падаю на кровать. Лежу и не шевелюсь, гипнотизируя взглядом потолок. Слабость стремительно расползается по телу, а к горлу подкатывает тошнота. Напряжение немного отпускает, и начинает колотить. — Держи сорочку. — Вслед за фразой Кати на кровать прилетает шелковая ткань. — Я ненадолго спущусь и скоро вернусь, — говорит она и выходит из комнаты. Я остаюсь одна. Со своими мыслями и проснувшейся совестью, которая нещадно грызет мозг, заставляя мучиться. Ужасно стыдно за свой поступок и ни одного смягчающего обстоятельства.Усталость накатывает внезапно, и я закрываю глаза. Не чувствую ни одну конечность тела, только сердце, ритмично бьющее в грудную клетку. Что я натворила? Хочется провалиться сквозь землю, но вместо этого нахожу в себе силы и иду в ванную. Опираюсь руками на раковину, смотрю на себя в зеркало и невольно вздрагиваю. Потекшая тушь на бледном как мел лице выглядит устрашающе. А ярко-красные, искусанные и припухшие от диких поцелуев губы слишком явно выделяются, выдавая меня с потрохами. Судорожно вздыхаю и приглаживаю растрепавшиеся волосы. Замечаю красные пятна на лице и шее, готова поклясться, что ниже найду точно такие же отметины. Раздражение от щетины. Везде, где побывали губы Диброва. Умываюсь холодной водой, стараясь не обращать внимания на дико трясущиеся руки. Легче не становится. Небрежно скидываю юбку и блузку — немых свидетелей моего нравственного падения — и шагаю в душевую кабину. Медленно намыливаюсь, но не стремлюсь отмыться, а скорее наоборот, невольно повторяю движения ладоней Леши. Как бы по-идиотски это ни звучало, но не хочу ничего забывать. Правда, как жить дальше, пока не знаю. Рискнуть всем и рассказать Киру всю правду? Надеяться на его милость и прощение? Или закрыть глаза и жить, как раньше? Но разве это возможно? Сегодня я перешла все мыслимые и немыслимые границы дозволенного. Позволила пресловутому низменному инстинкту сбросить меня на самое дно. Искушение было слишком велико, и я не справилась, поддалась ему. Устала терпеть. Хотеть его и постоянно сдерживать себя, контролировать чувства и действия. Пружина, что так долго сжималась внутри, лопнула. Я просто расслабилась и позволила себе стать самой собой. Честно, не хотела так поступать, боролась до последнего, но тело не оставило ни единого шанса. Возбуждение оказалось настолько острым и ярким, что захлестнуло безудержной волной и разбило благоразумие о прибрежные рифы желания. От жгучих поцелуев все мысли исчезли из головы, осталась только неуемная потребность чувствовать, касаться, принадлежать. И я сдалась ей. Перестала сопротивляться и с головой окунулась в омут всепоглощающей страсти. С готовностью отвечала на требовательные ласки, целовала и прижималась всем телом. Плавилась в умелых руках, испытывая головокружительный восторг от происходящего. Никто и никогда не вызывал во мне такой чувственный всплеск, я словно превратилась в оголенный нерв и чутко реагировала на каждое, даже самое легкое касание Леши. Ни с чем не сравнимое наслаждение оказалось настолько острым и ярким, что стало трудно дышать. Сердце на секунду замерло, а в глазах защипало от слез. Но я не позволила им пролиться и лишь сильнее сжимала веки. Не хотела плакать при нем. А потом… наступило похмелье. Тело еще дрожало от пережитого удовольствия, а мозг уже вовсю мучился последствиями опьянения. Раскаяние проникало в кровь, стремительно уничтожая молекулы восторга. Стирало все прекрасное, что между нами произошло, безжалостно оголяя острые углы. Оставляя лишь стыд и страх. Запоздалые и такие мучительные. Сразу стало