Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 21

- Дык ... не видел я толком! На пост обратно бежал ... отлучился вот ... во двор ... по естественной надобности... - городовой засмущался уж совсем отчаянно. – Не подумайте чего, ваше высокоблагородие, я ж одна нога здесь, другая там! Только выскочил, а они уж мимо - фыр-фыр, дыр-дыр - и прямиком по проспекту и умчали, только пар за ним и остался. - он махнул в ту сторону, куда умчалась паро-телега с полицмейстером.

Отец повернулся к Мите, и тот наклонил голову:

- Да... Нам тоже - туда.

- Пррроклятье! - сжимая набалдашник трости до белизны в пальцах прорычал отец, запрыгивая в свой автоматон. Посмотрел на Ингвара, на городового, снова на младшего Штольца. - Ингвар, вы остаетесь! Запритесь в участке изнутри - и не открывайте никому! Ни городовым, ни губернатору, ни его императорскому величеству в Силе и Славе Даждьбожей!

- Но я ... - начал было Ингвар.

- Выполнять! - рявкнул отец так, что городовой заметно дрогнул в коленках, а Ингвара этим криком будто вынесло из седла и забросило на крыльцо участка, - я бы и Митьку тут оставил, но кто тогда дорогу покажет? И разберитесь детально, что там с замками - может, все же взламывали их, только хитро как-то, незаметно. Потому что если не взламывали ...

Отец не закончил, но Митя понял его и так: если не взламывали, то выходит, оставленный караулить арестантов городовой сам их выпустил. И похоже, по приказу полицмейстера!

- Ты! Оружием пользоваться умеешь?

- А как же! - горделиво приосанился городовой. - Учили-с, вашвысбродь!

- Едешь с нами! - кивая на мерно дрожащую и «поквохтывающую», как курица, паро-телегу, скомандовал отец, и городовой опасливо полез в кузов. - Митя, мы успеем взять еще людей?

- Там всех уже убили, - меланхолично ответил тот. - Что дальше - я не знаю.

На него посмотрели очень-очень странно - все, включая городового.

- Тогда едем к уланским лагерям! - отец дернул рычаг, пуская паро-коня в галоп.

Глава 12 По следам преступления

Митя послал своего вороненого следом. Паро-телега с бултыхающимся в кузове и отчаянно хватающимся за борта городовым обогнала его, Свенельд Карлович поравнялся с отцом. Перекрывая стрекот паро-телеги, старший Штольц прокричал:

- Полагаете, все же набег? Виталийцы опять зашли с суши?

- Предпочитаю не рисковать! - отозвался отец.

- А если... - Штольц оглянулся, но или за паром не разглядел едущего следом Митю, или решил не скрывать своих сомнений. - Если Митя ошибся?

- Лучше над нами будут смеяться, чем всех перебьют! - отрезал отец. - Да и полицмейстер... - он опять не договорил, но лишь поддал пару, уносясь вперед на своем серебристом паро-коне.

Но его и так поняли. Паро-телега с городовыми, полицмейстером и четверкой арестантов, уехавшая в том же направлении, куда тянуло Митю темное, гнилостное, пахнущее кровью, разрытой землей и почему-то мокрой глиной ощущение смерти.

А в прошлый виталийский набег кто-то же указал командам паро-драккаров путь к городу, и о расположении и состоянии защитных башен уведомил, и порубежников из башен пытался убрать.

Лагеря уланского полка словно вынырнули из мрака. Качающийся фонарь освещал мокрые от пара бока отцовского паро-коня. Седло было уже пустым – отец обнаружился у караулки. Вытянувшийся в струнку часовой только судорожно кивал в ответ на короткие рубленные отцовские фразы, больше похожие на приказы.

Подбежавший Митя услышал, как часовой бормочет:

- Так нету никого, ваше высокоблагородие, все господа офицеры на квартирах ночевать изволят!

- Врешь! Где старший офицер?

- Так это, - взгляд солдата вильнул. - Будить не велели ...

- Ррразбудить! Сюда! Немедля! - начальственный рык произвел должное впечатление на солдата - тот почти присел, но тут же вытянулся и проорал:

- Прошка! Мухой за кем из господ офицеров и сюда веди!

- Так кого ж я зараз ... - откликнулись из караулки.

- Бегом!

