История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 28

Король Гунтрамн умирал. Он читал приговор в глазах своих врачей. Они боялись его до обморока, проклятые шарлатаны. Они помнят, как он казнил их коллег после смерти жены, и теперь заливали его лекарствами. Распухшие ноги в гноящихся язвах непрерывно покрывали новыми мазями, да только не помогало ничего. Дух в королевских покоях стоял такой, словно это был не дворец, а помойка за мясным рынком в жаркий день. Говоря по-простому, тут непереносимо воняло. Да только Гунтрамну было уже все равно. Он дышал тяжело, сидя на ложе в высоких подушках, по которым разметались длинные, слипшиеся от пота пряди волос, и ждал епископа. Ему нужно было причаститься, исповедаться, и дать последние распоряжения. Наконец, епископ Флавий пришел, и сел на край постели, состроив на своем круглом лице соответствующее случаю выражение. Он причастил короля, помазал елеем его лоб и ладони и торжественно произнес:

- Через это святое помазание по благостному милосердию своему да поможет тебе Господь по благодати Святого Духа. Аминь. И, избавив тебя от грехов, да спасет тебя и милостиво облегчит твои страдания. Аминь!

- Ну что, теперь я готов к царствию небесному? – криво усмехнулся Гунтрамн. – Я столько церквей и монастырей построил, что, думаю, Он примет меня. Зови всех сюда. Я знаю, они под дверь толпятся, ждут моей смерти. Пусть своими ушами мою последнюю волю услышат.

Король оказался прав, и в покои повалили дворцовые чины – референдарий и камерарий, майордом и коннетабль, доместики и графы, герцоги и епископы. Многие собрались в Шалоне, предвидя тектонические перемены, что грядут в землях Галлии. Все эти люди жаждали своими ушами услышать последнюю волю того, кто много лет держал на своих плечах тяжкий груз власти, и не давал своим хищным неумным братьям превратить эту землю в безлюдную пустыню.

- Похороните меня в церкви святого Марцелла, - слабым голосом сказал король. – Своим наследником я назначаю…

Все превратились в слух, вытянув шеи. Они боялись пропустить даже звук. Ведь последняя воля покойного короля священна и отменяет все, что было написано и сказано раньше. Неужели он изменит свое завещание?

- Своим наследником я назначаю своего дорогого племянника Хильдеберта. Он теперь ваш король. Слушайте и почитайте его. Все мои земли, виллы, леса и угодья, золото и меха, все это теперь к нему переходит. А мальчишку Хлотаря – не трогать! И земли его не трогать тоже, у него их и так немного осталось. И никакой войны! Пусть в мире живут! Земля эта и так настрадалась, дайте покой людям на ней. Такова моя последняя воля…

Король закатил глаза и потерял сознание. Дыхание повелителя Бургундии стало слабым и прерывистым, а лицо приобрело восковую бледность. Знать, оживленно переговариваясь, толпой повалила из его покоев, ведь многих мутило от смрадного духа, что стоял там. Ни для кого из них не было секретом, что Брунгильда, зная о болезни короля, втайне готовила поход на запад. Земли Шампани и Суассона собирали бойцов. Мартовское поле(6) в этом году было таким, что и старики не упомнят. Каждый ремень, каждый щит проверили королевские люди. Даром, что не обнюхали. Война будет, и очень скоро. И не покойному королю отменять ее.

1 - святая Берта Кентская, дочь Хариберта. Кент - королевство германского племени ютов на крайнем юго-востоке Великобритании. В настоящее время – одноименное графство. В честь ютов назван полуостров Ютландия, занимаемый Данией.

2 - святая Женевьева, покровительница Парижа. Германское имя позже видоизменилось.

3 - баптистерий – культовое христианское сооружение, используемое для крещения. В то время таинство производилось путем погружения с головой, поэтому в здании делали полноценную купель.

4 - Анделотский договор 587 г.

5 - цитируется по источнику

6 - смотр всех свободных мужей, которые должны были явиться в полном вооружении

Год 6100 от Сотворения Мира (592 от Р.Х.). Друази. Окрестности Суассона.

- Слышь, Вилли, а ты чего со своей долей добычи сделаешь? – спросил часовой армии герцога Винтриона у своего товарища, что клевал носом рядом. Товарищ не отвечал, видимо, задремав в предрассветной тишине. – А ну, не спи, баран безрогий! С нас же сотник шкуру спустит!

- А? Чего? – вскинулся тот. – Да не сплю я! Задумался просто.

- А что я тебя сейчас спрашивал? – подозрительно спросил его бдительный товарищ.

- Да я тебя и не слушал, - легкомысленно отмахнулся Вилли.- Все равно ничего умного не скажешь. У тебя одни только бабы и выпивка на уме.

