Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон - Страница 68

Он убил их. Дедушку. Бабушку. Всех тех людей на улицах.

Сарада бы не поверила до последнего. Приди она парой секунд позже — ни за что бы не поверила. Но она своими глазами видела, как Итачи вытянул свой меч из тела живого еще дедушки.

Взгляд дяди вдруг скользнул ей за спину. Сарада резко обернулась. Перед ней из воронки, крутящейся вокруг дыры оранжевой маски, в мрачной полутьме кабинета возникло высокое существо в черном плаще.

— Ты еще не закончил? — спросил низкий мужской голос.

Сарада отступила. Теперь она пятилась к дяде.

В руке, выскользнувшей из-под плаща, мелькнул кунай. Шаринган активировался мгновенно, и Сарада ушла от удара, который рассек бы ей горло, замешкайся она хоть на секунду. В черной дыре маски сверкнула красная радужка.

Учиха?

Сарада машинально послала в зрачок гендзюцу, но оно разбилось, не дойдя до сознания мужчины.

— Нет! — воскликнул за спиной дядя.

Сарада выхватила кунай и ударила незнакомца туда, где предположительно была печень. Выше зариться было неудобно и опасно. Удивительно, но мужчина не сопротивлялся и не пытался отразить ее атаку, хоть с шаринганом это было бы просто. Кунай легко прошел сквозь ткань плаща и… не встретил сопротивления. Под плащом ничего не было. Да и плаща самого тоже не было, словно мужчина на самом деле оказался иллюзией.

Но он говорил, он был настоящий…

Не удержав равновесия, Сарада упала прямо на незнакомца и вынырнула с другой стороны плаща.

Что…

Она резко развернулась. Учиха рухнул на нее, будто ястреб на добычу. Что-то холодное врезалось в грудь, проникая глубже в податливую плоть, и застряло в сердце. Больно, но… Скорее страшно, чем больно. Сарада в ужасе глядела на оранжевую маску прямо у своего лица. В груди тяжестью застыл металлический клинок, что-то теплое и мокрое расплывалось по платью. Сарада не сразу поняла, что это ее кровь.

Резким движением мужчина выдернул кунай, и из тела вместе с кровью толчками стала вытекать жизнь. Сердце отказывалось качать по организму кровь. Отработанный механизм, тринадцать лет поддерживавший жизнь ее тела, был сломан. Воздуха не хватало. Сарада задыхалась, то ли от паники, то ли…

До угасающего сознания донесся бешеный рев дяди:

— Не-ет!

Ледяной пот проступил на спине. Ладони, пятки кололо, будто гвоздями. От кончиков пальцев выше по рукам и ногам поднимался холод. Паника… Страх… И ноющая боль в груди.

Мне страшно. Дядя, мне страшно. Помогите. Кто-нибудь.

Холод и слабость уже охватили все тело.

Сознание придавило тьмой.

****

Активированное додзюцу позволяло Итачи чувствовать, как жизнь стремительно покидает его любимую племянницу. Смертельный удар. Мадара бил наверняка.

Ее не спасти.

И это было уже слишком. Изуми, мама, папа… А теперь и Сарада. Оттаявшая душа истекала кровью вместе с умирающей девочкой.

— За что?! — воскликнул Итачи.

Крик души.

За что мне столько боли? Почему все досталось именно мне?

Он не должен был кричать, показывать свою слабость. Его новый путь только начинался и так упасть в глазах… Неважно, это все неважно. Теперь.

— Ты ведь сам сказал. Убиваем всех, кроме Саске, — сухо напомнил Мадара.

Он понял восклицание напарника по-своему.

Итачи сверлил взглядом руку, лишившую жизни Сараду. В памяти воскресали старые образы. Мужчина в оранжевой маске с полосами тигра, который пружинящей походкой приблизился к их процессии и, прикидываясь умалишенным шутом, погрузил и их Команду Два, и отряд Анбу, и даймё с двумя ниндзя-защитниками в иллюзию. Только он и Тенма выстояли против гендзюцу, и Тенма кинулся в неравный бой. Слишком поспешно… Итачи все еще помнил недоумение и изумление в глазах товарища, когда удар прошел сквозь, а рука Мадары пронзила его тело. Это зрелище не раз являлось Итачи ночами.

