Страж (СИ) - Соболянская Елизавета - Страница 26

Глава 22

Поздним вечером усталая и расслабленная Мария Николаевна вместе с Катенькой вернулась в гостиницу. Они быстро умылись, обтерлись полотенцами и легли спать. Бывшая институтка радовалась встрече с подругой, немного завидовала ее финансовому благополучию и переживала, что узнать о других «девочках» ничего не удалось. Не подвернулся удачный момент для таких разговоров. Катеньке же снились портреты из альбома, и почему-то сон ее был крепким и спокойным, как дома.

Утром сестры поехали в Смольный. Дорога выдалась неблизкой, да и возница не спешил погонять лошадь. Любуясь городом, соборами и разноцветными особняками, Маша и Катя молчали. Одну страшило грядущее, вторая размышляла над тем, стоит ли купить новое визитное платье?

В институте их приняли холодно. Объяснили, что в самом институте мест в младших классах нет, но раз есть письмо от благотворительницы, Катеньку могут взять в гимназию принцессы Ольденбургской. Она совсем рядом с институтом, и занимаются в ней по той же программе, но вечером в пятницу девочек отпускают домой с условием возвращения вечером в воскресенье или рано утром в понедельник.

– Но у нас нет родных в Петербурге! – чуть не плача, сказала Мария Николаевна.

– Тогда придется доплатить за содержание девочки в выходные. Ну неужели у вас нет никаких друзей? – укоризненно спросила заместительница начальницы мадам Шалье, которая их принимала.

Ох, если бы только Мария Николаевна знала, что на деле место для Катеньки было приготовлено. Однако с условием, что девочка появится в институте до начала учебного года. Если же Катеньку не успеют привезти – бесплатное место доставалось племяннице мадам Шалье. Не зная, что делать, бывшая институтка сдалась. Согласилась оформить сестру в гимназию, надеясь, что сумеет выделить из своего скудного бюджета необходимые два рубля в месяц.

Документы оформили быстро, и сестры отправились в гимназию – знакомиться с новым начальством. Тут их встретили куда теплее – угостили чаем, приняли бумаги и попросили привезти девочку в школу не раньше первого сентября.

– В этом году делаем ремонт в дортуарах, и немного затянули, – с легкой улыбкой сказала директриса, – но к началу учебного года должны успеть.

Мария Николаевна задумалась. Она-то везла сестру в Смольный институт, зная, что там всегда есть свободные кровати и дежурные преподаватели. А тут… Конечно, провести в Петербурге еще две недели заманчиво – но очень уж накладно. Да и муж, дети…

В общем, покидала гимназию молодая женщина в глубокой задумчивости.

Сестры вернулись в гостиницу и собрались пообедать в ближайшей чайной, но, к их удивлению, им передали приглашение – от Зизи. На чашку чая в будуаре.

– Кажется, Зиночка тоже недовольна тем, что мы вчера не смогли поговорить вдвоем, – довольно вздохнула Маша. – Давай поедем к ней на чай, а потом поужинаем в номере. Боюсь, из гостей вернемся поздно.

Катенька устала, перенервничала и проголодалась, но капризничать не стала. Услышав, что они снова едут к Зизи, девочка подумала, что сумеет снова полистать тот интересный альбом в гостиной.

Зинаида Павловна встретила их в домашнем платье. У нее болела голова после шампанского, выпитого накануне, и ей хотелось кому-то выговориться и поплакать. Мария Николаевна с готовностью распахнула ей объятия и в свою очередь пожаловалась на свои заботы.

– Какие пустяки! – фыркнула Зизи. – Оставь девочку у нас. В детской полно места! И если тебе так важно, я могу посылать кучера с коляской, чтобы забирать ее на выходной!

– Зиночка! Ты меня просто спасаешь! – возликовала Мария Николаевна.

– Сейчас в моде благотворительность! – отмахнулась подружка и, подлив себе в чай пару ложек ликера, продолжила рассказ о том, как тяжела жизнь супруги высокопоставленного чиновника.

Еще несколько дней сестры прожили в гостинице. Навещали подруг Марии Николаевны, бродили по магазинам и даже заглянули в Русский музей, основанный императором Александром III, а потом настало время прощаться. Взволнованную и немного испуганную Катеньку привезли в особняк Яхонтовых, отвели в комнату с детской кроваткой и оставили одну. Девочка стояла на месте, боясь шелохнуться, но тут из-за корзины с игрушками выбралась девочка лет пяти, подошла к ней, встала напротив и спросила:

– Ты кто?

