Слава, судьба и первый поцелуй - Уэст Кейси - Страница 6

– Ты прочитала и статьи из People? – спросила она.

– Кто-то упомянул мою бабушку? – поинтересовался Грант, проходя мимо стола с едой и цепляя пончик по пути.

– Мы говорили не о тебе, – сказала я, затем сквозь зубы обратилась к Аманде: – Скажи ему.

– Мы говорили именно о тебе! – крикнула ему Аманда, и он улыбнулся ей через плечо. Она толкнула меня локтем. – Все в порядке.

– Я же говорила.

Ной, первый помощник режиссера, заглянул за угол с вечным выражением недовольства на лице.

– Лейси, тебя ждут.

– Потом договорим, – сказала я Аманде.

Она помахала мне вилкой с насаженным на нее кусочком канталупы. Я пошла за Ноем.

Грант был уже на кладбище. Он стоял на куче земли рядом со свежевырытой могилой. Его волосы были идеально уложены, а глаза под искусственным светом выглядели особенно голубыми.

– Эй, – сказала я, вставая перед ним, – не кажется ли тебе странным, что мы снимаем на настоящем кладбище? Удивлена, что никто еще не пожаловался.

Я кивнула на группу людей за забором, которых еще не было, когда я приехала, но которые сейчас прижимались к решетке. Они держали большие плакаты, но не с требованиями, а с вариациями на тему «Мы любим Гранта Джеймса». Мне было любопытно, могли ли мы вообще куда-нибудь пойти, где бы нас не узнали. Я улыбнулась. Ждало ли это и меня? Я могла бы привыкнуть к людям, держащим плакаты в мою поддержку.

Он закинул последний кусочек пончика в рот, затем принялся утрамбовывать землю ногами.

– Это потому что мы в той части кладбища, где никто не похоронен.

– Знаю, но все равно.

– Как так получилось, что вся эта речь о кладбище исходит от девчонки, которая ненавидит животных?

– Ты же понимаешь, что кладбища и животные не совсем одно и то же, правда?

– Ну да, кладбища же неодушевленные. Ты правда ненавидишь животных? Прямо всех? Даже котят? Кто может ненавидеть котят?

– Ты не переставал думать об этом с прошлого вечера?

Реми присоединился к нам на земляной куче.

– Привет, ребята, как настроение? – В руках он держал список сцен, которые мы должны сегодня отснять.

– Отлично, – сказала я.

– Эта девчонка не любит даже котят, – сказал Грант.

– Котята вполне сносные, – возразила я.

– Хм, – сказал Реми, – возможно, нам стоит включить сцену того, как ты поедаешь мозг котенка.

Я открыла рот от удивления.

Реми коротко кивнул Гранту.

– Выходит, котята ей нравятся больше, чем она готова признать. – Он взглянул на свой планшет с бумагами. – Кроме того, зрители нас за это не простят. Остановимся на людях. – Он хлопнул в ладоши, чтобы настроить нас на рабочий лад. – Так, массовка для батальных сцен будет после полудня, поэтому с утра займемся вами двумя. Хотелось бы видеть побольше энтузиазма. В конце концов, вас на этом кладбище и похоронят, если противоядие на сработает. Сцена довольно эмоциональная. Грустные глаза, влюбленный взгляд, ну и все такое.

– Звучит отлично, – сказал Грант, я согласно кивнула.

– Тишина на площадке! – крикнул Ной, когда Реми вышел из кадра. Все притихли, включая, кажется, даже птиц. Ассистент режиссера зафиксировал микрофон над нашими головами.

Парень с хлопушкой выступил вперед.

– Свет, камера, мотор! – закричал Ной.

– Сцена одиннадцать. Дубль один, – произнес парень с хлопушкой.

– И начали, – сказал Реми.

Эмоции, которые от нас ожидались, мы продемонстрировали с лихвой, но стоит признать, что даже после шести часов съемок наши совместные с Грантом сцены Реми не оценил. По-видимому, химии между нами все еще не наблюдалось. В какой-то момент он выкрикнул:

– У нее красные волосы? Слишком ярко! Они сливаются с кровью. Нужно больше грязи или еще чего-нибудь. – К моим волосам добавили еще грязи. Теперь я стояла рядом с софитом с грязными волосами и окруженная зомби. Было жарко. Начиналась клаустрофобия. Рядом со мной кто-то споткнулся, и я потянулась, чтобы не дать ему упасть, когда огромный софит начал опрокидываться. Попыталась схватить штатив, но это не помогло – он упал на землю, и лампа с треском разбилась. Кто-то закричал. Тут же примчались несколько членов съемочной группы и начали сметать стекляшки в кучу.