Образы, образы…

Дергающийся в предсмертной агонии Тенма. Его тело, соскользнувшее с руки на пыльную дорогу. Ступор самого Итачи: он, покрывшись холодным потом, не мог заставить себя пошевелить и пальцем. Боль утраты, чувство вины и ощущение собственной слабости сплелись в его душе насколько прочно, что гены Учиха восприняли их как сигнал к действию: Мадара убил его друга, но и подарил ему новую силу — силу шарингана.

Еще тогда Итачи поклялся себе, что, когда он в следующий раз встретится с убийцей Тенмы, все будет иначе. Но сейчас история снова повторялась. И, как и тогда, он ничего не сумел сделать. Все произошло мгновенно, а Итачи, шокированный душевной болью, убийством родителей, внезапным появлением Сарады оцепенел и не мог двинуться с места.

Боги, снова. Я снова ошибся! А ты, Учиха Мадара, ты…

Это адское чувство стало Итачи слишком знакомым. Впервые он ощутил его после миссии, на которой погиб Тенма, четыре года назад. Второй раз сегодня, когда глядел на свои дрожащие руки, стоя над мертвым телом Изуми. А третий раз был сейчас. Итачи знал, чем заканчивается эта буря чувств, сжигающая его изнутри: она давала новую силу. Одну за другой. Шаринган… Мангеке Шаринган… Что дальше?

Кажется, сегодня мне суждено достигнуть вершины.

Жажда убийства зародилась где-то внизу живота и хлынула к глазам вместе с пылающей от ненависти чакрой, и в тот же миг черный огонь вспыхнул на руке Мадары, сжимающей окровавленный кунай. Мужчина заметался, выхватил новый кунай и быстро отсек себе руку. Ошметок светлой плоти упал на пол и продолжал гореть.

— Мангеке… — спокойно, но немного удивленно произнес низкий голос. — Когда ты успел?

Итачи шагнул было к Мадаре, но тот проворно убрался, засосав себя в глазок маски. Отрезанная рука его будто не заботила.

В воспаленном от боли сознании Итачи мелькнула мысль, что одним движением так оттяпать себе руку кунаем та еще задача, но сейчас было не до того. От черного огня, все еще с жадностью пожирающего плоть руки Мадары, веяло жаром. Откуда только взялась эта техника? Неужели Мангеке дало ему не только силу Цукуеми?

Итачи медленно подошел к Сараде. Она уже была мертва. Волосы, собранные в два милых хвостика, небрежно рассыпались на полу, на груди вокруг дыры в порванном платье расплылось темное мокрое пятно.

Маска обезьяны.

Его подчиненный. Данзо действительно следил, чтобы все Учиха были в квартале.

Переиграл меня. Черт…

Глупо было думать, что лидер Корня забудет о ком-то и позволит выжить неучтенным Учиха. Но торговаться за жизнь Сарады было бесполезно. Итачи оставалось только надеяться, что отсутствие дочери Саске останется незамеченным.

Не вышло.

Он рухнул на колени перед телом и дрожащей рукой прикрыл веки мертвой девочке.

31

Ирука-сенсей распинался у доски, громко скрипел мелом и объяснял какие-то важные вещи, но Наруто его привычно не слушал.

Сарада нээ-чан…

Он вздохнул.

И чего она убежала? Чем я обидел ее?

За окном по земле прогуливалась стайка птиц, и Наруто следил за ними. Они всяко меньше отвлекали от мыслей, чем Ирука-сенсей.

— На-аруто!

Он подскочил на скамье.

— А? Что, даттэбайо?

— Ты не слушаешь!

Наруто насупился. В другой раз он бы ответил Ируке-сенсею как следует, но сейчас… Слишком тяжело на душе. Наруто просто промолчал, чем несказанно удивил своего учителя, уже готового к очередной шаловливой выходке.

Звонок на перемену…

Сбежать, что ли, с уроков?

— Вы слышали? — громким шепотом переговаривались одноклассницы. — В клане Учиха всех убили.

Наруто проходил мимо, но вдруг застыл как вкопанный.

— Только Саске-кун выжил… — продолжала Ино.

Он обвел взглядом класс. Этого надменного идиота Саске не было. Как он не заметил? Но где же он?