Из караулки почти кубарем выскочил полуодетый солдат, и на ходу натягивая мундир, рванул в узкий проход между солдатскими бараками. Долго ждать не пришлось: Митя едва успел выпрыгнуть из седла и встать рядом с отцом, как из темноты послышались шаги, громкая ругань и плачущий голос солдата:

- Так шо ж я сделаю, ваш-бродь, ежели оруть и грозиться изволят: подать, говорят, сюды охвицера! Ежели мы им - не велено, так оне ж нам - по сусалам.

Жалобы оборвались звуком удара и жалобно-покорным солдатским:

— Вот и вы нам - по сусалам.

- Поглядим, что за высокоблагородие тут грозится, - в мундире, накинутом поверх мятой сорочки, из темноты шагнул Петр Шабельский. Первым делом взгляд его остановился на Мите, глаза Шабельского сперва расширились, потом угрожающе сузились, и он рявкнул. - Да вы преследуете наше семейство, что ли, Дмитрий?

- Я велел привесссти ссстаршего офицера! - сейчас голос отца походил не столько на рык, сколько на ши пение. - Где ваш ротмистр?

- А... э... Штабс-ротмистр Зарецкий отдыхает ... - невольно натягивая мундир и торопливо застегивая пуговицы, забормотал Петр.

- По кабакам? - лицо отца словно застыло в гримасе леденящей ярости. - Что ж, поручик, считайте, ваш звездный час. Сколько человек вы можете вывести из казарм сейчас, сразу, быстро?

- Если совсем быстро, то с десяток ... Э ... Аркадий Валерьянович? О чем вы? Каких человек?

- Да уж не полковых маркитанток! - рявкнул отец. - Улан, верхом и при оружии! Поднимайте этот десяток, живо! Поедете со мной!

- Но ... на каком основании? - возмутился пришедший в себя Шабельский.

- Петр Родионович, - явно сдерживаясь, процедил отец. - Если вы меня сейчас заставите терять время и добиваться приказа губернатора, я его, конечно, получу ...

Мите пришлось призвать всю светскую выучку, чтобы удержать лицо. Если поручик заартачится, к губернатору они не поедут. Они помчаться к месту убийства вчетвером, если считать городового, и неизвестно, что там встретят!

- ... но клянусь Мораной-Темной и Симарглом-покровителем сыскарей, я добьюсь, чтоб под трибунал отправились не только этот ваш Зарецкий, но и вы! - в лицо поручику процедил отец.

А тот попятился.

- Так что поторопитесь, если, конечно, сами хотите получить следующее звание!

Шабельский еще мгновение постоял, хлопая глазами, как разбуженная сова и опрометью кинулся обратно. Слышно было как там, за караулкой, по плацу уланского полка затопотали конские копыта, а в казармах началась суета.

- Жаль, Ингвара нет, он бы сказал ... - начал Митя.

- Все же печально, что у нас должный порядок заменяется начальственным рыком, а подчиненные не знают толком не только прав своих, но и обязанностей, - обнаружившийся за спиной старший Штольц укоризненно покачал головой. – Ежели сейчас это и работает на нас, то в иной ситуации эдакая готовность исполнять приказы любого вышестоящего может обернуться истинной катастрофой!

- И без Ингвара обошлись, - вздохнул Митя, и по широкой дуге обойдя перевесившегося через бортик кузова городового, вернулся к своему автоматону.

Ждать пришлось недолго - ворота в заборе, отделяющие солдатские лагеря от остального города, распахнулись и наружу наметом вылетел Шабельский во главе десятка улан. Явно красуясь, осадил скакуна перед отцовским автоматоном. Митя уставился на коня во все глаза: это была вовсе не та непримечательная коняшка, что он видел у крыльца особняка Шабельских. Под седлом, по лебяжьи выгибая шею, перебирал точеными ногами великолепный гнедой.

«А у Лидии - платье альвийского шелка? Ну, Даринка ...» - Митя дернул рычаг автоматона, выпуская коню в морду струю пара. Гнедой нервно заплясал, Шабельского нелепо мотнуло в седле, а Митя бросил паро-коня вперед, коротко скомандовав:

- За мной! - и рванул туда, куда его тянуло, манило, вело за собой омерзительное и одновременно завораживающе-привлекательное ощущение чудовищной смерти. Страшной. Мучительной. Смерти многих людей.