Темноводье (СИ) - Кленин Василий - Страница 13

— Это чо… Я клад нашел?! — изумился Известь и, даже не попив, вошел в воду.

Озерцо оказалось мелким — чуть выше пояса в самой середине. Студент чуть наклонился и начал медленно сводить руки прямо на сияющее нечто. Поймал с первого раза! Ладони почувствовали что-то теплое и шершавое. Он осторожно поднял руки…

И увидел Золотую Рыбку!

— Отпусти меня, Санька! — взмолилась Рыбка, и Санька едва не сделал это от изумления… Но вовремя спохватился.

— Погоди-ка!.. Мы сказки читали, знаем! Исполнишь мои желания сначала?

— Да, блин, — сразу загрустило животное. — Раньше было лучше… Ладно. Короче, условия такие: желаний три. В принципе, любые; но, что пожелал — отменить уже нельзя. Даже следующим желанием. Понятно?

Санька закивал так, что шея заболела.

— Желания уже имеются?

— О да! — Известь аж прорвало. Он уже начал было их озвучивать, как…

— Санечка-а-а! Сашочек! — вдруг раздался мерзкий голос чуть ли не над самым ухом.

Шаха! Совсем близко!

— Рыбка, спрячь меня, пожалуйста! Так спрячь, чтобы никто найти не смог!

— Как скажешь.

Внезапно Золотая Рыбка стала тяжелой, как танк, и потянула вниз. А Санька понял, что не может ее выпустить из рук. И сказочная рыба потянула его вниз-вниз-вниз. В бесконечно глубокие черные воды озера.

Год неведомый. Приемыш

— -

Глава 13

— Аааааа! — Санька вынырнул из воды и стремительно заполнил воздухом горящие огнем легкие.

В рот затекала какая-то мерзкая жижа, он закашлялся, желудок сжался в рвотном спазме. При этом всём приходилось бултыхать руками и ногами, чтобы снова не уйти под воду. Отплевавшись, Известь старательно задышал, ибо кислород сейчас важнее всего. Прочно закрепившись на поверхности воды, он принялся оттирать одной рукой лицо. Первый же взгляд ввел его в изумление. Беглец находился совершенно точно не в прежнем озерце. Водоем был длинным и дико заросшим всякой дрянью. Либо очень вытянутая старица, либо заболоченная протока. Вокруг почти не было прежних дубков, а всё больше ивняк с вкраплениями подгнивших березок.

Зато берег совсем близко! Отдышавшийся Санька погреб к нему, неуклюже размахивая руками, с которых лоскутами свисала всякая мерзкая гнилость. Вонь стояла отвратная.

Горе-грибоед выбрался на четвереньках на берег и без сил рухнул на траву. Голова, кстати, ощущалась предельно ясной — никаких признаков дурмана. Возможно, от того, что блеванул? Это хорошо… Но вот только где он? Как попал сюда — явно в низинное место — с сопочного «высокогорья»?

— Походу, провал в памяти, — стал размышлять вслух парень, так показалось удобнее. — Долбанные грибы… А когда в воду упал — очухался.

Выходило логично. Но где он? Как далеко от экспедиционного лагеря? И главное — как далеко от Шахи-паскуды?

— Ладно… Если это протока, то она близко от Амура. Я на правом берегу… Если, конечно, под грибами через реку не переплыл, — Санька усмехнулся от этой мысли. Амур здесь уже далеко не Днепр, а он сам птица в еще меньшей степени. — Значит, мне надо на правый берег по течению протоки.

С сожалению, в протоке вода практически не двигалась, и направление течения определить не выходило. Наверное, все-таки старица.

— Ладно, — устало улыбнулся беглец. — Просто пойду туда, где выше.

Пережитый ужас грибного прихода и погружения под воду, как ни странно, вернул ему оптимизм. Банальная возможность дышать уже приносила радость. Страхи отступили: и заблудиться, и нарваться на Шаху. Тем более, что эти опасности взаимоисключали друг друга.

— Двум смертям не бывать! — весело выкрикнул Санька и заставил себя встать.

На свежем ветерке ему вдруг стало нестерпимо холодно. Наверное, потому что он насквозь промок. А еще Известь понял, что умирает от голода.

— Ну, понятно. И так есть хотел, а тут еще и прополаскало, — закручинился потеряшка и начал оглядываться.