– Катенька…

– А я мамина девочка Лилечка!

– Рада знакомству! – вежливо ответила Катя.

– Ты будешь жить со мной?

– Наверное, недолго, – неуверенно сказала Катенька.

– Тогда будешь спать здесь! – девочка потянула Катю в угол, за ширму, и показала узкую походную кровать[2], накрытую неярким покрывалом. – Сегодня дворник принес, – продолжала болтать Лилечка, – мама сказала папе, что это для тебя. Пойдем играть?

Девочки успели перебрать всех кукол, обсудить их наряды и даже устроить им чаепитие, когда в детскую вошла немолодая женщина в сером платье и переднике. «Няня», – сразу поняла Катенька. У них в семье тоже была няня, но гораздо старше. Между тем Лилечка сразу побежала к няне, обняла ее за подол и стала сумбурно рассказывать про новую подругу.

– Здравствуйте, барышня, – спокойным голосом сказала женщина, – меня Валентина зовут. Я няня Лилечки. Зинаида Павловна про вас сказала. Очень хорошо, что вы с Лилечкой побудете, ей уже пора по-французски говорить, а я только по-русски умею.

– Меня зовут Катенька, – вежливо ответила девочка, – буду рада помочь.

На следующий день гостья поняла, что ее приняли в дом, чтобы сэкономить на гувернантке. Лилечку начали спрашивать, учит ли она уже французские или немецкие буквы, как будет по-французски «гости» и «обед». Катя ужасно от всего этого смущалась, но все же попросила Зинаиду Павловну купить для малышки французскую азбуку, тетрадь и карандаши. Эта просьба почему-то вдохновила хозяйку дома, и она взяла девочек в поездку по магазинам. Катенька должна была присматривать за капризной Лилечкой в магазине и слушать бесконечное: «Ах, мы уже покупаем французскую азбуку! Дети так быстро растут!»

Вечером за столом только и разговоров было о том, что Лилечка начинает учебу. Катенька молчала. Она привыкла к детям и часто играла с племянниками в «гимназию», но и подумать не могла, что на нее возложат такую ответственность.

Первым это заметил Алексей Аристархович:

– Зинаида Павловна, – сказал он хмуро, – вы приняли для Лилечки гувернантку?

– Да зачем? – отмахнулась Зизи. – Лилечка еще мала. Вот Катенька высказала желание позаниматься с нашей крошкой. Она такая милая!

Взгляд темных глаз хозяйки дома уставился на Катеньку с хищным прищуром голодного крокодила и не обещал девочке ничего хорошего, если она попробует возразить. Возражать Катя и не стала – просто молча опустила голову.

– В таком случае, – невозмутимо сказал Алексей, отлично знающий свою мачеху, – было бы неплохо назначить Катеньке жалование.

– Какие глупости, зачем маленькой девочке деньги?

– За тем же, зачем и большой, – тут Алексей позволил себе проявить истинное отношение к жене отца. – Катя поступила в гимназию принцессы Ольденбургской, полагаю, туда понадобятся книги, тетради, перья и прочее. Если уж вы нашли недорогую помощницу для няни, извольте оплачивать ее усилия!

Зинаида Павловна выразительно фыркнула, явно собираясь сказать что-то резкое о нищих, принятых в дом из милости, но тут приборы положил Аристарх Петрович:

– В самом деле, барышня, вы поступили в гимназию Ольденбургских?

– Все верно, сударь, – отвечала Катенька, – места в Смольном мне не хватило.

– Очень рад за вас и поздравляю. Если вы действительно будете заниматься с Лилечкой французским языком, я готов платить вам два рубля в неделю. Вы согласны?

У Катеньки пропал дар речи. Ей изредка дарили гривенник на Рождество и Пасху, но чтобы два рубля?

– Да, Аристарх Петрович, я согласна! – сказала она с воодушевлением.

– Вот и замечательно, – обрадовался товарищ министра, – я нечасто бываю дома, но в случае необходимости обращайтесь ко мне или к Зинаиде Павловне. Учеба – дело чрезвычайно важное!