Сиротка для Ледяного чудовища (СИ) - Лисина Василиса - Страница 6

— Что? — искренне не поняла я, в чем опять ошиблась.

— Готовишь.

— Так вы ж все видели, — я развела руками. — Просто и с любовью.

От моих слов рука хозяина дрогнула, чай пролился на его белоснежные перчатки. Он поставил чашку и досадливо снял одну. И чего он их вечно носит? Неужели у него так руки мёрзнут? Вон сам вечно неодетый.

Ветерок вздумал то ли поиграть, то ли опять подразнить Огонька, и полетел над столом, к Нивеусу. От движения зверька перчатку сдуло, но Хозяин ловко успел её поймать на краю. Кончик его пальца коснулся стола.

Я охнула: от места касания во все стороны стали расходиться ледяные узоры, и вскоре весь стол, а заодно и посуда на нём оказалась покрыта слоем прозрачного льда.

От стола сразу повеяло холодом. Я оторопело рассматривала лёд, примерзшие чашки. Посмотрела на Хозяина: он крепко сжимал перчатку и с долей расстройства оглядывал остывший чай и еду. Потом перевёл взгляд на меня и сжал челюсти. Между бровей сразу же появилась хмурая складка.

— Спокойной ночи, — Нивеус встал и дошёл до двери. Там он остановился и, не оборачиваясь, добавил: — Отныне ты готовишь мне каждый день. Нужны будут ещё продукты — говори.

— Хоро… шо, — не успела я и слово закончить, как он уже вышел.

Я в задумчивости тронула пальцем лёд. Интересное у Хозяина волшебство, больше похоже на… проклятие. А ведь точно, Огонёк об этом как-то обмолвился.

Не без помощи духов я отогрела стол и оторвала посуду от стола и помыла её. Настроение упало: уж очень ледяным у нас оказалось прощание. На душе от этого стало мрачно и холодно. И даже возвращение в теплую, прогретую комнату не помогло согреться.

С этого дня я почти не разговаривала с Нивеусом. Приходил он в кухню позже или сильно раньше меня, ел и оставлял посуду у печки. Я спросила у него разрешение похозяйничать в доме и получила односложный ответ. Мол, делай что хочешь, только меня не трогай.

Я старалась не унывать: у меня же были духи. Весёлый Ветерок, разговорчивый Огонёк и всё знающий Ручеёк. Именно он мне подсказал и показал, где в первую очередь надо отогреть замок, чтобы заработал водопровод. И вскоре рядом с моей комнатой из крана текла ключевая, по словам Ручейка, вода.

Замок за несколько дней нашими стараниями преобразился. Стал уютным и обжитым. Мы стряхнули пыль с ваз и картин, кое-что переставили и почти всё обогрели. Дело спорилось быстро и весело, я то и дело ловила себя на том, что напеваю под нос песенку.

Огонёк, кажется, стал выглядеть пушистей и больше. И довольным стал, как будто он не лис, а кот, объевшийся сметаны.

Остались нетронутыми нашей уборкой только комната хозяина и библиотека, но туда я зайти пока не решалась. Хотя несколько раз даже заносила руку, чтобы открыть дверь.

Вместо этого устроила себе отдых. За окном с самого утра манило яркое зимнее солнце, искрившееся на пушистом снеге, который нападал ровным слоем за ночь и укрыл собой весь двор.

Я не удержалась: позвала Ветерка на улицу, поиграть в снежки. Так давно этого не делала! То мачеха с поручениями гоняла, то теперь я сама себе работу придумала. Так и жизнь пройдёт, а я и не замечу.

Огонёк ворчал, что делать мне нечего, пока я надевала тулуп.

— Не скучайте, мы скоро вернёмся, — сказала я духам, подмигнула Ветерку и побежала на выход.

Ожидания не обманули: снаружи было чудесно. Я полной грудью вдохнула чистый, свежий, но не такой морозный, как обычно, воздух. Красота! Снег сверкал и хрустел под ногами, прилипал к валенкам.

Я вышла на середину ровного белого «поля» и замерла. Эти несколько дней я была хоть в большом, но замке, за закрытыми стенами. И ничего дальше этих стен не видела. А тут — простор! Свобода! Свежий воздух, которым хотелось надышаться вдоволь. Как же было хорошо.

