Где найти Гинденбургов...(СИ) - Тарханов Влад - Страница 8

Время быстро приближалось к полудню, когда к дому, подходы к которому уже были аккуратно очищены от снега, подъехал легковой автомобиль. Яков, который только-только закончил очищать дорожку к веранде, смотрел на приближающуюся легковушку с нехорошим предчувствием. Он прекрасно осознавал, что четыре года над ним висела угроза осуждения из-за особого благоволения расстрелянного маршала. Сколько уже толковых инженеров и ученых пропали только потому, что их одобрял Тухачевский? «Неужели это за мной? А все это дурацкий язык, который ляпает что ни попадя. Думать надо, прежде чем говорить! Вот, надо было перечить большому начальству? Знаешь ведь, что оно чужое мнение не ставит ни в грош, так нет, вылез, высунулся. Да еще накануне праздника». Яков Григорьевич вздохнул. Свое детище он отстаивал со всей страстью неофита, а в дискуссиях мог сказать много чего нелицеприятного. Машина остановилась как раз напротив ворот его дачи. Договорился! Это за ним. Сомнений не оставалось. Оставалось только понять: дадут ему собрать вещи или нет…

Из машины вышли двое – одного из них он знал, этот сотрудник НКВД курировал его ОКБ, а вот второй, явно по выправке военный, в шинели без знаков отличия, был ему неизвестен. Хозяин сделал еще один бросок деревянной лопатой, окончательно освободив дорожку к веранде от осколков ледяной корки, и оперся на нее, наблюдая за приближающимися гостями.

– Добрый день, Яков Григорьевич! – первым подал голос лейтенант Сергей Маркович Хрунов, курировавший ОКБ-16, которое возглавлял Яков Григорьевич Таубин. – А я к вам с гостем пожаловал! Не откажите нам в любезности и уделите немного времени.

Начало разговора вроде бы никакой тревоги у Таубина вызвать не могло, но внутренняя тревога конструктора не отпускала: знал, что разговор может в любой момент повернуться так, что и вещей собрать не дадут, и в машину загрузят, как повязанного барана. Но Яков собрался с душевными силами, и обряд гостеприимства выполнил со всей тщательностью. Улыбка получилась искренней, радость на лице точно искренняя (по поводу того, что сразу не арестовали), широкий приглашающий жест:

– Добрый день, Сергей Маркович, и…

– Это наш военный консультант, так сказать, – поспешил представить гостя гэбэшник, – Алексей Иванович, прошу любить и жаловать.

– Комдив Виноградов. – лаконично представился гость.

Таубина высокое звание военного не смутило: на его даче и Ворошилов бывал, как-никак маршал, но интерес сразу же возник не шутейный. Раз тут военный, да еще в таком чине, значит разговор пойдет серьезный, и это не чекист-следак по его душу пожаловал. Уже хорошо.

– Пройдемте, вот только у меня не топлено. Дача. Я приехал немного порядок навести, да деревья обрезать. Но чай у меня вот-вот закипит. Прошу вас.

Он прошли через веранду, на которой стоял большой стол и несколько маленьких, стулья были сложены на столы, чтобы занимали меньше места, На небольшой кухоньке стояла печка-буржуйка в которой потрескивали дрова, на печке грелся чайник, а на столе лежал кулек с домашним печеньем, который Яков привез с собой на дачу. Чайник вот-вот был готов закипеть. Таубин всполоснул заварник горячей водой, посмотрел на скромные печеньки, чуть поморщился, развернулся, вытащил из буфета банку яблочного повидла, несколько блюдечек, выдвинул из-под стола табуретку, так, что теперь все могли рассесться, а вот кухня оказалась заполненной так, что и не повернешься.

– Вы уж извините за скромное угощение, но я не готовился, а печенье хорошее, Клавдия Леонидовна пекла. – чуть смущенно произнес хозяин дачи, продолжая русскую чайную церемонию в несколько урезанном виде. На столе появилась сахарница с кусочками рафинада. Через пару минут чай был заварен, разлит в стаканы, которые покоились в красивых подстаканниках, скорее всего, серебряных. Но тут прояви себя лейтенант, артистично доставший бутылку с прозрачной жидкостью, заклеенную сургучом и три металлических стаканчика, как сказали бы ранее, походный набор джентльмена. Но, поскольку джентльмены остались в Лондоне, про походный набор никто ничего не сказал, а лейтенант Хрунов привычными движениями разломил сургуч, вытащил пробку и аккуратно разлил содержимое по стопочкам, каждая из которых вмещала ровно по семьдесят грамм спиртного.