– Что тут случилось? – завопил Реми и уставился на меня. Я всплеснула руками.

– Он просто упал. – Я сама не была уверена в том, что произошло. Его сбил споткнувшийся зомби? Я была рада уже тому, что никто не поранился.

И именно в этот момент появился мой юрист и что-то сказал Реми, но я не расслышала, что. Вероятно, что разрешенное специальным контрактом время на съемочной площадке для несовершеннолетней звезды подходило на сегодня к концу, потому что Реми сказал:

– В чем была проблема нанять тридцатилетних актеров, выглядящих на семнадцать?

Грант рядом со мной издал смешок. Я сморщила нос.

– Твоей партнерше мог бы быть тридцатник.

– Шикарно, – сказал он.

– Ты серьезно?

Он пожал плечами и снова засмеялся.

– На сегодня все, закругляемся, – объявил к моему удивлению Реми. Правда? Мы закончили так рано? Раз уж папа не стоит над душой, я думала, что Реми починит софит и уболтает юриста. Он уже делал так раньше.

Когда Леа сняла часть грима с моего лица, я шепотом спросила:

– Мне есть о чем беспокоиться? Он думает, что это я снесла тот софит?

– Нет, это была случайность. Ты прекрасно справилась. Он просто важничает. Иногда он забывает, что фильм становится фильмом только в результате монтажа.

– Ты работала с ним раньше?

– Много раз.

– Леа! – позвал ее важничающий Реми.

– Да?

– Мне нужно больше… больше… для зомби чего-то не хватает. Давай поговорим.

– Вот видишь, – сказала Леа, – Это он так самовыражается. В итоге он будет доволен. – Она сунула фрагмент грима, который до этого сняла с моей щеки, в красный пластмассовый ящик.

– Красный для крови? – спросила я, кивнув в сторону ящика.

– А еще внутренностей. Для крови и внутренностей. – Она улыбнулась и пошла обсуждать грим с Реми.

Грант разговаривал с каким-то парнем, которого я уже видела на площадке. Он был высокий, в шортах и шлепках, и не выглядел счастливым. Я помахала рукой на прощание, но Грант меня не заметил. По пути к трейлеру я начала стаскивать с себя слои одежды.

Рядом со мной появился Аарон.

– Ты в порядке? – Он таращился на мои руки, как будто они были полностью в крови.

– Я в порядке. Твой отец разозлился из-за софита.

Он закатил глаза.

– Да он вечно злится. Ты сегодня справилась на отлично. Мне нравится, когда ты так впиваешься в Гранта взглядом. Очень в духе зомби, по-моему. Папе тоже понравилось. Он проворчал что-то довольное.

Я сдержала смешок, потому что мне показалось, что он просто пытается меня порадовать. Он же сын режиссера, и за свою жизнь наверняка бывал на площадке миллион раз.

– Когда-нибудь ты станешь отличным режиссером.

Он уставился в пол.

– Спасибо. Тебе нужно что-нибудь?

– Спасибо, ничего не нужно.

Он кивнул и оставил меня одну. К тому времени, как заперла трейлер, я уже стянула блузку и осталась в майке и порванной юбке.

Парень примерно моего возраста сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик. Рядом с ним лежал раскрытый рюкзак. Среди парней, что я встречала, этот выглядел самым лощеным. Он что, только что с репетиции церковного хора? Его волосы были коротко острижены на висках, а на макушке чуть длиннее. На нем была рубашка с воротничком и черные брюки.

Я попятилась к выходу из трейлера, якобы чтобы проверить, мое ли имя написано на двери.

– Разве я сегодня заказывала миленьких мальчиков?

Он вытащил карандаш из рюкзака, убрал ноги со столика и подался вперед, даже не улыбнувшись.

– Ты здесь, чтобы пробежаться по сценарию? – спросила я. Может, поэтому Реми сегодня не стал спорить по поводу окончания дня: он прислал мне того, с кем я могла бы порепетировать. Я направилась к шкафчикам в углу, в которых у меня обычно хранился сценарий.