Исполняющий обязанности (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 1

Кавалерия из-за холмов появилась через пару часов, ближе к обеду. Все это время я просидел в кабинете майора Глушко из ОБХСС, демонстративно не отвечая ни на один вопрос постоянно меняющихся сотрудников Управления, что их неимоверно злило. Я даже решил, что парни попытаются меня расшевелить и склонить к сотрудничеству путём физического воздействия, но тут работали настоящие советские милиционеры, отличающиеся повышенной интеллигентностью по сравнению с дуболомами из уголовного розыска. Поэтому после полусотни, оставшихся без ответа, вопросов и угроз, самой мягкой из которых было обещание сегодня же уволить меня из органов, от меня наконец отстали. Последние полчаса моего плена, в кабинете, кроме меня, сидели два молодых сотрудника, которые, похоже, слабо представляли мой статус и границы мер по моей изоляции. Майор Глушко куда-то убежал и очень долго не возвращался, когда дверь кабинета распахнулась от энергичного толчка и в проёме показались роскошные, черные как смоль, усы начальника уголовного розыска Дорожного РОВД.

— А ты что здесь прохлаждаешься? Ну-ка пошли со мной!

— Есть, товарищ майор! — второго приглашения мне не требовалось. Под растерянные переглядывания моих охранников я пробкой вылетел из опостылевшего мне помещения и скорым шагом зашагал за поспешающим куда-то шефом. За моей спиной что-то или кто-то пискнул протестующие, как мне послышалось что-то вроде «Верните задержанного на место», но майор продолжал уверенно идти вперед, а я старался не отстать. Через некоторое время сзади раздался бодрый топоток чьих то ног — один и сотрудников сопровождал нас по бесконечным коридорам Управления, правда, держась на безопасном расстоянии метров в пятнадцать. Проплутав по переходам и лестницам мы оказались начальственном этаже, судя по обилию приемных, в одну из которых шеф меня и подтолкнул. На стульях с красивой бархатной обивкой сидели Глушко ещё пара каких-то товарищей, и начальник ОБХСС из моего РОВД, высокий майор с симпатичным, русско-блондинистым лицом. Бросив на нас с шефом мимолетный взгляд, секретарша наклонилась к интеркому:

— Фёдор Филиппович они все собрались. Поняла вас. Заходите — это уже относилось к нам. Судя по всему, Фёдор Филиппович был какой-то из первых заместителей начальника УВД области. Когда я неаккуратно встретился с ним взглядами, меня зазнобило — невысокий худощавый дяденька, в аккуратном костюме тройки и галстуке в тон, распространял вокруг себя ауру жёсткой властности.

Осмотрев всех вошедших, что шустро рассаживались за длинным столом для заседаний в только им известном порядке, взглядом поверх очков, хозяин кабинета спросил:

— Ну кто начнёт?

К моему удивлению все молчали, отводя глаза. Когда пауза стала просто неприличной я, которому терять особо было нечего, поднял руку:

— Разрешите товарищ полковник?

Ошибиться я не боялся. Пока в областном управлении был только один генерал, это лет через двадцать их станет два, а потом и вообще три. Странные тенденции нас ждут. Если при СССР гарнизон милиции Города был двадцать тысяч сотрудников при одном генерал-майоре, то через двадцать лет милиционеров стало в два раза меньше, а количество генералов колебалось между двумя и тремя. Да ладно, ведь эти двадцать лет еще прожить надо.

— Пожалуйста говорите… Вы кто? — обманчивое благожелательно спросил –разрешил товарищ полковник.

— Младший лейтенант Громов, оперуполномоченный отдела уголовного розыска Дорожного РОВД — принял я лихой и придурковатый вид.

— Ну говори, лейтенант, зачем ты ко мне кабинет привёл эту толпу начальников и руководителей?