стыдно перед Киром и страшно, что будет, если он узнает. Да и ситуация получилась самая что ни на есть мерзкая. Быстрый секс в машине на обочине и такая удивительная щепетильность в вопросах контрацепции… То, что еще секунду назад казалось очаровательным, теперь виделось в другом свете. А что если я здесь не первая? Даже не так. Я здесь очевидно не первая. И так стало горько, что готова провалиться сквозь землю. Меня накрыло отвращение к себе и агрессия по отношению к Леше. Жесткие циничные слова как попытка защититься от грязи, в которой он меня вывозил. Я виновата не меньше его, но трусливо переложила ответственность на его плечи. — Алис, у тебя все нормально, — слышу голос Кати из-за двери и выключаю воду. — Ты там хоть живая? Выхожу из ванной и сразу же забираюсь под одеяло. Сил нет совершенно, и я закрываю глаза. — Кирилл уехал домой. Заберет тебя завтра к обеду, — говорит Катя и опускается на край кровати. — Хорошо. — Меньше всего мне хочется встречаться с ним сейчас. Даже не представляю, как смогу смотреть ему в глаза. — А где Глеб будет спать? — Не переживай за него. В спальне для гостей поспит. Алис, ты плачешь? — Нет. — А что с голосом? Катя долго и без отрыва смотрит на меня. Затем встает и отходит к шкафу. Извлекает из него бутылку с янтарной жидкостью и два бокала. Наливает коньяк и протягивает мне — Пей, — говорит строго и с нажимом. — Идеальное лекарство — Не хочу, меня и так тошнит, — морщусь я и отворачиваюсь. — Пей, я сказала, не то силком волью. — Сомневаться в ее словах не приходится. Сажусь на кровати и залпом вливаю в себя содержимое бокала. Жар перемещается из горла в желудок, приятно согревая. Терапия не помогла, легче не стало. Отворачиваюсь от Кати и накрываюсь одеялом с головой. — Алис, ты себя в зеркало видела? Видок был еще тот. Весьма красноречивый! — недовольно восклицает Катя, отчего мои щеки заливает краска стыда. — Я видела, как ты уходила с Лешей. Вернее, как он тащил тебя за собой. — Господи, только не это, а если кто-то еще видел? — Ты же знаешь, я спокойно отношусь ко многому, очень тебя люблю и никогда не стану осуждать, что бы ты ни сделала. Я в жизни повидала немало, и удивляться уже больше нечему. Но ты меня поставила в тупик. Я просто не знаю, как поступить. Леша — парень моей золовки… и все это… Слушать дальше не было сил. Вновь это «жених моей сестренки» всплыло в уставшем мозгу и больно царапнуло сердце. А ведь так просто обо всем забылось. Краткий миг, одно украденное мгновение счастья — и вновь камнем вниз о грешную землю. — Алис, что происходит? Неужели за столько времени я не заслужила твоего доверия? — Катин голос звучит мягко, но в то же время чувствуется обида. — Это очень личное, — мямлю я, так и не найдя в себе силы посмотреть ей в глаза. Понимаю, что отнекиваться бесполезно, но как рассказать обо всем, не знаю. — Ясно. Буду вливать в тебя сыворотку правды до посинения, — твердо заявляет Катя, и я слышу, как в бокал наливается новая порция коньяка. Откидываю одеяло и умоляюще смотрю на подругу в надежде на снисхождение, но она лишь отрицательно качает головой и протягивает мне коньяк. Обреченно вздыхаю, сажусь и беру из ее рук бокал. Делаю небольшой глоток и начинаю рассказывать все как на духу. Давно надо было так поступить, а не держать все внутри и мучиться.

