Гений 30 Лет Спустя Том 6 (СИ) - "Swfan" - Страница 19

Благодаря тактике «Клинка», которую они использовали, лишь одна десятая всей армии смогла пробиться в самое сердце вражеского строя. И в то же время эта десятая была крепчайшей сердцевиной войска. В неё входили самые умелые и опытные бойцы. Им всего лишь нужно было осознать собственную силу, и разве есть способ сделать это проще, чем продемонстрировать на практике?

Наблюдая за тем, как серебристое воинство стремительно вонзается в чёрные ряды, И Чжэн задумчиво улыбнулся.

Битвы похожи на карточную игру, в которой соперники пытаются подобрать правильные момент, чтобы использовать свою сильнейшую карту с наибольшей эффективностью. Сражаясь с любым другим противником, И Чжэн бы воспользовался моментов, пока враг обескуражен ужасающей его армии, и сразу приказал… Впрочем, в их случае правильнее будет использовать слово попросил — Звёздного владыку выйти на поле боя. Таким образом он мог выманить вражеского владыку, окружить его, обездвижить и…

Но сейчас это было невозможно.

В глазах стратега появился прищур.

Несмотря на яростную атаку его легионов, ряды противника хотя и поредели, среди них не было сильной паники. Они ретировались, выжидали. Медленно набрасывали новые волны, стараясь задавить его лавину.

В очередной раз И Чжэн посетовал на то, как сложно воевать против созданий, которые не испытывают никаких эмоций. С другой стороны, не то что бы это было невозможно. Напротив, подобное спокойствие открывало немалый простор для действий. Вскоре И Чжэн понял, что противник намеревается затянуть его армию в зыбучие пески собственного строя. Понял, покачал головой и отдал единственный верный приказ, которые можно было сделать в такой ситуации.

— Отступаем, — произнёс мужчина спокойным голосом.

Прочие офицеры на мостике, которые были едва ли не сильнее вовлечены в битву, нежели солдаты, которым они отдавали приказы, тут же оторопели. Сперва они растерялись. Им показалось, что Верховный стратег своим приказом точно облили их ведром холодной воды.

Отступать? Сейчас?! Но ведь это было безумие! Боевой дух был как никогда высок. Они прорывали ряды противника со стремительностью молнии. Им нельзя было отступать. Ни в коем случае… Но таков был приказ, и, скрепя сердцем, офицеры стали медленно уводить войско.

Сделать это было непросто. Солдаты действительно находились в боевом угаре. Иной раз приходилось повторять приказ два или даже три раза, и только после этого они, нехотя, начинали его исполнять. Они даже понесли некоторые потери, и только после этого заняли прежние рубежи.

Что теперь?

Все смотрели на генерала.

И Чжэн убедился, что дело сделано, и что противник начинает постепенно снова заполнять прорези в своих рядах, и вдруг сказал:

— В атаку.

Офицеры ошалели.

В атаку?

Но ведь они только что… Что происходит, генерал обезумел? Но выбора не было. Приказ есть приказ. Воины, которые только и успели, что вырваться из битвы, вдруг снова устремились в бой. Только они были совсем не против. Наоборот, они были словно бешеные шавки, которых сперва посадили на цепь, я затем отпустили на все четыре стороны и, брызгая слюной и сверкая белыми клыками, они опять набросились на врага.

На чёрное воинство снова обрушилась невероятная сила, которая тут же прорезала их ряды и приступила к планомерному истреблению тёмных солдат.

Новый приказ: Опять отступает!

Ещё одни: в атаку!

Происходило форменное безумие. Генерал сошёл с ума. Офицеры и солдаты старались ни о чём не думать и просто исполнять приказы; а затем, сами того не замечая, они стали забываться, сливаться с ритмом сражения. Словно море, которая снова и снова настилается на песчаные берег, они опять и опять нападали на противника, разрывали его ряды, изничтожали, уходили настолько стремительно, что последний не успевал ничего сделать, не успевал ответить, а затем нападали опять…

Сами того не замечая, солдаты обратились в хлыст, которые снова и снова хлестал вражескую армию, сдирая с неё кожу, кровь и плоть…

Постепенно, солдаты поймали ритм. На смену растерянности пришёл даже не боевой азарт, но полное сосредоточение. Оно было необходимо, если они хотели продолжать свои ритмичные атаки и при этом не позволить противнику собраться и построиться.