— Две минуты имею, товарищ полковник? Докладываю. Сегодня мой непосредственно руководитель, начальник уголовного розыска Дорожного РОВД, дал указание прибыть в кабинет к майору Глушко, что мной и было выполнено. Когда я прибыл назначенное время, в кабинете товарища Глушко присутствовала малознакомая Климова Елена Алексеевна, ранее проходившая у меня от отказному материалу, как главный бухгалтер организации, в которой сначала были заявлено о хищении пятидесяти восьми тысяч рублей, а на следующий день оттуда поступило заявление о том, что деньги нашлись. Товарищ майор Глушко стал задавать мне вопросы о моих взаимоотношениях с этой гражданкой, а также о том, как я проводил проверку по факту заявление об этой краже. Очевидно, получив от меня не те ответы, на которые он рассчитывал, товарищ Глушко предоставил слово гражданке Климовой, которая прямо обвинила меня в организации нападения уже установленными гражданами на неё и её начальника. Вы должны быть в курсе об этом преступлении — три человека погибло и похищена куча денег. Когда я понял, что товарищ майор Глушко не готов объективно оценивать мои ответы, а пытается вести беседу в обвинительном ключе, делая свои выводы исключительно на основании голословных утверждений Климовой, я сказал, что отказываюсь от дальнейшего общения с ним и потребовал вызвать моё непосредственное руководство. На этом все, доклад окончил.

Полковник оторвался от ежедневника, куда он что-то записывал и уставился на меня:

— И чем же, лейтенант, тебе сможет помочь твой начальник? Будет ответы подсказывать?

— Никак нет, товарищ полковник. Как я понимаю, гражданка Климов как должностное лицо, ответственная за правильный и законный оборот, учет и хранение денежных средств, уже нахимичила на исключительную меру наказания, однако даже сидеть на зоне у нее желания нет. Вот она, очевидно, и решила пойти, так сказать, на сотрудничество со следствием и перевести все стрелки на кого-нибудь другого. А товарищ майор каждое её слово, которое не может быть объективным, так как она в этом замарана по самые уши, воспринимает ее рассказы с таким восторгом, прям как божественное откровение…

— Ты что верующий? — оборвал меня полковник.

— Я не о моей вере сейчас, товарищ полковник. Я просто не понимаю, почему, когда преступница, совершившая ряд тяжких преступлений, бездоказательно обвиняет сотрудника милиции в том, чего он не совершал, не приведя никаких доказательств, товарищ майор Глушко просто трясётся от восторга. Он каждое обвинения в мой адрес воспринимает как истину в последней инстанции. Когда я понял, что там, в кабинете, объективных слушателей нет, поэтому и решил разговаривать только в присутствии своего руководства …

— Ты лейтенант не забывайся, что о старшем офицере говоришь — тут же оборвал меня хозяин кабинета: — присядь, пока, помолчи, а то, больно говорливый ты какой-то. И разговаривать ты будешь с теми, кого назначат, а условия ты тут мне не ставь. Понял меня?

Не дождавшись моего ответа, Федор Филиппович повел опрос дальше:

— Глушко! Давай теперь ты.

— Товарищ полковник — подскочил резвый майор, но ему благосклонным кивком, в отличии от меня, разрешили докладывать сидя: — Я против сотрудника уголовного розыска никаких предубеждений не имею. Но вы знаете, к какому нас подключили делу и насколько тщательно надо в нём разобраться. А младшего лейтенанта Громова в этом деле оказалось чересчур много, поэтому возник к нему ряд вопросов. Если вы не против, то я их изложу по порядку, надеюсь при вас Громов отмалчиваться и рассказывать, что он ничего не помнит, уже не посмеет.

Лейтенанту передали материалы для проведения всесторонней проверки по факту заявления о кражи из сейфа комсомольского научно-технического центра крупной суммы денег — пятидесяти восьми тысяч рублей. На следующий день руководство молодёжного центра передаёт лейтенанту заявление, в котором сообщает, что деньги нашлись. Якобы кассир сунула их в другой железный ящик, и про это забыла. Громов и рад стараться, подшив эту филькину грамоту, он быстренько завершает чисто формальную проверку и принимает постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Например, кассира, потерявшего, а потом чудесным образом нашедшего деньги, он опрашивал на её рабочем месте, взяв коротенькое объяснение из пяти строк, вместо того, чтобы доставить её в Дорожный РОВД и с ней плотно поработать. Даже в наличие якобы найденных денег он не удосужился убедится. То есть, уровень проверки вы представляете, правда товарищи?