Рассказываю все как на духу. Катя сидит напротив меня и молча слушает. Я так надеялась, что она поможет и задаст хоть какие-то вопросы, но нет, у нее, видимо, другие планы. — Денег предложил? — уточняет она в конце моего рассказа и начинает смеяться. — Тоже мне подруга называется, — бурчу я и недовольно складываю руки на груди. — Зачем ты с ним так жестоко? — Разве я не права? — возмущаюсь. — Ему нужен был секс, он его и получил. Я всего лишь дала четкое определение нашим отношениям. Вообще-то я ожидала поддержки… — Алис, а если ты ошибаешься? — Я тебя умоляю, — закатываю глаза. — Конечно, в каждой машине просто так валяются презервативы, как аптечка. — Ну мало ли… — И вообще, он тоже жесток! Второй раз назвал меня шлюхой! Врал, что с Зиной у них ничего нет, а на самом деле давно встречаются. Хотя я напрочь забыла о ее существовании, — признаюсь и тяжело вздыхаю. — Может, я была и груба, но сказала то, что должна была. Ты его не знаешь, по-другому Леша бы не понял и не отстал! А я… не имею права давать ему надежду. Не хочу, чтобы он за мной ухаживал и добивался взаимности. Не хочу быть с ним…Ничего не получится. — А если не брать в расчет Зину? Ты не хочешь быть с Лешей, потому что любишь Кирилла? — Конечно! — слишком поспешно восклицаю я и замечаю недоверчивый взгляд Кати. С большим пылом продолжаю: — Я люблю Кира. Пусть не так сильно, как он считает, но люблю. Правда. Любовь же разная бывает. Не обязательно страстная. Тихая, спокойная… — А к Леше тогда ты что испытываешь? — Он-то здесь причем? — возмущаюсь я, но все равно инстинктивно начинаю оправдываться: — Ничего я к нему не испытываю! Я его почти не знаю. У нас не было ни одного свидания. Мы даже не разговаривали нормально ни разу! Постель, сама понимаешь, не повод для знакомства. — То есть не любишь? — Любовь — серьезное чувство и большая ответственность. Оно приходит со временем. Когда люди узнают друг друга. Когда появляются общие мечты, планы… Когда общее прошлое… Разве нет? Разве я заблуждаюсь? — Понятия не имею. — Катя неопределенно жмет плечами. — У всех по-разному. А то, о чем ты говоришь, всего лишь стереотип. — Достаточно, — недовольно отмахиваюсь. — Я уже не в том возрасте, чтобы, как бабочка, летать с одного цветка на другой в поисках более вкусного нектара. Мне нужны спокойствие и стабильность. И хватит уже! — А с Лешей трясло бы, как на вулкане? — Катя нагло игнорирует мою реплику и продолжает гнуть свою линию. — Мне он показался довольно спокойным и воспитанным парнем… — Не помню, чтобы я просила бесплатный сеанс психоанализа. — Я уже сама не рада, что затеяла вечер откровений. — Что ты пристала к Леше? Я же уже объяснила свою позицию. Я его не люблю и не хочу быть с ним. Чего тебе еще надо? — Честно? — Катя перехватывает мой взгляд, и я вынужденно киваю. — Что-то мне подсказывает, что ты лукавишь. И рассказ твой весь такой складный и откровенный, но… ты однозначно что-то не договариваешь. А вообще у меня остался всего лишь один вопрос… ты действительно веришь в то, что мне тут наплела? Или пытаешься меня убедить? Или себя? Есть же какая-то истинная причина всему этому? Кожей ощущаю Катин взгляд, но не решаюсь поднять на нее глаза. В глубине понимаю, что она права, но так не хочется признаваться в собственных страхах, комплексах, бессилии. Так и не отвечаю ей ничего, лишь сильнее сжимаю кулаки и рассматриваю потолок, чтобы сдержать подступившие слезы. — Ладно. — Катя сдается первой. — Не хочешь — не отвечай. Ты решила оставить все, как есть? — Да. — А Леша? — Да что опять Леша? Ну он-то здесь при чем?! — Я вскипаю мгновенно, и плотину, сдерживающую меня все это время, прорывает. — Я взрослая заморочистая тетка. А он пацан совсем. Ему всего двадцать лет. У меня обязательства, а он даже не знает, что это такое. У него есть только его юношеское «хочу». А у меня свадьба скоро! — Слезы