– За знакомство, товарищи! – предложил тост, так, со значением, усмехнулся, приободряя упавшего духом хозяина дачи, а после того, как выпили, продолжил:

– Яков Григорьевич, наш гость прошел Финскую, отличился. Так что вам будет о чём поговорить. А у нас, в смысле, у органов, к вам огромная просьба. Внимательно прислушайтесь к идеям Алексея Ивановича. На наш взгляд, интересные у него идеи.

Конечно, закусывать печенькой вроде бы не порядок, поэтому ничем ее, беленькую, и не закусывали. Таубин смог чуть-чуть расслабиться, понял, что этот визит ему ничем не угрожает, а то, что его гость был на Финской войне его сильно заинтересовало, ведь там, в войсках, испытывали его автоматический гранатомет, одно дело, читать сухие протоколы испытаний, совершенно другое – поговорить с человеком, который мог быть причастным к испытаниям, иначе зачем его сюда притащил Маркович-то?

– Скажите, Яков Григорьевич, вы вчера не были на торжественном собрании?

Этот вопрос Хрунова Таубин воспринял как маленькую издевку, приглашения шли через Хрунова и то, что из их ОКБ никого на собрание, посвященное 22-летию Красной армии не пригласили, было для Таубина плохим знаком. Вот только безопасник сделал вид зачем-то, что запамятовал, ну-ну…

– Нет, к сожалению, не был приглашен. – Яков ответил максимально спокойно, все еще ожидая от разговора какого-то неприятного подвоха.

– Так вот, Яков Григорьевич, там был интересный доклад командарма Тимошенко, который прорывал линию Маннергейма. И по его выводам, укреплять мощь вооруженных сил необходимо самым срочным образом! А тут идеи есть у Алексея Ивановича. Есть ведь идеи? – это лейтенант Хрунов произнес, глядя в глаза комдива Виноградова.

– Есть идея! – поддержал лейтенанта комдив, разлил по стопочкам и произнес:

– За товарища Сталина!

Выпили. Опять не закусывая. Потом пили чай с печеньем. И только после чаепития, чуть согревшийся Виноградоа начал свой разговор, из-за которого и напросился к Таубину в гости.

– Яков Григорьевич, давайте сразу перейдем к делу. Я ведь знаю, о чем вы хотите меня спросить: о вашем детище. Скажу сразу, вещь нужная. Огневая мощь подразделения, у которого на вооружении такая штуковина, сразу же возрастает многократно. Опять-таки, можно вести стрельбу боеприпасами как по настильной траектории, так и по навесной.

– И это огромный плюс по сравнению с минометом! А на вооружение решили ставить 50-мм миномет! Не смотря на его небольшую силу воздействия. Там боеприпас не позволяет его усилить! А скорострельность! У АГ-2 намного выше. Это имеет значение! Еще и какое!

Тубин вступил на привычную дискуссионную колею. Его лично принятие на вооружение 50-мм миномета вместо АГ-2 очень било по самолюбию.

– Вы не горячитесь так, Яков Григорьевич. Я преимущества АГ-2 увидел и оценил. Но у вашего изделия есть серьезные противники. Тот же командарм Кулик. И не говорите, что в его основе личная неприязнь. Давайте сравним ваш АГ-2 и 50-мм миномет.

– Давайте! – с вызовом произнес конструктор.

– Скорострельность, многофункциональность, огневая мощь – это у АГ-2 вне конкуренции. И боеприпас можно сделать мощнее – конструкция позволяет. Про возможность работать по движущимся целям и не говорю – быстро изменить прицел 50-мм миномета невозможно в принципе. А вот в надежности, простоте при изготовлении, стоимости – тут преимущество на стороне 50-мм миномета. Пока что у АГ-2 слишком много поломок, а во время боя остаться без огневой поддержки для стрелкового подразделения почти всегда угроза уничтожения. Вы скажете, что это проблемы роста и они решаемы. Да! Я даже скажу, как вы ее решаете. Улучшением качества деталей за счет применения лучших сплавов и материалов. Но это ведет и к удорожанию изделия! И к большему числу человеко-часов, необходимых для его производства!