Над водой стройными рядами торчали бархатные сосиски. Рогоз! Ну, то, что все в народе зовут камышом. Забавная, кстати, вещь: все ведь поголовно знают, как это растение правильно называется. Но все сначала назовут его в голове «камышом», а потом сами же себя поправят.

Парадокс.

Будучи и так мокрым, Санька без колебаний снова залез в воду и стал рвать камыш-рогоз. Разумеется, не ради «сосисок». Ему нужны были мясисто-водянистые стебли у основания. Еще с детства, из фильма «Завтрак на траве», он четко знал, что они на вкус, как бананы. Очистив с десяток «бананов», он все-таки пошел вверх по берегу, совмещая приятное с полезным. Увы, рогоз вообще не был похож на банан и вонял тиной. Но с приправой в виде голода шел отлично! Дожевывая последний, Санька даже ощутил некую сытость. А ухо уже уловило впереди приятный звук журчания!

Это, действительно, был ручей. Известь припал к чистой воде и окончательно заполнил опустошенный ранее желудок. Потом помылся. Стало даже хорошо. Минут двадцать он шел вдоль берега ручья и набрел, наконец, на чистую уютную полянку у самого бережка.

— Здесь граду быть, — повелел сам себе студент и принялся обживаться.

По счастью, у него был спички. И даже в непромокаемом пакете. Но они, разумеется, промокли. Санька нашел солнечный пятачок, распотрошил под ним коробок и оставил сушиться. Между делом состирнул футболку и шорты, которые нестерпимо воняли, и развесил на ближайшем тальнике. Голышом стало совсем холодно. Беглец упал на изумрудную траву и сделал три десятка отжиманий. Потом два десятка приседаний.

Потеплело.

Поскольку вечер был уже не за горами, всё вело к тому, что ночевать придется в лесу. Оставалось молиться на спички, но даже при наличии костра нужно какое-то минимальное укрытие. Санька решил соорудить навес и направился за палками для каркаса. Схватился за первый попавшийся ему тоненький тополёк, быстро перегнул его… а потом полчаса крутил, вертел, дергал — полное влаги деревце явно одерживало верх в поединке. По итогу, Известь еще сильнее согрелся, но внезапно снова почувствовал голод.

— Нужен топор, — вздохнул «робинзон».

По счастью, студент-историк хорошо знал, что древние люди делали орудия труда не только из «элитных» халцедонов и обсидианов, но и из банальной речной гальки. Еще Шаман им рассказывал, что даже на Дальнем Востоке были целые галечные археологические культуры. Как-то раз, на берегу реки, во время экскурсии они целый час увлеченно колотили камнем по камню, пытаясь сделать нож.

— Нет, ну, нож — это, конечно, слишком, — покачал головой Санька. — А вот топор можно.

Увы, природа снова сложила своему внезапному постояльцу фигуру из трех пальцев. Ручей прорезал песчаный склон, и самые крупные камушки тут были не больше ногтя. Пришлось пробежаться до протоки-старицы. Собрал в футболку десятка два камней, оборвал все доступные взгляду рогозы и пошел «домой». На обратном пути он приметил ландышеобразные листики.

— Черемша! — и карманы шортов быстро были упиханы маленькими стебельками дикого чеснока.

На родной уже полянке Санька занялся ударным трудом. Колотить камнем по камню было весело, и опять же согревало. Пару раз они даже давали искры, что натолкнуло его на мысль о досрочном костре… но потом. В общем, где-то у шестого по счету желвака удалось сколоть не только одну сторону, но и вторую, создав классический чоппинг. Грубейшее оружие, увесистый камень с одной острой стороной. Топором это язык назвать не поворачивался, но рубило быстро разрезало измочаленные волокна тополька. А потом Санька еще четыре стволика приговорил. С помощью острых осколков он быстро нарезал охапку веток. За полчаса соорудил навес с одним скатом, напоминающим хоккейные ворота, и мягкую подстилку.

Тут-то солнышко и сказало «прощай». Похолодало резко, а редкие атаки комаров превратились в нашествие. Просто отмахиваться от них веткой стало совершенно бесполезным занятием. Санька нашел разложенные спички. Топливо для костра он собрал давно. Осколками удалось нарезать тонюсенькую щепу, которая быстро займется. Главное — получить огонь. Известь выбрал палочку с самой «жирной» головкой. Хорошенько потер о свои волосы. И чиркнул.