Где найти Гинденбургов...(СИ) - Тарханов Влад - Страница 34

Это все словесная шелуха, хоть и приятная его слуху и взору. Дальше было самое важное: Сталин сетовал на узость некоторых политических кругов в Британии, что сорвало коллективный договор о безопасности – создание второй Антанты. В таком случае война с Гитлером была бы невозможна. Второй интересный тезис – это оправдание войны с Финляндией необходимостью уменьшить германское влияние в этой стране, разрушив ось из Германии, прибалтийских лимитрофов и Финляндии, что означало нежелательное доминирование немецких сил в Балтийском регионе. Значит, теперь это можно рассматривать и с такой точки зрения. Интересно! Тезис о персидских делах Черчилля не удивил. Удивило вот что: Сталин выражал довольно сдержанную признательность за роль английской разведки в разоблачении заговора прогерманских командиров Красной армии. Это заговор Тухачевски? Значит, он сумел вычислить, что досье имеет британское происхождение? Минус Ми-6, плюс Сталину. Далее сообщено, что в СССР намечаются некоторые изменения в политической программе партии. Например, ходят упорные слухи, что обсуждается слишком большая независимость Коминтерна, и избыточная нагрузка для страны в его структурах.

А ведь это намек! Причем довольно ясный намек. Сталин дает мне понять, что курс на мировую революцию может быть отменен. Более того, будет сделан демонстративный ход. Закрытие Коминтерна, возможно, нет, скорее всего, деятелей Коминтерна свяжут с пронемецким заговором военных! Намек на грядущие трудности – Сталин уверен в поражении Франции и нашей катастрофе на суше? Может быть, он намеревается ударить Гитлеру в спину и хочет что-то за это получить? Сыграть на опережение?

А ведь если бы я был премьер-министром Великобритании, я мог бы за такое обещание Сталина ПООБЕЩАТЬ ему очень многое! Пообещать, это ведь не синоним слова дать, не правда ли? А можно и кое-что дать… Что-то самое минимальное, но чтобы было ему стимулом… Надо это опять таки очень хорошо обдумать.

Лорд Адмиралтейства решил, что пора вернуться к своим обязанностям. Через несколько минут у него на столе лежали данные воздушной разведки, которая подтверждала сосредоточение большого количества судов в портах Северной Германии и оккупированной Польши. Эти данные подтверждались донесением агентов польского сопротивления из Армии Крайовой, которые поступили сегодня утром. В тот же Штеттин активно перебрасывались пехотные части немцев. Последней каплей стали публикации в датской прессе. Как говорили аналитики из МИ-6 это был целенаправленный «слив» секретной информации. Скорее всего, старались нас предупредить, хоть и не напрямую. Это стало последней каплей. Уинстон быстро набрал телефон приемной премьер-министра и согласовал немедленный визит. Необходимо было действовать. И времени на медленную и вдумчивую подготовку уже не оставалось. Проект приказа о начале минирования вод Норвегии был уже готов. Оставалось дело за малым – заручиться поддержкой премьера и действовать, действовать, действовать! Черт его подери!

Глава восемнадцатая

Вот тебе и самолеты

Аэродром Чкаловский. Щелково. 12 апреля 1940 года.

