Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь (СИ) - Тукана Эпсилон - Страница 26

— Уже день?

— Тебя нашли в коридоре без сознания, — пояснил наконец товарищ. — И ту девушку тоже. Кирэй, кажется.

— И что это значит?

— Не уверен, что тебе понравятся новости.

— Не томи!

— Мэйсы этой ночью не стало.

— Что… что ты имеешь в виду? Она умерла во сне?

— Можно и так сказать.

Спокойный голос Итачи казался немного пугающим на фоне того, о чем он рассказывал. Но это же был Итачи. Шисуи знал его достаточно хорошо. Заставить это юное дарование изъясняться иным тоном было просто невозможно.

— Она не просто умерла во сне, — добавил Итачи. — Ей в этом помогли.

— Кто?

Шисуи затаил дыхание. Итачи пожал плечами.

— Официально — неизвестно. Неофициально… сам догадайся.

Шисуи сжал кулаки.

— Ид-диоты, — с чувством выдохнул он. — Какие же они… Сами себя подставляли. Сами себя…

Впрочем, помимо злости на соклановцев он также ощущал и облегчение. Это было нехорошо — думать так, желать кому-то смерти. Но клубок вины, разрывавший его совестливое сердце, со смертью Мэйсы размотался сам собой.

— Ей так будет лучше, — пробормотал он глухо, убеждая то ли Итачи, то ли себя самого.

Но Итачи очевидно думал о другом. Все время его внутренних терзаний он, не моргая, глядел на ослепительно белое одеяло и о чем-то упорно размышлял.

— Шисуи, как думаешь… Что теперь стало с тем миром? Со смертью Мэйсы он… просто исчез?

— Хороший вопрос. Думаю, да. Она же…

Шисуи стал искать ответы на вопрос Итачи и сам призадумался.

Со смертью обладателя гендзюцу должно было исчезнуть, поскольку творить его больше было некому. Но что, если…

— Как бы там ни было, — возразил Шисуи сам себе, только вслух. — Даже если то измерение существует независимо от того, жива Мэй или мертва, она была единственным посредником между тем измерением и реальностью. Все кончено, Итачи.

Ино все-таки удалось уговорить отца переместить тренировки с той солнечной полянки в тенистую рощицу. Вместо горячего камня, приятно греющего зад, новое местечко могло похвастаться лишь сырой гниющей колодой, в рыхлых дырах которой копошились жирные слизняки, но Ино решила, что способна с этим смириться. Глядеть на то, как физиономия Хибари с каждой тренировкой становится все краснее и краснее и начинает шелушиться от солнечных ожогов, было неприятно, и Ино возмущало, как этого не замечает папа.

Она сама приняла это решение и была готова к последствиям. Да и на колоде еще рос мягкий мох. По нему приятно было водить пальцами. Если только под них не попадали слизни.

Хибари снова промахнулся. Отец сидел на корточках перед его неуклюже распластавшимся телом, а Ино взволнованно следила за часами. Раньше ей казалось, что без нее и часов вполне можно обойтись, но тот странный случай с Хибари окончательно убедил Ино в том, что труд ее важен и необходим окружающим.

Секундная стрелка завершила последний допустимый оборот и полезла дальше в запрещенные временные дебри. Ино тревожно поглядывала то на циферблат, то на обгоревшее лицо Хибари. Она волновалась. Помимо одержимости Саске-куном и соперничества с широколобой, в ее сердце находилось еще и место для заботы об окружающих. Хибари мог быть старше, но для почти шестилетней Ино это никогда не было аргументом. В каких-то мелочах он казался совсем ребенком.

Стрелка замкнула полноценный лишний круг, и Ино позволила себе протяжный тоненький вопль:

— Па-ап!