- Вот еще! – обиделся воин. – Я вот спрашивал, что ты со своей добычей сделаешь?

- Женюсь!- решительно ответил Вилли. - Мне родители невесту хорошую подыскали. Теперь приданное нужно(1) заплатить. Там тесть такой, что палец в рот не клади. И быков упряжку ему подавай, и оружие хорошее предъяви, - жених вздохнул.

- Дело хорошее, - кивнул его товарищ. – Скорее бы нас сменили что ли. Вот и солнце уже встает.

- Святые угодники! – прошептал в испуге Вилли. – Тут же вчера леса не было. Я же своими глазами луг видел. Спаси святой Мартин и бог Водан!

- Ты пьяный, что ли? – подозрительно посмотрел на него товарищ. – Как это лес может за одну ночь вырасти? Слышишь, колокольчики звенят! Это наших коней на опушке пасут. Нет, ты точно пьяный! И почему ты, сволочь этакая, без меня пьешь? Вот не стыдно тебе?

Их беседу прервал ангон, который с хрустом пробил грудную клетку говорившего, и тот упал замертво. Следом прилетело еще несколько дротиков, один из которых попал в шею Вилли, который только собрался крикнуть что-то, но не успел. Он с булькающим хрипом упал на землю рядом с товарищем, не увидев, как молодые деревца и кусты придвинулись еще ближе к лагерю.

Вилли не знал, что минутой ранее майордом Ландерих шепнул Фредегонде, обряженной в кольчугу и шлем:

- Пора начинать, моя королева! Солнце встает.

- Ну, так начинай, - ответила ему королева, сжав в руках восьмилетнего сына, который сидел перед ней на коне, и тоже был одет в кольчугу, подогнанную по росту. – Смотри внимательно, мой маленький король. Мама научит тебя побеждать. Я же обещала тебе.

Войско подошло к спящему лагерю почти вплотную, прикончив олухов-часовых, а потом связки ветвей были отброшены в стороны, а над полем разнесся рев боевого рога. Франки Нейстрии с криком бросились вперед, разя мечами, топорами и копьями мечущихся спросонья врагов. Завязавшиеся кое-где схватки заканчивались быстро, ведь тот ужас, что почувствовали воины из Бургундии и Австразии, словно сковал их члены. Они видели, как умирают вокруг их товарищи, и теперь хотели лишь одного – бежать отсюда куда глаза глядят. И вот огромное войско, что привел к Суассону герцог Винтрион, побежало во все стороны, теряя припасы, оружие, а иногда и саму жизнь. Ведь жалкая полусотня всадников, что была у королевы Нейстрии, с гиканьем и свистом рубила бегущих. Ландерих же с десятком бойцов припустил за герцогом Винтрионом, который на хорошем коне уходил от погони. Догнать его шансов практически не было.

- Уйдет, черт! – сплюнул Ландерих. – Он налегке, а мы в доспехе. Возвращаемся! Руби эту сволочь.

Всадники вытащили длинные мечи-спаты, что с римских времен служили кавалерии верой и правдой, и начали свою смертельную карусель. Конники топтали и рубили обезумевших от ужаса воинов, орущих чуть ли не на десятке разных диалектов. Тут были речные франки из-за Великого леса, тюринги, алеманы, бавары, саксы, бургунды и римляне из Аквитании. Брань и мольбы о пощаде неслись к небу, но оно не слышало, как и всегда, впрочем. Подданные со всех концов гигантского королевства Хильдеберта пришли на зов своего повелителя, и гибли сейчас из-за изощренного коварства королевы Фредегонды. А ведь как все хорошо начиналось…

Двумя неделями ранее. Шампань. Австразия.

В окрестности города Мо стекались отряды со всех земель Галлии и Германии. Грабить запретили строго-настрого. Местный правитель Винтрион, сменивший в свое время герцога Лупа, сам знал толк в хорошем грабеже, а потому пообещал лично отвернуть виновным все, что можно. Ему было жаль своих земель, куда сейчас стекались и толпы дикарей из восточных лесов, и сотни зажиточных франков во главе своих старост-центенариев. Тысяч семь, а то и все десять придут сюда. Больше для похода на нищее Руанское королевство и не нужно. Баба, мальчишка-король и пять захолустных городов, вот и все королевство. Но все равно, клич, что прошел по германским лесам, вывел оттуда подросшую молодежь, что не успела сложить головы в итальянских походах. Казалось иногда, что люди там не заканчивались никогда, столько их являлось на первую же возможность повоевать и пограбить. Огромное разномастное воинство запрудило окрестные луга и поля, безмерно раздражая горожан и селян, которые все равно страдали от столь неприятного соседства.