На аэродроме НИИ ВВС было людно. Кроме Сталина, нового наркома Тимошенко, Берии, руководителя ВВС Республики Смушкевича, толпой проходили все ведущие авиаконструкторы, руководители многочисленных авиазаводов, выделялись командиры ВВС все в должностях не менее комдива. В этой толпе военных затерялся и Алексей Виноградов, вроде бы и комдив, только сухопутный, впрочем, он столкнулся в толпе с хорошо знакомым ему по финским делам комкором Павлом Васильевичем Рычаговым. Тот сразу вспомнил Виноградова и очень тепло поприветствовал его. Рычагов был как всегда в хорошем настроении, энергичен, успевал пообщаться со многими людьми, действительно, харизматичная личность. Дважды герой Советского Союза Яков Владимирович Смушкевич, которому и сорока не исполнилось, смотрелся куда солиднее своего будущего заместителя. Он выглядел солиднее, передвигался медленнее, но не из-за природной медлительности, а из-за тяжелой травмы, которую получил при аварии бомбардировщика Р-10. И если за испанскую эпопею он получил героя и звание комкора (минуя комдива), то вторую звезду героя получил за Халхин-Гол. Смушкевича высоко ценили многие командиры, в том числе Жуков. В том, что авиация РККА успешно действовала в сложных условиях Северной войны была его (Смушкевича) огромная заслуга. Вот только фокусником он не был. И мгновенно вывести авиацию на тот уровень, который хотел от него Сталин не мог. Но делал он намного больше и был на своем месте, в отличии от того же Рычагова – пусть харизматичного, но также и хаотичного командира, который слишком рано заболел звёздной болезнью. В то время звездная болезнь командиров лечилась свинцовыми пилюлями. Чаще всего. Понимание, что кадры надо беречь пришло после первых, самых горьких поражений. А сейчас поражений еще не было. Но Алексей Виноградов надеялся, что бережное отношение к кадрам и командирам все-таки возобладает над природной подозрительностью вождя народов.

Впрочем, приветливо поздоровавшись с Виноградовым, Рычагов мгновенно увлекся истребителем, который стоял невдалеке и привлекал опытного летчика своим хищным видом. Это был И-180, неплохой, но не самый лучший истребитель, который выйдет из КБ Поликарпова. Виноградов заметил, что Смушкевич с группой военных застрял около БШ-2, прообраза грозного штурмовика Ил-2. По-видимому, этот самолет был камнем преткновения и причиной жарких дискуссий. Виноградов заметил Ильюшина, который с жаром что-то втолковывал Смушкевичу. Сталин с самыми близкими приближенными уже сели в машины и направились к зданию НИИ, оцепленному сотрудниками НКВД. Вскоре туда стали подтягиваться все остальные участники небольшого показа, прошедшего на этот раз без демонстрационных полетов.

Тут были собраны практически все самолеты или их полноразмерные макеты, которые существовали на апрель 1940 года. И-100 Петлякова, которому стало суждено прославиться под наименованием Пе-2, БШ-2, предшественник летающего танка Ил-2, И-301, будущий ЛаГГ-3, который стал рабочей лошадкой Великой Отечественной, И-200, который должен вот-вот превратиться в высотный истребитель МиГ-3, Та-3 Таирова, который присутствовал тут же, очень перспективный самолет, который мог стать то ли конкурентом, то ли дополнением к Ил-2. И это только начало стройного и строго ряда истребителей. А бомбардировщики?

Виноградова не покидало ощущение, что он находится на своеобразной ярмарке конструкторского тщеславия. Сколько реально из этого всего необходимо? Оставалось надеяться, что лед тронется, и господа присяжные заседатели будут вынуждены покинуть помещение.

Невдалеке от ряда бомбардировщиков Виноградов заметил группу летчиков-испытателей и конструкторов, которые что-то обсуждали с комбригом Адамом Иосифовичем Залевским. Статный поляк находился в самом расцвете сил – ему было под пятьдесят, и считался одним из лучших специалистов- техников, отвечавших за испытание новых самолетов. Виноградов подошел к группе спорщиков, которые обсуждали несколько последних случаев с аварийными ситуациями во время испытательных полетов. Причем Залевский отбивался от конструкторов, объясняя неудачи в поисках дефектов вполне объективными причинами. В свое время он пострадает именно из-за того, что во время испытаний погибло несколько видных летчиков-испытателей. Надо сказать, что Адам Иосифович справедливо считался одним из лучших технических специалистов НИИ ВВС РККА, правда в его организаторской деятельности не хватало порядка, систематичности, скорее всего, из-за темперамента, но это-то можно исправить.

– Понимаете, Александр Сергеевич, – отбивался комбриг от конструктора в штатском, в котором Виноградов узнал самого Яковлева, молодого конструктора, который уже был одним из советчиков Сталина, точнее, этот статус конструктора следовало бы назвать экспертом. – Понимаете, мы не все дефекты можем выявить. Нам приходится часто отправлять деталь на завод, где могут определить скрытые дефекты. Но это если мы четко представляем, что аварийная ситуация могла произойти из-за этой детали.