Чёрное воинство ломалось, искривлялось, как кривиться хрупки метал вроде алюминия. Было видно, что ещё совсем немного, и ряды его треснут. А за ними находилось великое чёрное кольцо, та самая формация, которая была разрушена во время первой битвы за Золотую Звезду и построена чёрными созданиями заново за последние несколько месяцев.

Именно к ней И Чжэн и прорывал свою армию. Если им удастся уничтожить портал, через который намеревался прорвать таинственный мастер мира мёртвых, уничтожить его армию, со временем, когда она исчерпает свои ресурсы, не составит ни малейшего труда.

Противник тоже понимал эту простую истину. Было очевидно, что он всеми силами будет защищать своего владыку.

— Скоро… — прошептал И Чжэн, наблюдая за постепенным приближением чёрного кольца формации.

Мужчина закрыл глаза и прошептал:

— Три… Два… Один…

Раздался встревоженный крик:

— Код красный, повторяю, код красный, замечен Генерал противника! Звёздный Владыка!

Глаза И Чжэна открылись нараспашку. Он прищурился и увидел, как среди чёрного роя, через который с боем прорывался его флот, появилась неподвижная точка.

Она была похожа на кость, которая остаётся неподвижной, даже когда мясо слезает и скворчит. Сперва воины набросились на неё — и все исчезли. Затем они стали её огибать — но это было опасно. Ведь таким образом она всё глубже зарывались в их ряды. Она была словно заноза. Если пропустить её слишком глубоко, она засядет в самое сердце.

И Чжэн посчитал в своей голове секунды и сказал:

— Свяжитесь с генералом Фанем, нам нужна его помощь.

— Будет исполнено! — немедленно крикнул офицер.

В это самое время между чёрным роем и сверкающим стальным флотом, который прорывался через его ряды, неподвижной колонной стоял рослый мужчина. Он был совершенно лысым. У него не было ни бровей, ни ресниц. Его мясистые губы были сероватого цвета. Глаза чёрные и внимательные. Казалось бы, грозная картина, и только поза мужчина была совсем не страшной. Он казался расслабленным, невозмутимым, словно древнее дерево, которое чего только не повидало на своём веку. Поэтому на первый взгляд мужчина казался даже безобидным — но это была иллюзия, и стоило воину приблизиться к нему ближе чем на пару метров, и он немедленно исчезал. Растворялся в чёрную пыль, которая затем развеивалась среди звёздного пространства.

Вскоре вокруг мужчины образовался своеобразный вакуум. Вакуум смерти. Ни чужие, ни даже свои не смели к нему приближаться. Он был самым олицетворением смерти. Его спокойное, невозмутимое лицо приобрело ужасающие нотки.

Воины уже было отчаялись, но вдруг среди них закричали:

— Генерал Фан! Генерал Фан идёт!

Лица солдат немедленно просияли, вспыхнула белая молния, и прямо на границе вакуума смерти появился рослый старик. Он казался полной противоположностью своего противника. Его мантия тоже была чёрной, но её усеивали маленькие серебристые звёздочки. Когда она развевалась, казалось, что они переваливаются среди чёрной ткани, словно целая галактика. Волосы его были длинными и белыми. Брови мохнатыми. Его глаза сияли словно солнце и луна.

В своих морщинистых, но мощных руках старик держал длинный, широкий закруглённый меч.

Всё это вместе создавало образ не просто могущественный, но грозный, даже дикий. Фан Лу напоминал грозного тигра.

Несмотря появление столь, казалось бы, опасного противника, лысый мужчина оставался невозмутим. Фан Лу посмотрел на него, прыснул и прошептал:

— …Посмотрим, сколько у меня займёт, чтобы стереть это нахальное выражение с твоего лица.

Не теряя времени, он вскинул меч и кометой бросился прямо к своему противнику. Стоило Фан Лу пересечь границу смертоносной пустоты, которая окружала лысого мужчина, и он вздрогнул и замедлился. И тем не менее старик не только не погиб, он даже не остановиться, продолжая стремительно прорываться к своему сопернику. Между ними завязалось противостояние. Сражались звёздные владыки. Любой воин отдал бы всё, что у него есть, чтобы посмотреть на такую битву, но сейчас у них были другие заботы.