невольно текут по щекам, выпуская на волю копившуюся внутри боль. — Кир не заслуживает такого отношения, я не хочу причинять ему боль. Ты думаешь, я его не люблю? Возможно, ты и права. Но я к нему очень привязалась. Он мне дорог и любит меня, заботится… А Леша? Ну… у него вон Зина… Или встретит другую хорошую девушку и забудет. Женится, дети появятся… Черт! Катя, я даже детей родить ему не могу… Какой-то урод неполноценный! — Захлебываюсь собственными рыданиями. Больно и жалко себя до невозможности. Катя пересаживается ко мне и крепко прижимает к себе, успокаивая как маленькую. — Ты просто дура и трусиха. — Чувствую, как она улыбается. — Стыдно Кириллу больно делать? А Лешу унижать не стыдно? — Я… — Да послушай, ты! — резко отстраняется и встряхивает меня за плечи. — Когда же ты успела стать бездушной машиной? Решаешь все за парня. Молодой, взрывной, детей захочет… Да ты даже не можешь найти времени, чтобы поговорить с ним. И при этом не отпускаешь. Алиса! Услышь меня, — впивается цепким взглядом мне в душу, извращенно переворачивая все вверх дном каждой фразой.— Если бы хотела, давно бы все прекратила. А ты только сильнее накручиваешь клубок проблем. Мучаешься сама, мучаешь их. Ладно, Кирилл не знает. У него все хорошо, доволен и счастлив. А с Лешей ты слишком жестока. Бессовестно режешь его по кусочкам. — Хорошо, ты права, — останавливаю ее словесный поток и примирительно выставляю руки. — Мне очень стыдно. Но я же как лучше хочу. В первую очередь о нем и думаю… — А ты о себе подумай! Мать Тереза, блин! Как тебе будет лучше? Только честно, а не пряча голову в песок, выдумывая всякую ерунду. — Кать, правда, не вижу никакого смысла. Я не вру. Искренне не хочу сближаться и привыкать… Не хочу, чтобы потом было больно. Лучше уж и не начинать… Черт! Кольцо забыла… — Где забыла? — В машине Леши! — без сил падаю на подушку. Это конец. — Завтра позвони и забери. Тоже мне проблема. — Катя раздражает своим спокойствием и как будто не видит никакой проблемы. — Зачем ты его вообще снимала? — Это не я снимала! И звонить я ему не буду. Лучше куплю такое же. — Если бы такие кольца на каждом шагу продавались… До обеда точно не успеешь. — Катя обреченно вздыхает. — Ладно, уговорила, давай телефон твоего Ромео. Позвоню ему и заберу кольцо. Кириллу скажешь, что у нас оставила. Потому привезу. Катя записывает телефон, а я думаю над ее словами. Конечно, не очень приятно, что она отчитала меня как девочку, но и отрицать ее правоту смысла нет. Нужно собраться с силами и поставить жирную точку в наших с Лешей отношениях. Хотя, может, он и сам это сделает после сегодняшнего… — Алис, прости, я была слишком резка, — слышу голос Кати и поднимаю на нее глаза. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива… Правда, просто будь честна сама с собой! И все… — Она смотрит на часы. — Ничего себе, уже три часа. Давай спать. Утро вечера мудренее. Подумаешь обо всем завтра. Ложится на свою половину кровати. Я поворачиваюсь к ней лицом. Неужели этот бесконечный день наконец закончился? Усталость берет свое, и я закрываю глаза, надеясь провалиться в спасительный сон. — Алис, — слышу шепот Кати. — Хоть не зря страдаешь? Тебе понравилось? — Я тебя пришибу, — обещаю, не открывая глаз. — Ну скажи… Открываю глаза и смотрю на подругу, думая, как поступить. Совсем не хочется распространяться об интимных вещах. Пусть эти переживания будут лишь моими. Я сохраню их в своем сердце навсегда. Томно вздыхаю и, многозначительно улыбаясь, закрываю глаза. — Все понятно. Спим, — хихикает Катя, и в комнате становится тихо.