Хоть я в этом замке и пленница, но чувствовала я себя сейчас свободнее, чем прежде, будучи дома. Потому что делала только то, что сама хотела, и в удовольствие. Вот бы Нивеус ещё немножечко оттаял…

Ветерок кружил рядом, подбрасывал-поддувал снег вверх, осыпая меня мелкими снежинками, как искрами. В общем, всячески намекал, что пора играть. Но я задумалась: ведь Хозяин запретил выходить из замка. Может, вернуться и предупредить его? Но поняла, что хмурый, неизвестно чем недовольный вид Нивеуса только испортит мне настроение.

Я же не надолго. И далеко отходить не буду. Поиграю чуточку, и внутрь.

Больше не сомневаясь, я слепила снежок и запустила его в Ветерка. Хитрый зверёк легко увернулся. Мы бегали, резвились, играли, забыв о времени. Мне так ни разу и не удалось попасть в Ветерка.

В один момент мне показалось, что я вот-вот это сделаю, но зверёк резко ринулся, забежал куда-то мне за спину.

Я развернулась всем корпусом и изо всех сил кинула ему в догонку снежок.

Попала… в Нивеуса, только что вышедшего из замка.

Нивеус.

Нивеус сидел перед большим стеклянным шаром, стоящем на столе. Внутри шара кружился снег. Глаза Нивеуса были закрыты. В комнату почти не попадал свет от заставленного стопками книг окна. Но столе горел огарок свечи. Не обычной свечи, колдовской.

Голубое пламя замерцало и погасло. Нивеус открыл глаза, которые из драконьих стали снова обычными. На расслабленном до этого лице появилось напряжение, он раздражённо цыкнул. Опять ничего.

Только через волшебный шар дракон мог видеть мир, не вмешиваясь в него, не принося с собой холод. И недавно в зеркале Нивеус увидел ту ведьму, что однажды прокляла его и его семью. Но она будто заметила, что он за ней наблюдает, скрылась и больше не показывалась — наверняка нашла способ избежать волшебства шара.

Заглянуть в шар снова может будет только завтра. Остаток дня нужно было занять чем-то другим. Поэтому дракон отодвинул шар и огарок и откинулся на стуле.

Нивеусу хватало смелости честно себе признаться, что скрывшаяся ведьма — не главная причина его хмурого настроения. Второй причиной было то, что он не понимал, что с ним происходило в последнее время. Он чувствовал то, чего не должен был. Задумывался о том, о чём знал лишь из сказок, услышанных в детстве.

Стараясь занять себя и отвлечь от навязчивых мыслей, дракон взял перчатки и подошёл к стопке книг на подоконнике, чтобы взять одну. Он помнил, что где-то сверху лежала книга о проклятиях, которую недавно нашел в отцовской библиотеке и еще не успел прочитать.

Взгляд случайно упал в окно, и Нивеус замер. Так вот откуда звук, который дракон всё это время слышал и который отвлекал! На улице творилось странное — его пленница играла со своим надоедливым духом ветра в снежки.

Нивеус заметил, как широко и искренне она улыбается, как веселится. Он впервые видел такую улыбку. Снова и снова Ярика привлекала его внимание и вызывала совершенно неожиданные и незнакомые прежде чувства.

В первый раз — когда не испугалась сказок про Ледяное чудовище. Интерес. Нивеус даже понаблюдал за ней через шар немного дольше, хотя обычно не позволял себе такого.

Второй раз — когда она почти сорвала цветок. Нивеус должен был на месте заморозить девушку, как обычно делал с теми, кто пытался забрать цветок, хранящий часть его проклятия. Но стоило ему взглянуть в глаза Ярике, как захотелось забрать её с собой. Хотя что с ней делать, он не представлял.

А потом случилось вообще невероятное! Он впервые за свою жизнь почувствовал вкус того, что ел. Нивеус пытался разгадать секрет картошки с мясом, но выяснил только то, что секрет не в блюде, а в девушке, которая приготовила его.

Нивеус даже испытывал что-то вроде глубокого удовлетворения, когда думал, что не зря взял Ярику к себе. А когда Ярика хотела сбежать, Нивеус познал сразу несколько незнакомых и сильных чувств. Он досадовал, расстроился, злился и хотел навсегда запереть её в замке, чтобы она была только его.